Дневник для Стеллы, стр. 36

21. Утро. Надеюсь, погода позволит мне пройтись пешком до Сити, потому что я стараюсь использовать малейшую возможность для прогулки. — Будь я сейчас в Ларакоре, у меня было бы хлопот по горло; я подстриг бы ивы и посадил новые, расчистил бы канал и мало ли еще чем был занят. Если Раймонды нынешним летом приедут в Ирландию, вам придется смириться и нанести им визит, чтобы мы снова могли ловить угрей и форель и чтобы Стелла могла видеть Престо в его утреннем наряде в саду, проезжая мимо верхом, и взбираться вместе с Джо к холму Бри и гулять вокруг Скерлокстауна [416]. О господи, как я помню все названия; право, я невольно начинаю вздыхать, так что больше ни слова об этом, если вы меня любите. Доброго вам утра, сударыни, и я встану, как подобает джентльмену; мои пилюли говорят, что уже пора. — Вечером. Леди Керри прислала мне записку с просьбой пригласить к ним в дом кое-кого из лордов по одному занимающему ее делу; я поэтому зашел повидать ее и обнаружил, что ей уже удалось пригласить всех лордов, каких я только знал, да и дело оказалось не столь уж затруднительным, а тут еще дождь лил, как пес, так что из-за невозможности совершить моцион я нанял карету и пообедал в Сити с одним висельником, и возвратился под вечер пешком. Дни стали теперь достаточно длинными, а посему после обеда можно гулять в парке, что я и делаю в хорошую погоду. Удивительное средство эти прогулки: мистер Прайор гуляет, чтобы пополнеть, а я — чтобы избавиться от головокружений; он почти постоянно кашляет, но почему-то называет это простудой; мы с ним часто прогуливаемся по парку вдвоем. А теперь я лягу спать.

22. Все утро был чудовищный снегопад, за три или четыре часа намело несколько дюймов. Обедал с мистером Льюисом из канцелярии государственного секретаря у него на квартире. Носильщики нанятого мной портшеза придавили к стене здоровенного детину, который предусмотрительно повернулся спиной, но все же одно из боковых стекол разбилось на мелкие кусочки. Я разразился бранью, словно мне угрожала смертельная опасность, и заставил их опустить портшез на землю в парке. Расплачиваясь с ними в то время как они собирали осколки, я все еще продолжал браниться, так что они не посмели и рта раскрыть, и я отделался лишь платой за проезд, хотя ужасно боялся, как бы они не сказали: благослови господь вашу честь, не заплатите ли вы хоть сколько-нибудь за стекло? Мы с Льюисом придумали план, с помощью которого я мог бы заполучить триста или четыреста фунтов и который, как я предполагаю, окончится ничем. Надеюсь, Смит уже доставил вам бутылку с лекарством. Как себя чувствует Стелла? Мне все больше и больше не терпится это узнать. Через два дня будет уже три недели с тех пор, как я получил ваше последнее письмо, но я прибавлю еще дня три на всякие случайности.

23. Снег уже всюду растаял и остались только большие шары, слепленные мальчишками. Нынче утром ко мне приходил мистер Стерн относительно одного дела, связанного с казначейством. Эта шлюха миссис Эджворт, оказывается, все еще не уехала, но уверяет, что непременно уедет в следующий понедельник; это будет уже третий непременный понедельник, чума ее унеси! Так что это письмо вы получите раньше; оно будет отправлено завтра, и если тем временем придет что-нибудь от МД, то я отвечу на него только в следующем, а в этом скажу лишь: мадам, я получил от вас письмо, так-то и так-то. Обедал с миссис Батлер; право же, она становится несносной.

