Высота (СИ), стр. 16

Рядом, как на мягкую перину, сел второй близнец.

— Скорую, срочно! — вызывал по рации босс.

Все завертелось еще быстрее. Все, кто был поблизости, сломя голову, неслись к месту падения. Глеб успел первым и буквально упал на землю возле парня. Юрик был в шоке и ничего не соображал.

— Где болит? — перекрикивал грохот Булавин. — Давай же, парень, приходи в себя!

Тот не отвечал, ошарашенно наблюдая за буйством стихии и круговертью людей над ним.

— Юрик, бить буду! — вмешался, неизвестно как очутившийся здесь, Кузьмич. — Говори, подлец, где болит!

Парень понемногу пришел в себя, и сквозь шок тут же проступила резкая боль.

— Нога! — жалобно завопил он.

— Ну, слава Богу! — перекрестился инструктор. — Нога не голова, заживет.

Рядом уже притормаживала машина скорой помощи.

Дальше все было, как в бреду.

Врачи споро делали свое дело, Кузьмич разгонял зевак, громко материл военных и природу. Ферзь с Федором подгоняли молодежь собирать парашюты.

Время летело, как выпущенная стрела.

Только через пол часа уставшие и замученные Булавин с Кариной оказались под хлипким навесом штабной беседки.

— Ты как, малышка? — растирая затекшую от напряжения девичью спину, хрипло спросил Глеб. — Не сильно испугалась?

Девушки отрицательно помахала головой. Признаваться, что на самом деле она чуть в обморок от страха не падала, когда молнии били у самых ног, не хотелось.

— Умница, я тобой горжусь.

Потом плюнул на все, притянул ее к себе и обнял. Так было гораздо приятнее.

Глава 7. Буги начинаются

Оставшиеся четыре дня сборов пролетели незаметно. После весенней грозы стало заметно теплее. Солнце уже не пряталось за тучи, а по-летнему припекало. Поле, щедро политое дождем, покрылось еще более плотным ковром травы, так что даже ноги заплетались.

Спортсмены парились в своих закрытых комбинезонах, но никто не роптал. Гроза еще не забылась.

Взлеты и посадки следовали друг за другом с раннего утра до позднего вечера. Ночью во всем общежитии был слышен только храп Дольфа, на подвиги и развлечения никого не тянуло.

Без брата, Толик вплотную приблизился к результатам Федора, что несказанно радовало Кузьмича. Ладья вела себя тихо. Каждый день что Ферзь, что Булавин ожидали от нее подвоха, но ничего не происходило. Девушка упорно тренировалась, а на ночь запиралась у себя в комнате и ни с кем не общалась.

После окончания сборов, она загрузила в свой маленький Мини Купер огромный чемодан с вещами и уехала. Беспечный Толик еще успел поинтересоваться, с каких это пор Ладья при целом гардеробе на сборы катается, но был послан, далеко и нецензурно. Однако, парень не обиделся, уж на что, а на доброту от гордой Ритки никто не рассчитывал.

Ребята разъезжались один за другим. Впереди была неделя отдыха перед целым месяцем регулярных тренировок и показательных выступлений в клубе. Сборная-сборной, а деньги зарабатывались совсем другим способом. Там, на небольшом аэродроме под городом их уже ждал до боли знакомый самолет, уютные домики и спортзал. Днями там снова будут толпиться стайки перворазников с ошалевшими глазами, опытные состоятельные дядьки с собственными парашютами и строгая дисциплина Кузьмича.

Близнецы уехали на старом, но просторном джипе с Федором, а влюбленная молодая парочка, оставив напоследок только короткую записку, словно растворилась в воздухе. Им слишком не терпелось вернуться в свою маленькую съемную квартирку и заняться «полетами» совершенно иного плана.

Впрочем, Булавин их понимал. После нескольких дней бок о бок с молодой помощницей, сменившей джинсы и рубашку на короткие шорты с топом, он все чаще ловил себя на совершенно развратных мыслях. Да тут еще и предательство Кузьмича, возомнившего, что на вышке от него пользы больше.

Наутро, после выселения из общежития, Карина только успела вынести сумку с вещами на улицу, как ее встретил Ферзь.

