Дневник для Стеллы, стр. 124

22. Был нынче при дворе по случаю приемного дня; я ведь уже говорил вам, что по средам, четвергам и субботам бывают теперь приемы. Гамильтоны и Эберкорн, наконец-то, оставили меня в покое; последний, как я слыхал, и впрямь собрался во Францию. Лорд-казн[ачей] выразил мне нынче при дворе свое неудовольствие за то, что я 4 дня кряду не приходил к нему обедать, так что нынче я обедал у него. Он принял, наконец-то, мой прожект, как он это называет, о чеканке полупенсовиков и фартингов с девизами, как на медалях, в честь королевы; причем, девизы должны ежегодно меняться. Мне бы хотелось, чтобы эта моя затея осуществилась. Ноци, МД.

23. Герц[ог] Орм[онд] и я условились пообедать нынче с Нэдом Саутуэлом, чтобы обсудить, как уладить дело с парламентом у вас в Ирландии, но собралась довольно-таки разношерстная компания и герц[ог] куда-то торопился, так что сделать ничего не удалось. По-моему, если уж созывать у вас нынче летом парламент, то непременно новый, но кое-кто, я вижу, считает, что в ближайшие два года у вас вообще не следует созывать парламента. Во всяком случае, я больше не намерен утруждать себя этим, мне хотелось лишь оказать услугу герц[огу] Орм[онду]. Вечер мы с доктором Праттом провели у еп[ископа] Клог[ерского], где играли в ломбер по три пенса, а это, сами понимаете, в сравнении с вашими ставками — сущий пустяк. Возвратясь домой, я обнаружил письмо от МД № 37, однако отвечать на него буду не в этом, а в следующем письме. Очень огорчен за [бее бее бсс]; прошу вас, пользуйтесь малейшей возможностью погулять. Меня угораздило снова простудиться и притом ужасно, хотя я не совсем оправился еще от прежней простуды. Сам не знаю, как это произошло. [Пожалуйста, ……….]. Деньги, причитающиеся ДД в казначействе, я в ближайшее время получу. Еп[ископ] Дроморский, наконец-то, преставился. [Ноци, длаг[оценные] МД].

24. Был нынче при дворе, где имел случай немало позабавиться, поскольку лорд Эберкорн, поклонившись мне, не соизволил вымолвить ни слова, и точно так же повел себя лорд Селкерк. Обедал у лорда-казн[ачея], у которого собирался нынче его субботний клуб, и после того, как все ушли, просидел еще 2 часа, разговаривая с ним, боюсь, несколько откровенней, нежели на это отваживаются другие, хотя они могли бы принести немало пользы. К несчастью, все его друзья только выражают сожаление и пожимают плечами, и ни один из них не хочет поговорить с ним начистоту, как того требуют обстоятельства. Странное дело: сессия парламента вот-вот начнется, а до сих пор не произведены назначения ни на одну должность. Они говорят, что успеют это сделать за несколько дней. В Херефорд уже назначен новый епископ, так что надежды еп[ископа] Оссорийского не сбылись. Еще два месяца тому назад я намекал его друзьям, чтобы он не обольщался на сей счет и не вел себя так неблагоразумно, как до сих пор. — Времени у меня осталось только, чтобы успеть отослать это письмо, не прибегая к услугам ночного сторожа. [Копойной ноци, длагоценнейшие марыски МД, прощайте длаг. МД, МД, МД, Досвид, Досвид,

Досвид, Mс, Mс, Mс, тлам, тлам, тлам].

Моя новая простуда понемногу проходит.

[тлам, тлам, тлам, тлам].

Письмо LIX

Лондон, 25 января 1712—1713.

[воскресенье]

У нас нынче разразился такой ужасный ураган, что по пути к лорду Болинброку я видел сотни свалившихся с крыш черепиц и примерно в 40 ярдах от меня упала такая огромная, что вполне могла бы убить лошадь. По сему случаю после посещения церкви и двора я предпочел вернуться через парк, а к лорду-казн[ачею] добрался в портшезе. У соседнего с ним дома снесло жестяной колпак печной трубы, и обрушилась добрая сотня кирпичей. К вечеру, однако, все утихло. Любопытно, был ли нынче и у вас такой ураган. Подобные бедствия мне не по нраву, как и любой свинье. Лорд-казн[ачей] опять пригласил меня на завтра отобедать с ним. Он иногда позволяет себе такие шутки — приглашать кого-нибудь изо дня в день; придется, видно, и мне через это пройти. Мой небольшой памфлет уже вышел из печати, речь в нем идет не о политике. Повторяю, я назову вам его, только если он будет пользоваться успехом. [Копойной ноци, длаг[оценные] плоказницы].

