Повелители сумерек, стр. 30
Лифт замер на месте, и вовнутрь потянуло ароматом дымящихся благовоний, заглушающим собой более слабые запахи.
Диана открыла дверь внушительных размеров мансарды. Справа располагалась небольшая встроенная кухня, слева — стеклянная стена, а между ними — низкая дверь в коридор, который вел в огромное, незанятое мебелью пространство.
Взгляду Эви предстал целый ряд выходящих на Гудзон окон.
Когда они вошли в комнату, там словно нехотя зажегся свет, и картина Джерси-Сити за окном сразу померкла.
— Вот это мой дом.
— Нет слов, я даже не предполагала, что на Манхэттене еще остались такие квартиры.
Эви подошла к софе, которая являла собой как бы центр жилища. Напротив, притулившись у окошка, стоял старый приземистый видеофон. Эви медленно обвела взглядом комнату, пока наконец снова не оказалась лицом к лицу с Дианой. Над лифтом находились небольшие антресоли, завешанные шторой.
Эви постояла с секунду, пытаясь разглядеть все детали.
Диана на мгновение растерялась, а затем покачала головой:
— Плохая я все-таки хозяйка. Хочешь чего-нибудь перекусить? А выпить?
Эви провела ладонью по волосам, поморщившись, когда пальцы зацепились за спутанные пряди.
— Спасибо. Но сначала я хотела бы привести себя в порядок.
Диана остановилась, сделав полшага по направлению к кухне, и направилась в сторону стеклянного блока.
— Да-да, разумеется. Ванная вот здесь.
Ванная комната оказалась размером с пещеру. А под душем могло поместиться с полдюжины людей.
— Брось одежду у двери. Я попробую подыскать для тебя что-нибудь чистое.
С этими словами Диана поставила рюкзак Эви между биде и унитазом. Повертевшись в ванной комнате еще немного, она оставила Эви одну.
В длину ванная была не менее восьми метров и около пяти в высоту. Стены были до половины покрыты кафелем, выше начиналось стекло. Одна из стен имела зеркальное покрытие. Верхняя часть противоположной стены представляла собой ряд окон. Из них открывался вид на снежную круговерть, за которой чернела непроглядная тьма.
Эви бросила куртку.
— Нет, я все-таки совершаю глупость, — прошептала она.
Звук эхом отскочил от десятка стен и рифленого стального потолка и лишь затем замер.
Эви опустошила карманы комбинезона и переложила их содержимое, включая запасные магазины к «Мишкову», в рюкзак. Затем она медленно расстегнула молнию комбинезона и оставив вещи у двери, не глядя в зеркало, шагнула под душ. Она уже позабыла, что значит долго нежиться под горячим душем. Эви простояла под струями воды не менее пяти минут, и лишь потом до нее дошло, что она все еще в очках.
Сняв, она положила их в мыльницу.
Выйдя из-под душа, Эви посмотрелась в зеркало. Она ожидала худшего, если учесть все те передряги, что выпали в этот день на ее долю. Опять-таки, все это результат искусственно заданного метаболизма.
Синяк на ее икре побледнел до цвета желтоватого пятна, а глаз, в который попал слезоточивый газ, производил сносное впечатление. Плечо, однако, являло собой плачевное зрелище. Рана, нанесенная шрапнелью, затянулась, но в результате вывиха, полученного ею во время автокатастрофы, все плечо приобрело багровый оттенок.
Эви попробовала вращать левой рукой во всех направлениях, и каждое движение заставило ее вздрагивать от пронзительной боли.
— Что ж, придется потерпеть, — сказала она собственному отражению.
Даже при ее обменных процессах потребуется еще пара-тройка дней, прежде чем она сможет рискнуть свободно пользоваться рукой.
Эви открыла рюкзак. Большая часть ее аптечки высыпалась во время погони, но, пошарив по дну, она нащупала кое-что из уцелевших медикаментов. В основном это оказались ампулы, совершенно бесполезные без шприца. Но Эви поблагодарила судьбу, что среди них случайно нашелся плавкий полимерный бинт.
Эви перевязала плечо. Предполагалось, что под действием тепла ее собственного тела белая повязка расплавится в некое подобие тугого лангета. Ее замедленный метаболизм в данном случае будет только помехой, но можно воспользоваться феном Дианы.