— Красавица, ты ведь не собираешься укатить с бала на фраерской бэхе нашего угрюмого шефа? — окликнул он девушку и подхватил сумку с ее небогатым скарбом.

— Ой, Леша, не надо, — попыталась возразить девушка. — Глеб Викторович обещал меня отвезти.

— Не, ну это же тоска смертная, — не сдавал позиций парень. — Да вы за пару часов доберетесь до города.

— А ты что предлагаешь? — Карина прищурилась, ожидая очередной бесшабашной выходки. За последние дни Ферзь только и делал, что напропалую заигрывал с ней, не боясь даже грозного начальского ока.

— А я… — Лешка развернулся и гордо похлопал по капоту своего старого двухдверного фиата. — Поехали со мной! Эта старушка наверняка по дороге заглохнет не меньше трех раз, и у нас будет вдоволь времени приятно пообщаться.

— Леш, — девушка залилась смехом — Это конечно заманчивое предложение…

Договорить ей не дали. Рядом резко затормозил черный BMW, и распахнулась пассажирская дверь.

— Ну что, готова? Поехали! — бодро скомандовал, высунувшийся из-за водительского места, Булавин.

— Ну, вот… — довольно улыбаясь, развела руками Карина. — Начальство…

— Нехороший вы человек, Глеб Викторович! — с показной обидой пробасил Ферзь. — У меня может личная жизнь из-за вас рухнула!

Булавин ничего не ответил, он слишком хорошо знал, с какой скоростью у этого лихого парня рушится и создается личная жизнь.

Вместо хозяина своих пять копеек вставил Дольф. Пес высунул морду в открытое окно и громко гавкнул, глядя на озадаченного соперника.

Глеб только прищёлкнул пальцами и сказал:

— Ну что тут скажешь, даже псу понятно, с кем не стоит ехать девушке.

Лешка помог погрузить вещи в багажник BMW и махнул на прощанье рукой.

Но пусть она не думает, что так легко сможет избегать его общества.

Дорога домой, впрочем, как и вся неделя отдыха, пролетела незаметно. Карина по ночам отсыпалась, а днем сбегала от докучливой родительской опеки то к друзьям, то по магазинам. Перед месяцем непрерывной работы стоило как следует запастись удобными вещами. Все ее платья, юбки и туфли там, в чистом поле, были неуместны и неудобны. Однако доставать из недр гардероба старые брючки и бесформенные майки тоже не хотелось. Душа упрямо требовала чего-то интересного, пикантного. И у этого была своя причина.

Правда, сама причина всем своим видом всю неделю сборов демонстрировала отстраненность и холодность. Если бы не та самая сцена в душе или крепкие объятия после грозы, она бы запихнула подальше, в самый темный интимный уголок подсознания, свой неожиданный интерес к собственному боссу. Каждый вечер, заходя в мрачную душевую, она вновь и вновь переживала ту случайную встречу. Каждый раз, прикасаясь к своим плечам, пояснице, вспоминала томящую слабость от его пальцев.

Почему с другими мужчинами все было не так? Краденные, горячие поцелуи Ферзя; первый, пугливый, суматошный секс с однокурсником… Все меркло в сравнении всего лишь с прикосновениями…

Как могут они быть чувственнее и эротичнее глубокого проникновения, жадных толчков внутри, страстных поцелуев?

Это как-то неправильно, невозможно!

Да и как работать дальше? Больше даже в машину к Глебу она садиться не хотела. За те два часа, что возвращались в город, сотни раз пожалела, что отказалась от предложения Лешки. От долгого, напряженного молчания девушка чуть не вспыхнула. Даже Дольф периодически подвывал, глядя ей в глаза. Еще бы, когда от одного вида красивых сильных пальцев, уверенно сжимающих кожаный руль, хотелось стонать…

Нет, в клуб она с ним не поедет! Лучше уж на тетиной дребезжащей Ладе!

У Глеба Викторовича Булавина времени предаваться воспоминаниям не было совсем. Целыми днями в центральном офисе кипела работа, а по ночам опытная любовница Ирина старательно отрабатывала дорогие подарки и стирала из памяти образ молодой сексуальной помощницы.