26. Нынче утром у меня был небольшой приступ головокружения, и весь день после этого [бее, бее, БДГП] страдал от его отвратительных последствий — слабости и тошноты. К лорду-казн[ачею], не успели мы пообедать, прибежал слуга от французского посла герцога д'Омона с известьем, что дом, в котором он поселился, сгорел дотла [982] в то время, как д'Омон обедал у испанского посла Монтелеона. Вслед за слугой пришел вскоре лорд Болинброк с тем же известьем. Здесь строятся всевозможные догадки, однако я склонен думать, что виной всему неосторожность его слуг, этих французских каналий. Странно, однако, что в тот же самый день лорд Сомерс, Уортон, Сандерленд, Галифакс и вся остальная братия лордов-вигов, согласно полученным мной приватно сведениям, обедала у Понтэка в Сити. Они вынашивают какой-то дьявольский план. Я расскажу вам об еще одном любопытном обстоятельстве, на которое не преминул обратить внимание лорда-казначея: ведь он был ранен как раз в день кончины кор[оля] Вильгельма, а день, в который я спас ему жизнь, открыв присланную ему коробку, был, как раз днем рождения кор[оля] Вильгельма. Здесь распространилась гнусная клевета насчет моего приятеля мистера Эразмуса Льюиса: будто бы один человек по ошибке вместо него явился к какому-то другому Льюису [983] и стал благодарить его за то, что этот последний помог ему получить из Франции его личную печать. Второй Льюис болтает повсюду, будто его посетитель передал ему также благодарность от лорда Перта и Мэлфорта [984] (оба лорда состоят в свите претендента) за великие услуги, которые он якобы им оказал, и прочее. Завтра лорды допросят этого второго Льюиса на заседании Тайного совета, и вы, я полагаю, вскоре обо всем узнаете, потому что я заставлю Эйбела Роупера напечатать в «Экзаминере» отчет о том, как все было на самом деле. Если по-вашему я должен писать разборчивей, то, пожалуйста, скажите мне об этом, потому что, просмотрев часть моего последнего письма, я убедился, что сам едва его разбираю, а посему, если вам это угодно, я постараюсь улучшить свой почерк. Хотя, впрочем, вы к нему более привычны, ежели чем я, как изволит выражаться мистер Раймонд. [Ноци, МД].

27. Я уже четвертый день подряд обедаю с лордом-казн[ачеем], и он хотел было пригласить меня и на завтра, однако на сей раз я наотрез отказался. А нынче вечером я присутствовал вместе с ним на крестинах дочери лорда Даплина, но только он ушел в 10, а меня и еще кое-кого они не отпускали до начала первого, так что, как говорится, можете не сомневаться, что уже довольно поздно. Мы укрепились в подозрении, что дом герцога д'Омона был подожжен умышленно. Правда, нынче я зашел проведать лорда-хранителя печати — из-за простуды он совсем потерял голос — и застал у него доктора Рэдклифа, так тот сказал мне, что пожар будто бы учинил кондитер посла, который варил сахар и вышел из кухни, оставив его на огне. Многие, однако, придерживаются на этот счет иного мнения, так что я, право, не знаю, что об этом и думать. [Копойной ноци, мои лодные длагоценнейшие МД, рюбите БДГП].

28. Беседуя со мной нынче при дворе, испанский посол высказался в том смысле, что он не склонен подозревать злой умысел в этой истории с пожаром в доме д'Омона. Однако аббат Готье, исполняющий здесь обязанности секретаря французов, придерживается на сей счет другого мнения. По его словам, в тот день д'Омон получил письмо, в котором его предупреждали, что его дом будет подожжен, и, кроме того, сообщают еще кое-какие подробности; пересказывать их здесь было бы слишком утомительно. Так, например, чинивший крышу кровельщик заметил в комнате, как раз когда огонь стал вырываться наружу, плошку с греческим огнем. Обедал я у леди Оркни. Ни лорд Эберкорн, ни Селкерк не желают теперь со мной разговаривать, поскольку я не сумел угодить ни одной из сторон. [Копойной ноци, дорогие МД].