Как только повязка плотно легла на место, Эви смогла слегка пошевелить рукой. Чуть-чуть.
Диана выполнила свое обещание, положив у дверей вместо комбинезона и кожаной куртки кое-что из чистой одежды. Причем она проявила известный такт — Эви могла выбрать из груды вещей те, что пришлись ей по душе.
Примерив несколько нарядов, Эви стало ясно, что у Дианы нет одежды по ее довольно компактной фигуре.
В конце концов Эви остановила свой выбор на красном кимоно, которое наверняка пикантно смотрелось на рослой — почти под шесть футов — Диане. На Эви же оно казалось обыкновенным халатом, ниспадающим чуть ли не до самых пят.
Очки!..
Эви посмотрела на свое отражение в зеркале, на глаза. Зрачки ее сузились от света. Господи, как бы сейчас ей пригодились линзы! Она вернула очки себе на нос. Уж лучше самой постараться все объяснить Диане, чем нарваться на неожиданную реакцию. Эви никак не могла выбросить из головы физиономию Чака Дуайера.
— Так ты франк… — произнес он тогда так, словно она была куском протухшего мяса.
— Итак, я франк, — сказала Эви своему отражению. — Зачем понапрасну действовать ей этим на нервы.
Она подхватила рюкзак и лишнюю одежду и шагнула из ванной.
«А если она спросит — скажу, что у меня больные глаза».
Диана не спросила.
В кухоньке она накрыла стол и предложила Эви чай и какое-то китайское блюдо из свинины и тофу. Эви жадно набросилась на еду, Диана же не предпринимала вовсе никаких попыток завязать разговор.
Эви была теперь готова ответить на любые вопросы, которые задаст ей Диана. Но ни одного не последовало. Перекинувшись парой ничего не значащих фраз, они молча принялись за ужин. Эви уловила, что от Дианы исходит букет эмоций с преобладанием аромата жасмина. Она тоже воздержалась от расспросов.
В конце концов Диана отвела ее на софу в середине гостиной и оставила одну в темноте. Эви сняла очки, завернулась в одеяло и мгновенно уснула.
ГЛАВА 11
Что-то коснулось ее волос, и Эви мгновенно проснулась. Еще толком не поняв, что, собственно, происходит, она выбросила для удара руку. Ее внутренние часы подсказывали ей, что она проспала четыре часа.
Диана примостилась на краешке кофейного столика. Из-за ее спины, пробиваясь сквозь нестихающую метель, падал свет уличного фонаря. Эви машинально схватила ее за запястье. Пальцы Дианы едва касались ее волос.
— Извини, я не хотела тебя разбудить.
Эви заметила, что Диана слегка покраснела — от ее лица исходило слабое инфракрасное свечение. Это сочетание румянца, рыжих волос и отраженного света от красного кимоно Эви придавало ей особое розовое свечение, некую внутреннюю подсветку. Черная помада исчезла.
Эви медленно отпустила руку Дианы.
— Старый защитный рефлекс. Надеюсь, я не сделала тебе больно?
— Нет, — ответила та.
Диана опустила взгляд вниз, себе на колени и отпустила руку. На ней была лишь куртка от атласной пижамы, на несколько размеров больше.
Эви присела, глядя на Диану. Та по-прежнему восседала на краешке кофейного столика, скрестив ноги. Эви были хорошо видны ее икры. Более округлые и женственные, чем ее собственные. Наверняка доля жировой ткани составляет не менее четырех процентов.
До Эви дошло, что молчание слишком затянулось, вызывая чувство некоторой неловкости.
— Что-нибудь случилось?
Диана подняла глаза и покачала головой. Волосы ее рассыпались по плечам.
— Не знаю.
Эви позавидовала этим длинным волосам. В ее работе они были только помехой. В ее бывшей работе.
Диана смотрела ей в глаза.
— Нет!
Эви мгновенно потянулась рукой к кофейному столику и схватила очки.
— Эви? — в голосе Дианы слышались тревожные нотки.
Черт, черт, черт! Глаза, ну почему ее всегда выдают глаза? Никто никогда не сможет нормально относиться к ней, и все из-за этих чертовых глаз. Эви торопливо надела очки, теша себя надеждой, что Диана не успела разглядеть ее глаз.