Дневник для Стеллы, стр. 108

27. День встречи нашего Общества. Впрочем, вы, я полагаю, уже запомнили это. Председательствовал доктор Арбетнот. Обед, которым он нас потчевал, был приготовлен на кор[олевск]ой кухне, и все было необычайно вкусно. Мы собрались на этот раз в кондитерской «Озинда» [869], что рядом с Сент-Джеймсом. Ни разу еще не было у нас так непринужденно и весело, как нынче, и мы разошлись только в 12 часу. Я не пригласил лорда Лэнсдауна, потому что мы с ним рассорились. Две недели тому назад в «Экзаминере» было что-то напечатано, и он расценил это как намек на злоупотребления, имеющие место в его канцелярии (он — военный министр), и написал секретарю, будто этот абзац, как он слыхал, был вставлен мной. Меня до крайности возмутило, что он вздумал жаловаться, не удосужившись сперва обратиться ко мне, и я послал ему язвительное письмо, но не уведомил о нашем собрании, в отличие от всех остальных, и не стану ни по какому поводу разговаривать с ним, пока он не попросит у меня прощения. Я встретил нынче у леди Мэшем лорда-казначея, который был не прочь увезти меня к себе на обед, но я попросил его извинить меня. Как можно? В день нашего Общества? Нет уж, увольте. А тепель узе порночь, судалыни. Нет, я тлезвый. Ноци, МД.

28. Побывал нынче у моего приятеля Льюиса, у которого мне нужно было раздобыть кое-какие материалы для одного небольшого злокозненного дельца [870], а обедал у лорда-казначея в обществе 3 или 4 совершенно незнакомых мне людей. Оставя их в восьмом часу, я возвратился домой и принялся писать архиеп[ископу] Дублинскому и моему кузену Дину [871], письмо которого четырехмесячной давности я случайно обнаружил, роясь в своих бумагах. Последние два дня я чувствую боль в левом плече; уж не ревматизм ли это, потому что боль то проходит, то начинается снова. Может, укутать плечо фланелью? Домвиль уезжает в Ирландию; он заходил нынче утром попрощаться со мной, но я еще пообедаю с ним завтра. Не собирается ли еп[ископ] Клог[ерск]ий приехать нынешним летом в Англию? Помнится, лорд Моулсворт [872] говорил мне об этом месяца 2 тому назад. Погода опять испортилась: льет дождь, и нынче вечером очень похолодало. Известно ли вам, сударыни, что такое долгота? Так вот, один прожектер [873] обратился ко мне с просьбой рекомендовать его кабинету министров, поскольку он воображает, будто открыл способ определения долготы. Думаю, однако, что он так же его открыл, как открыл мою <…> Тем не менее, я со всей серьезностью выслушаю все, что он скажет, дабы окончательно убедиться, что он либо мошенник, либо олух. Ноци, МД.

29. Меня все донимают боли в плече; это, видимо, ревматизм; я попытаюсь вечером что-нибудь предпринять. Мистер Льюис и я обедали на прощание с Домвилем, и, уступив его назойливым приставаниям, я выпил 3 или 4 стакана шампанского, хотя при таких болях это вредно, однако, если они будут продолжаться, я, пока не выздоровею, не стану больше пить никакого вина, не разбавив его прежде водой. Погода у нас отвратительно холодная и сырая. — Я улегся в постель и, за неимением новой, укутал плечо куском старой фланели, предварительно растерев его венгерской водой [874]. — Болит нестерпимо. Я не пил бы никакого вина, не будь это полезно для головы, хотя вино как раз и является причиной моих нынешних болей. Постараюсь быть какое-то время воздержанным. А как поживают сейчас МД? как поживают ДД и БСС? Да будем вам известно, я терпеть не могу боли, как заметила старушка. — Попытаюсь все же уснуть. Мое тело удивительно впитывает венгерскую воду. Этот гнусный негодяй Патрик выводит меня из себя. Знаете ли вы, что на днях ему пришлось просить у меня прощения: он не смог побрить мне голову, так тряслись у него руки. Не проходит дня, чтобы он не напился, и я намерен прогнать его, как только доберусь до Ирландии. Больше писать сегодня на стану, а постараюсь лучше уснуть и погляжу, пойдет ли моему плечу на пользу сон и фланель. Ноци, длагоценнейшие МД.