24. Утро. Это письмо будет непременно отправлено нынче вечером, я в этом так же уверен, как в том, что вы живы, юные дамы, и тогда вам будет довольно-таки стыдно, что я ничего от вас не получил. Если бы я, подобно вам, стал заниматься подсчетами, то сказал бы, что опередил вас на целых шесть писем, потому что это уже № 16, в то время как я получил от вас только № 10. Но я считаю, что вы получили только четырнадцать и отправили одиннадцать. Я намереваюсь пойти нынче на охоту-за-министрами в суд справедливости, потому что мне необходимо кое-что сказать мистеру Гарли. Сейчас хорошая солнечная, морозная погода; я очень хотел бы, чтобы дорогие МД погуляли нынче утром в вашем Стивенс-Грин [417], он так же хорош, как и наш парк, но только поменьше. Право, этим летом мы будем нанимать карету за шесть пенсов, чтобы ездить до Грин Уэлл; вот вам и второе место для прогулок, а от Стивенс-Грин рукой подать до Стойтов. Сердечный поклон от меня матушке Стоит и Кэтрин; надеюсь, что миссис Уоллс недурно провела время. До чего же я непостоянен! Не могу себе и представить, что был некогда в нее влюблен. Ну что ж, я ухожу; что вы еще хотите сказать? Мне все равно, как я сейчас пишу. Я вовсе не собираюсь писать на этой стороне; последние несколько строк — это сверх того, что вам полагается, так что я буду писать как мне заблагорассудится — большими буквами или маленькими. Ох, право, руки у меня коченеют в постели; судя по всему, на улице сильный мороз. Мне необходимо, наконец, встать и попрощаться с вами, потому что я намерен тотчас запечатать это письмо, положить его в карман и сдать в почтовую контору своими собственными распрекрасными ручками. Это письмо составляет дневник ровно за две недели, включая сегодняшний день. — Да, вы правы, так оно и есть, — отвечаете вы своими буковками, крошечными, как яички ценою за пенни пара.

Тлам, тлам, тлам.

О господи, это я говорил про себя — тлам, тлам — на нашем с вами ребячьем языке, ключ к которому знаете только вы; но раз уж зашла речь о ключе, так вот пес Патрик умудрился сломать единственный ключ от комода с шестью одинаковыми замками, и я намучился, доставая новый, не говоря уже о том, что плакали два моих шиллинга.

Письмо XVII

Лондон, 24 февраля 1710—1711.

[суббота]

Итак, юные дамы, нынче вечером я отнес на почту мое шестнадцатое. Обедал с Фордом, как обычно в его оперный день; это очень для меня удобно, потому что тогда я рано возвращаюсь домой и успеваю погулять в парке, чему дни теперь все более благоприятствуют. Наведавшись в канцелярию секретаря, я обнаружил, что он забыл передать герцогу Аргайлу мою памятную записку насчет Берниджа, но два дня тому назад я встретил герцога, и он выразил пожелание, чтобы я сам вручил ему эту записку, присовокупив, что моя просьба для него весомее, нежели ходатайства всех министров вместе взятых, как он изволил торжественно выразиться, повторив это дважды или трижды и просил меня вполне на него положиться. Я и в самом деле верю, что обстоятельства складываются для Берниджа как нельзя лучше и что ему удастся теперь устроить свою судьбу. Большего я сейчас не в силах для него сделать и будем считать, что с этим покончено; а теперь отправляйтесь-ка спать, потому что уже поздно.

25. Вчера минуло три недели с тех пор, как я получил ваше последнее, так что теперь я со дня на день ожидаю милого дорогого письмеца от моих МД и надеюсь услышать, что у Стеллы намного лучше с головкой и глазками; у меня все по-прежнему, никаких головокружений, а только каждый день легкое недомогание, с которым я готов примириться, только бы не стало хуже. Обедал с господином секретарем Сент-Джоном, но поставил условием, что мне предоставлено будет самому выбирать остальных гостей, в число которых я включил лорда Риверса, лорда Картерета, сэра Томаса Мэнсела [418] и мистера Льюиса; я пригласил также Мэшема, Хилла, сэра Джона Стэнли и Джорджа Грэнвила, но они были заняты. Я настоял на этом в отместку за то, что в прошлый раз мне пришлось обедать у него в такой скверной компании, и мы от души посмеялись над моей затеей. И еще я отважился пойти нынче в церковь, чего не делал уже целый месяц. А теперь хочу вас попросить, не могли бы вы прислать мне такой же полный отчет о здоровье Стеллы? — Отчего же, полагаю, что могли бы, и даже еще лучший. Мы обедали (говорите вы) у декана и до двенадцати играли в карты, еще там были мистер Френч, доктор Трэворс, и доктор Уиттинхем [419], и мистер (забыла его имя, тот самый, о котором я всегда говорю миссис Уоллс), сын банкира [420], чума его забери. Мы от души веселились; клянусь, все они очень славные люди. Вот только я проиграла крону, потому что должна вам признаться, мне не терпелось сделать ход, но ни разу не удалось получить взятку, хотя у меня раз были два черных туза, правда, без Манильо; Ну, скажите, Престо, ну разве это не обидно? — Уж лучше бы вы помолчали, сударыня.