Невидимая связь (Шелковые слова) (др. перевод), стр. 7
Дик коснулся самого ее сокровенного местечка, убеждаясь в ее готовности. Пальцы его были смелыми, дерзкими, но в то же время нежными. Такими нежными…
И еще он приник губами к ее уху и вкрадчиво шептал чудесные слова ей – поэтичные и чувственные, откровенные и бесстыдные, призывные и изысканные, шелковые слова. Слова. Слова, заставившие ее краснеть и ликовать.
– Уверена, Лейни? Может быть, все-таки не стоит торопиться?
Она перекатила голову по подушке из стороны в сторону.
– Нет, люби меня сейчас, Дик. Просто возьми меня. Люби меня.
Он стал медленно входить в нее – неустанно, но неспешно, словно хотел продлить утонченное наслаждение полного обладания ею.
А потом уперся в барьер ее девственности и замер. И ждал несколько мучительных секунд. Поднял голову и смотрел на Лейни, пока та не открыла глаз. И прочитала в его лице напряжение, страсть, немного гнева, безумную страсть и огромное сожаление.
– Почему ты не сказала мне, Лейни?
Она обхватила его шею и потянула на себя. Ей не терпелось вобрать его всего.
– Хочу, чтобы меня любили. Пожалуйста, Дик. Сейчас!
– Но…
– Дик! – вскрикнула она, выгибаясь. И услышала его вымученное проклятье. Но теперь он не мог отступить. Никакая сила на земле не могла помешать ему взять ее.
Он упрямо давил на преграду, пока не вошел в ее тесное благодатное тепло.
– О боже!
В тихом крике слышались мука и экстаз.
– О, Лейни… Тебе больно?
– Нет! – всхлипнула она сквозь слезы счастья. – Нет! Продолжай…
– Мне так хорошо с тобой, – пробормотал он ей в шею. – Скажи, если что не так.
Но ей не было больно. Ни сейчас и ни потом, когда он хотел уйти, посчитав, что одного раза более чем достаточно для той, кто оказалась девственницей. Когда Дик отказался продолжить любовные ласки, она продолжала настаивать и сделала все, чтобы он не смог встать, обхватив его руками и ногами. Тогда они упали и хохотали как сумасшедшие…
В ту ночь он входил в нее снова и снова, и каждый следующий раз был лучше, чем предыдущий, каждый выпад – восхитительнее предыдущего. И каждый раз он приводил ее к сокрушительному оргазму, только чтобы позволить плавно опуститься на землю и скользнуть в его любящие объятия.
Теперь Лейни вновь открыла глаза и громко вздохнула:
– Господи!
Она припомнила все, все возмутительные слова и жесты, которые говорила и делала в его постели. Она и не подозревала, что способна на нечто подобное!
Слова, которыми он описывал ее, их тела и все, что они делали, опять обжигали ее. Даже в воспоминаниях. Она закрыла лицо руками, пытаясь стереть мелькавшие в мозгу эротические картины. Дрожала, как в лихорадке, так сильно, что едва смогла встать.
Лейни вышла в ванную, сунула руки под холодную воду и плеснула в горящее лицо. То самое лицо, которое отражалось в зеркале, которое она знала много лет.
Но теперь, после той ночи, оно никогда не будет прежним.
Наконец она осознала в полной мере, почему люди так увлечены сексом. Теперь до нее дошел смысл шуток в учительской.
– О, бедняжка! – восклицали коллеги, когда она объявила о беременности.
– Хотите сказать, эта скотина обрюхатила вас до того, как вы разбежались?
Она отвернулась, чтобы налить себе кофе:
– Все не так уж и плохо. На самом деле я всегда хотела ребенка.
Но они словно не слышали.
– Что взять с мужика?
– Да! Он скажет и сделает все, чтобы затащить тебя в постель, а на следующий день – чао, бамбина, сорри… Вот и вся любовь! – заявила разведенная учительница старших классов, постоянно находившаяся в поиске нового партнера. Ухмыльнувшись, она непристойно развалилась на потрескавшемся виниловом стуле.
– Но этот процесс так увлекает… Пока не закончится, конечно!
Все рассмеялись. Лейни выдавила улыбку.
