Правила охоты, стр. 11
4
Городской ипподром походил на автовокзал междугородных автобусов Грейхаунд, спроектированный поваром-кондитером. Толстому полицейскому, который был не силен в архитектуре, он нравился. Полицейский сидел на солнышке, на коленях у него лежал кусок пиццы-пепперони, в одной руке он держал банку диетической «пепси-колы», а в другой портативную рацию. Перед вторым заездом он принял вызов по рации.
— Прямо сейчас?
— Да, прямо сейчас.
Даже несмотря на помехи, он безошибочно узнал голос, который был таким резким, что им можно было резать, как ножом.
Толстый полицейский посмотрел на худого.
— Господи, чертов шеф. Вызывает.
— Да-а, у него есть такая привычка, — отозвался тот.
Тощий полицейский доедал хотдог, он закапал острым соусом свое пальто и теперь вытирал его маленькой салфеткой.
— Он требует Дэвенпорта, — сказал толстый.
— Должно быть, что-то произошло, — откликнулся тощий.
Они сидели на открытой трибуне. Лукас же находился внизу, под темным навесом, в двух секциях от них. Он лениво растянулся на деревянной скамейке прямо перед кассами тотализатора в десяти метрах от черной полосы беговой дорожки. На другом конце скамейки сидела симпатичная женщина в ковбойских сапогах, она пила кофе из пластикового стаканчика. Двое полицейских прошли по проходу к главной лестнице, спустились на два пролета и пробились сквозь небольшую толпу на нижних ступенях.
— Дэвенпорт! Лукас!
Лукас обернулся, увидел их и улыбнулся.
— Эй! Как дела? Как скачки?
— Шеф хочет поговорить с тобой. И, похоже, срочно.
Толстяк как-то не задумывался над этим до последней минуты. Это вырвалось внезапно, само собой.
— Они что, установили за мной слежку? — спросил Лукас, и зубы его блеснули.
— Ты знал об этом? — У толстяка глаза полезли на лоб.
— Да. Только не знаю почему.
Он выжидательно посмотрел на них.
Тощий полицейский пожал плечами.
— Мы тоже не знаем.
— Да пошел ты, Дик...
Лукас вскочил, кулаки его были крепко сжаты, тощий полицейский отступил на шаг.
— Богом клянусь, Лукас, мы правда не знаем, — заговорил толстяк. — Все сделали по-тихому.
Лукас обернулся и внимательно посмотрел на него.
— Он сказал срочно?
— Да. И похоже, что так оно и есть на самом деле.
Лукас повернулся к беговой дорожке. Он задумался. Его глаза расширились. Невидящим взглядом он смотрел через поле на стартовую позицию с шестью кабинками. Жокеи прижимали своих лошадей к самым воротам, а зрители стали передвигаться по трибуне поближе к финишу.
— Наверняка это тот самый убийца, — наконец сказал он.
— Да, — откликнулся толстяк. — Очень может быть.
— Так оно и есть. Черт побери, как мне этого не хочется. — Он призадумался ненадолго и вдруг улыбнулся. — Ну что, приятели, вы уже выбрали, на какую лошадь поставить в этом заезде?
Толстяк был несколько смущен.
— Я поставил два доллара на Скайбрайт Авенджер.
— Господи, Баки, — с раздражением заметил Лукас, — ты ставишь два доллара в надежде получить два доллара и сорок центов, если она выиграет. А она проиграет.
— Ну, я не...
— Если ты не знаешь, как играть... — Лукас тряхнул головой. — Знаешь что, иди и поставь десять долларов на Пемброк Дансер. На выигрыш.
Полицейские переглянулись.
— Ну да? — засомневался тощий. — Еще неизвестно...
— Послушай! Это ты уж сам решай, будешь на нее ставить или нет. А я посмотрю заезд.
Полицейские переглянулись, потом снова посмотрели на Лукаса, а затем бросились к ближайшим окошкам делать ставки. Тощий поставил десять долларов. Толстяк посмотрел в свой бумажник и заколебался, облизнул губы и вытащил три десятки, снова облизнул губы и протянул деньги в кассу.
— Тридцать долларов на Пемброк Дансер, — сказал он. — На выигрыш.
Лукас снова растянулся на скамейке и о чем-то начал беседовать с женщиной в ковбойских сапогах. Когда полицейские наблюдатели вернулись, он подвинулся в се сторону, но обернулся к ним.
— Ну как, поставили?
— Поставили.
— Да не нервничай ты так, Баки. Это вполне законно.
— Да, конечно. Я не об этом.
— У вас есть лошадь?
Женщина в ковбойских сапогах наклонилась вперед и посмотрела Лукасу в лицо. У нее были глаза цвета фиалок.
— Так, просто догадка, — лениво заметил он.
— Сами догадались?
— Мы все здесь поставили по паре долларов на Пемброк Дансер.
На скамейке рядом с женщиной с фиалковыми глазами лежала программка, но вместо того, чтобы посмотреть в нее, она посмотрела в небо и беззвучно зашевелила губами, потом оглянулась и сказала:
— У нее великолепная подготовка на шести Фар-лонгах. Забег числится как быстрый, но, возможно, не совсем так.
— Гм, — отозвался Лукас.
Она бросила взгляд в сторону касс тотализатора и произнесла:
— Прошу прощения, мне нужно отойти.
Женщина ушла. Толстый полицейский, продолжая облизывать губы, наблюдал за тотализатором. Ставки на Пемброк Дансера составляли двадцать к одному. Три другие лошади — Стриппере Колор, Скайбрайт Авенджер и Тунайт Дилайт — успешно участвовали в скачках последние три недели. Пемброк Дансер привезли из Арканзаса две недели назад. В первом забеге она пришла шестой.
— Что слышно про эту лошадь? — спросил толстяк.
— Так, небольшая услуга от приятеля... — Лукас махнул рукой через плечо в сторону ложи для прессы. — Одному из гандикаперов позвонили из Лас-Вегаса. Парень ходил на конюшню полчаса назад и поставил десять тысяч на то, что Пемброк Дансер победит. Кому-то что-то известно.
— Господи. Так почему же он так плохо бежал в своем последнем заезде?
— Она.
— Что?
— Она. Дансер кобыла. И я не знаю, почему она проиграла. Все может быть. Может быть, жокей оказался плохой.
Табло тотализатора дрогнуло, и ставки на Пемброк Дансер подскочили до двадцати двух к одному.
— Сколько ты поставил, Лукас? — спросил толстый полицейский.
— Я прокрутил Дансер с девятью другими лошадьми. Каждый раз по сотне. Так что всего на девятьсот.
— Господи.
Толстяк опять облизал губы. У него в бумажнике была еще двадцатка, и он подумал о ней. На другой стороне поля первых лошадей уже заводили в ворота, и он решил не рисковать. Тридцать долларов уже было слишком. Если он их проиграет, то ему придется целую неделю обходиться без обеда.