Капитан Немо, стр. 226

Гленарван с бьющимся сердцем наблюдал сквозь щели ограды за туземцами. Маори укрылись на соседних склонах, где им не грозило извержение вулкана. На месте их бывшего лагеря виднелось несколько обуглившихся трупов. Дальше, по направлению к па, раскаленная лава сожгла десятка два хижин – некоторые из них еще дымились. Кое-где стояли группы новозеландцев, с благоговейным ужасом взиравших на объятую пламенем вершину Маунганаму.

Среди воинов появился Каи-Куму. Гленарван тотчас же узнал его. Вождь подошел к подошве горы с той стороны, где не текла лава, но не сделал ни шагу дальше. С распростертыми руками, словно колдун, совершающий заклинания, он состроил несколько гримас, смысл которых не ускользнул от беглецов: как и предвидел Паганель, Каи-Куму наложил на гору-мстительницу еще более строгое табу.

Вскоре маори двинулись вереницами по извилистым тропинкам вниз, в па.

– Они уходят! – воскликнул Гленарван. – Они покидают свой сторожевой пост! Наша военная хитрость удалась! Ну, моя дорогая Элен и мои добрые товарищи, вот мы все и мертвы и погребены под лавой! Но сегодня же вечером мы воскреснем, покинем нашу могилу и убежим от этих варваров!

Трудно себе представить радость наших беглецов. Во всех сердцах снова затеплилась надежда. Отважные путешественники забыли о прошлом, не помышляли о будущем – они думали только о настоящем. А между тем добраться среди этого неведомого края до какой-нибудь английской колонии было нелегко. Но после того как беглецам удалось обмануть Каи-Куму, им казалось, что никакие дикари Новой Зеландии для них уже не страшны.

Однако нашим беглецам следовало пробыть еще день в могиле. Это время употребили на обсуждение плана бегства. Паганелю удалось уберечь свою драгоценную карту Новой Зеландии, и он мог указать наиболее безопасные пути.

По зрелом размышлении решено было направиться на восток, к бухте Пленти. Путь этот проходил по местам неисследованным, но, по-видимому, пустынным. А наших путешественников, уже привыкших выходить из всевозможных затруднений, страшило лишь одно – встреча с маори. Они хотели во что бы то ни стало уклониться от такой встречи и стремились добраться до восточного побережья, где миссионерами было основано несколько колоний. К тому же эта часть острова пока избежала ужасов войны, и там отряды туземцев не рыскали.

Расстояние от озера Таупо до бухты Пленти составляло примерно сто миль. Десять дней пути, по десяти миль в день. Конечно, путешествие было не из легких, но никто из этих отважных людей не думал об усталости. Только бы дойти до какой-нибудь миссии, а там уже можно будет и отдохнуть в ожидании удобного случая: добраться до Окленда – цели их путешествия. Приняв такое решение, Гленарван и его спутники продолжали до самого вечера наблюдать за туземцами. Ни одного из них не было видно у подошвы горы, и когда тьма поглотила окрестные долины, ни один костер не указал на присутствие там маори. Путь был свободен.

В девять часов, среди непроглядного мрака, Гленарван подал сигнал к выступлению. Захватив с собой оружие и одеяния Кара-Тете, все начали осторожно спускаться с Маунганаму. Впереди шли Джон Манглс и Вильсон. Они ловили малейший проблеск света, останавливались при всяком шорохе. Каждый из беглецов, можно сказать, не шел, а скользил по склону, как бы стараясь слиться с ним.

Спустившись на двести футов, молодой капитан и матрос очутились на том опасном горном гребне, который так бдительно охранялся туземцами.

Если бы, к несчастью, маори оказались хитрее беглецов и, не дав себя обмануть искусственно вызванным извержением, только сделали вид, что уходят, чтобы вернее захватить беглецов, то тогда именно здесь, на этом гребне, и должно было обнаружиться их присутствие. Несмотря на всю свою уверенность и на шутки неунывающего Паганеля, Гленарван невольно содрогнулся: ведь в течение десятиминутного перехода по гребню будет стоять на карте жизнь его близких. Он слышал, как билось сердце прижавшейся к нему жены. Однако Гленарвану даже и в голову не приходило, что можно повернуть назад. Столь же далек от подобных мыслей был и Джон Манглс.