30. Я не в силах был сегодня пойти ни в церковь, ни ко двору, и все из-за плеча, а теперь боль переместилась на шею и ключицу. Точь-в-точь как у БСС, когда у нее болела лопатка. Жрите, жрите, жрите, псы ненасытные. В 2 я отправился в портшезе к миссис Ван, где мог чувствовать себя непринужденно, и пообедал у нее, а в 7 возвратился домой. Венгерская вода у меня кончилась, и нынче ночью я воспользуюсь винным спиртом, который, как уверяет моя хозяйка, очень помогает. Весь день, не переставая, лил дождь и ужасно холодно. Я очень встревожен этими ежеминутными жестокими болями. Ноци, длагоценнейшие МД.

31 марта. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 апреля. Все эти дни я тяжко хворал, хотя на прошлой неделе дважды выползал из дома, и только теперь начинаю выздоравливать. Чувствую я себя еще очень слабым. Невыносимая боль утихла лишь позапрошлой ночью. Сейчас я расскажу вам, что со мной было, и тотчас же отправлю это письмо, поскольку оно должно было уйти еще в прошлую субботу. Боль в левом плече, ключице и с той же стороны на шее увеличивалась с неимоверной силой, а в четверг утром на всех тех местах, где я чувствовал боль, появились большие красные пятна, и вся боль сосредоточилась на шее сзади, но только чуть слева. Это было до того мучительно, что я не знал ни минуты покоя и 3 дня и 3 ночи едва ли хоть на мгновение сомкнул глаза. Пятна что ни день увеличивались, и на них появились небольшие прыщики, которые стали белыми и наполнились гноем; краснота и теперь еще не прошла, и эти места так горят и воспалены, что мочи нет. Болезнь называется опоясывающий лишай. Я ничего не ем, кроме жидкой овсяной каши на воде, и очень ослабел, но невыносимая боль меня, наконец, отпустила. Доктора говорят, что если бы болезнь не вышла наружу таким образом, то ее течение приняло бы еще более мучительный характер. Теперь я стану быстро поправляться. Жизнь моя не подвергалась опасности, хотя мучения были нестерпимые. Мне нельзя теперь слишком много писать — так что прощайте, длагоценнейшие МД, МД, МД, Досвид, Досвид, МС, МС, МС, Тлам. Как видите, я еще в состоянии сказать тлам. Видит бог, я рассказал вам все, как было, без утайки.

[Приписка на наружной стороне сложенного письма]

Я должен сейчас принять слабительное и поставить клистир. В следующем письме я не буду придерживаться обычных своих записей на манер дневника до тех пор, пока не выздоровею. Вы, наверно, удивлены тем, что четверть листа осталась неисписанной.

Письмо XLV

Лондон, 24 апреля 1712.

[четверг]

Два или три дня тому назад я получил ваше 28, но едва ли буду в силах на него сейчас ответить. — Со времени моего последнего письма я очень тяжко хворал. Нынче ровно месяц с того дня, как я почувствовал в левом плече небольшую боль; в течение 6 дней она все усиливалась и распространялась, пока на ключице и на левой стороне шеи не появились безобразные красные пятна, которые были ужасно воспалены и на которых появились потом мелкие нарывчики. 4 дня подряд я не знал ни сна, ни отдыха из-за болей в шее, а когда они немного отпустили, на этих же местах начался жесточайший зуд, какого я себе никогда и представить не мог; несколько ночей я глаз не сомкнул и неистово чесал больные места, стараясь все же не расцарапать их. Потом там образовались три или четыре язвы, как от лопнувших волдырей, и в конце концов доктора посоветовали мне лечить их, как обычные волдыри, что я и сделал, наложив на них пластыри из донника. Эти язвы все еще сочатся и довольно болезненны, но все же я с каждым днем чувствую себя лучше. Две недели я не покидал своей комнаты, потом дня два пробовал гулять, но потом вновь перестал выходить. Позавчера я отправился пообедать к соседу, а вчера опять сидел дома. Сегодня я рискну ненадолго выйти, и надеюсь, что через неделю или дней десять буду здоров. Никогда в жизни я не испытывал таких мучений. Я до того отощал, что мне пришлось ушить свои панталоны в поясе на два дюйма, и это ответ на один из вопросов в вашем письме. Погода стоит сейчас чудесная, и я пишу вам утром, потому что по утрам чувствую себя лучше. А сейчас я выйду и попытаюсь немного погулять. Долговую расписку ДД я передам Туку завтра. Прощайте, МД, МД, МД, МС, МС, Досвид, Досвид, МС, МС —