Теперь приходилось признать, что да, это было здорово. Даже еще лучше. Самое прекрасное, что с ней в жизни случилось! Она никогда не думала, что будет так. Но никогда больше не повторится. Она не стыдилась и не жалела, потому что плодом той ночи стал ее малыш.
Она погладила живот.
– Я так тебя люблю!
Она вдруг сообразила, что даже не знает фамилии Дика. Ему никто не сообщит, что он скоро станет отцом. И это к лучшему. Скорее всего, ему это безразлично. Вряд ли он вообще вспомнит о ней и той ночи. Опытный элегантный мужчина с такой внешностью, живущий в роскошной квартире, никогда не останется без женщины. И Лейни по-прежнему понятия не имеет, женат ли он. При этой мысли она побледнела. Впрочем, весьма сомнительно, что он женат: в квартире никаких следов присутствия женщины.
В то их первое утро она вела себя несправедливо по отношению к нему. Он воспользовался ее состоянием – это неоспоримо. Но ни разу ей не солгал. Сказал правду. Он не сделал ничего против ее воли. Это она цеплялась за Дика, умоляя любить ее.
Почему она повела себя так? Неужели он был так обольстителен? Или она хотела мужских объятий так сильно, что сгодился бы любой?
Сомнительно как-то. Говорят, что даже под гипнозом нельзя заставить человека сделать то, что он не захотел бы сознательно.
И это факт. Она хотела заняться любовью с этим человеком и воспользовалась своей истерией и повышенным градусом в крови как предлогом его заполучить.
Она твердила себе, что все случившееся ничего не значит для них обоих. Низменные страсти – с его стороны. Материнский инстинкт – с ее. Вот и все. Средство получить ребенка, которого она не надеялась иметь. И хотя бы по этой причине нельзя жалеть об этом. Но и зацикливаться на происшедшем не стоит. Малыш – это нежданный дар. Прими это и забудь обо всем остальном.
Ах, если бы она могла!
Прикоснись ко мне.
Ее пальцы запутались в поросли на его груди, сужавшейся до узкой дорожки на плоском упругом животе.
– Возьми его. О боже. Лейни!
Он был твердым и теплым и полным жизни, готовой вырваться наружу.
– Да, милая, да… никогда не бойся коснуться меня. Коснись меня, коснись, коснись…
– Я хочу его коснуться.
– Нет, я!
– Он шевелится.
– И вовсе нет!
– Да! Он толкается, мисс Маклауд?
Лейни терпеливо отводила от живота жадные ручонки.
– Да, шевелится, и хватит меня трогать!
Но дюжина или около того ребятишек, толпившихся вокруг и наступавших на ее черные замшевые сапоги, дружно заныли.
– Кроме того, ребята, – строго добавила она, пытаясь перекричать вопли, – перемена кончилась и пора идти в класс. Помните, что после обеда мы собираем наши рождественские чулки.
– Нечестно! Я так и не дотронулся до малыша! – пожаловался кто-то, когда Лейни выстроила ребятишек по двое.
– Может быть, завтра, – рассеянно пробормотала она, считая их по головам.
– Я тоже хочу коснуться малыша.
Лейни окаменела. Она не могла взять в толк, почему узнала голос. Прошло больше шести месяцев с той ночи в Нью-Йорке. Но она мгновенно поняла, кто стоит за спиной. Кто застал ее врасплох.
Она повернулась.
Он стоял всего в двух шагах и улыбался. И выглядел в школьном дворе на редкость неуместно. На нем было дорогое пальто из серо-зеленой шерсти, оттенявшее глаза. Воротник был поднят и обрамлял мужественное лицо и взвихренные ветром каштановые волосы с седыми прядками.
– Выглядишь изумительно, дорогая.
Лейни стояла неподвижно, как манекен, и даже не сопротивлялась, когда он выступил вперед, сжал ее холодные щеки теплыми ладонями и поцеловал.
3
Поцелуй был тоже теплым, целомудренным и бесконечно нежным.
Когда он отстранился, она заметила, что глаза сверкают лукавством и восторгом при виде ее немого удивления.
Наконец он отстранился и опустил руки. Лейни поспешно отступила.
– Что вы себе…
– А, чудесно! Вижу, вы ее сами нашли!
К ним спешил мистер Харпер, широко и облегченно улыбаясь.
– Она в классе, как я и сказал вам. Верно, мистер Сарджент?