Молодой капитан первый пополз под покровом ночи по узкому гребню. За ним поползли остальные. Когда скатывался вниз по склону какой-нибудь камень, все замирали на месте. Если бы дикари все так же сторожили у подножия хребта, этот необычный шорох непременно вызвал бы град ружейных выстрелов. Понятно, что, пробираясь ползком, точно змеи, вдоль покатого хребта, наши беглецы не очень-то быстро подвигались вперед. Когда Джон Манглс дополз до самого низкого места гребня, он очутился всего в каких-нибудь двадцати пяти футах от площадки, где накануне стояли лагерем туземцы. Отсюда гребень круто шел в гору, и этот подъем вел к лесу.

Путешественники благополучно перебрались через это опасное место и стали молча подниматься в гору. Леса из-за темноты не было видно, но они знали, что он близко, и если только они не наткнутся в лесу на засаду, думал Гленарван, то, очутившись там, они будут в безопасности. Он понимал, однако, что теперь они перестали находиться под защитой табу, ибо восходящая часть гребня принадлежала уже другой горе, расположенной к востоку от озера Таупо. Стало быть, здесь можно было опасаться не только обстрела, но и рукопашной схватки с туземцами.

В течение десяти минут беглецы бесшумно поднимались к вышележащему плоскогорью. Джон не мог еще разглядеть лес, но тот должен был находиться от них меньше чем в двухстах футах.

Вдруг молодой капитан остановился и как будто попятился назад. Ему почудился среди мрака какой-то шорох. Все замерли на месте. Джон Манглс стоял неподвижно так долго, что его спутники забеспокоились. Они выжидали. Кто опишет их мучительную тревогу! Неужели придется идти назад и снова искать убежища на вершине Маунганаму?

Но Джон Манглс, убедившись, что шум не возобновляется, снова начал подниматься по узкому гребню. Вскоре среди темноты неясно вырисовались деревья. Еще несколько шагов – и беглецы, добравшись наконец до леса, укрылись под его густой листвой.

Глава XVI

Между двух огней

Темная ночь благоприятствовала беглецам. Надо было воспользоваться ею, чтобы уйти подальше от роковых берегов озера Таупо. Паганель взял на себя руководство маленьким отрядом и снова проявил во время этого трудного странствования в горах свое изумительное чутье путешественника. Он с удивительным искусством пробирался по едва приметным тропинкам, не уклоняясь при этом от взятого направления. Правда, географу очень помогала его никталопия: его кошачьи глаза различали в непроницаемой тьме самые мелкие предметы.

В течение трех часов беглецы шли безостановочно по отлогим восточным склонам гор. Паганель отклонился немного к юго-востоку, стремясь попасть в узкое ущелье между горными цепями Кайманава и Вахити, по которому проходит дорога от Окленда к бухте Гокса. Миновав это ущелье, он рассчитывал оставить дорогу в стороне и пробираться к побережью под защитой высоких гор по необитаемой части провинции.

К девяти часам утра, за двенадцать часов ходьбы, было пройдено двенадцать миль. Требовать большего от мужественных женщин было невозможно. К тому же и место оказалось подходящим для привала. Беглецы добрались до ущелья, разделявшего обе горные цепи. Направлявшаяся к югу дорога в Оберленд осталась справа. Паганель, справляясь по карте, сделал крюк к северо-востоку, и в десять часов маленький отряд очутился у крутого горного уступа. Здесь вынули из сумок взятые с собой съестные припасы и оказали им должную честь. Даже Мэри Грант и майор, которым до сих пор съедобный папоротник был не по вкусу, теперь ели его с удовольствием.

Отдохнув до двух часов пополудни, путешественники снова двинулись к востоку и вторично остановились на привал вечером в восьми милях от гор. Здесь все с наслаждением растянулись под открытым небом и уснули крепким сном.

На следующий день пришлось идти по более трудной дороге. Она пролегала через любопытный район вулканических озер, гейзеров и дымящихся серных сопок, простиравшийся к востоку от Вахити. Путь этот был гораздо приятнее для глаз, чем для ног. Все время надо было делать обходы, крюки, преодолевать утомительные препятствия. Но зато какое необычайное зрелище! Сколько бесконечного разнообразия!