Сотканный мир, стр. 74
— Я ничего не слышал, — выдохнул Джерико.
Дымящийся человек вырвал полотенце у одного из прислужников.
— Господи, — проговорил он, вытирая лицо. — Эта мерзость — настоящее мучение.
Куски плоти с шипеньем падали на пол. Вместе с ними пророк отшвырнул испачканное полотенце и снова посмотрел на Джерико. Остатки иллюзии кое-где еще закрывали его лицо, но актер под гримом вполне узнавался: коммивояжер Шедуэлл, голый, как в день своего появления на свет. Он сорвал с головы белый парик и тоже бросил на пол, потом щелкнул пальцами. Зажженная сигарета появилась у него в руке. Он глубоко затянулся, стер кулаком из-под глаза ошметки эктоплазмы.
— Ты был на собрании? — спросил он.
— Конечно он был, — ответила Иммаколата, но замолчала под гневным взглядом Шедуэлла.
Коммивояжер совершенно бессознательно потянул себя за головку члена.
— Был ли я хорош? — спросил он. — Да что там! Конечно я был хорош. — Он уставился на свой член под блестящим брюхом. — Кто ты, черт побери, такой? — спросил он.
Джерико молчал.
— Я задал тебе вопрос, — произнес Шедуэлл.
Он сунул сигарету в рот и раскинул руки, чтобы прислужники могли завершить его туалет. Те сняли полотенцами все остатки эктоплазмы с его лица и тела, а затем принялись припудривать внушительную тушу.
— Я его знаю, — сказал Хобарт.
— Неужели?
— Он любовник нашей беглянки. Повсюду ездит с Сюзанной.
— Правда? — спросил Шедуэлл. — Так ты пришел, чтобы заключить сделку? Узнать, сколько мы за нее заплатим?
— Я ее не видел, — отозвался Джерико.
— Конечно, ты ее видел, — сказал Шедуэлл. — И ты сейчас скажешь нам, где ее найти.
Джерико закрыл глаза.
«О Господи, прикончи меня, — подумал он, — не позволяй мне страдать. Я слабый. Я такой слабый!»
— Долго ты не протянешь, — заметил Шедуэлл.
— Говори, — велел Хобарт.
Джерико вскрикнул, когда хрустнули его кости.
— Прекрати! — приказал Коммивояжер. Хватка инспектора немного ослабла. — Не желаю быть свидетелем твоих жестокостей. — Шедуэлл возвысил голос. — Ясно? Ты меня понял?
— Да, сэр.
Шедуэлл удовлетворенно заворчал, затем повернулся к Иммаколате. Его внезапная ярость так же внезапно испарилась.
— Думаю, твои сестрицы могут с ним позабавиться, — сказал он. — Позови их сюда.
Инкантатрикс произнесла слова призыва, слетевшие с ее изуродованных губ подобно дыханию морозного утра. Шедуэлл снова сосредоточился на Джерико. Он одевался и вразумлял пленника.
— Ты будешь страдать не только от боли, — произнес он беззаботно, — если не скажешь мне, где найти ковер.
Коммивояжер натянул брюки и застегнул «молнию», бросив мимолетный взгляд на Джерико.
— Чего же ты ждешь? — спросил он. — Мы договорились или нет?
Он повязал галстук, а прислужники тем временем завязывали ему шнурки.
— Ты слишком долго думаешь, друг мой. Я теперь не торгуюсь. Не предлагаю ничего соблазнительного. Мои дни в качестве коммерсанта сочтены.
Он взял у одного из прислужников пиджак и натянул на себя. Подкладка замерцала. Джерико по рассказам Сюзанны знал об этих чарах, однако Шедуэлл, похоже, не собирался вырывать признание таким способом.
— Или скажешь мне, где находится ковер, — сказал он, — или сестрички с детьми разберут тебя нерв за нервом. Мне кажется, выбор очевиден.
Джерико ничего не ответил. Из коридора потянуло ледяным ветром.
— А вот и дамы, — провозгласил Шедуэлл, и сама Смерть влетела в дверь.
V
Часы шли
А он все не возвращался.
Было почти четыре утра. Сюзанна стояла у окна с самого вечера. Она видела пьяную драку, потом две потрепанные потаскухи вышли на промысел, пока к ним не подкатила патрульная машина и их то ли арестовали, то ли наняли. Теперь улица опустела, и оставалось лишь следить, как светофор на перекрестке меняет цвета — зеленый, красный, желтый, зеленый, — хотя никто никуда не ехал. А Джерико все не возвращался.
Сюзанна перебрала огромное множество вероятных объяснений его отсутствия. Возможно, собрание затянулось и он не может ускользнуть, не вызвав подозрений. Или он встретил там друзей, и они разговорились о старых добрых временах. Может, так, а может, эдак. Однако ни одно из объяснений не убедило ее в полной мере. Что-то было не так. Сюзанна и менструум знали это.
Не составить никакого запасного плана, вот что глупо. Как они могли быть такими идиотами, спрашивала себя Сюзанна снова и снова. Она металась взад-вперед по узкой комнате, не зная, как теперь поступить. Ей не хотелось уезжать — вдруг он вернется через минуту, и они разминутся? — однако страшно было оставаться. А вдруг Джерико схватили и прямо сейчас мучают, вынуждая сказать, где она находится?
В прежние времена она сумела бы поверить в лучшее. Убедила бы себя, что Джерико вот-вот вернется, и принялась терпеливо ждать. Однако опыт заставил ее изменить взгляд на мир. Жизнь совсем другая.
В четыре пятнадцать Сюзанна стала собирать вещи. Сам факт, что она признала возможность несчастья и то, что Сотканный мир в опасности, вызвал прилив адреналина. В половине пятого она принялась стаскивать вниз ковер. Дело было долгое и утомительное, но за последние месяцы Сюзанна рассталась с последними унциями жира и теперь обнаружила у себя мышцы, о существовании которых не подозревала. Кроме того, с ней был менструум — тело, сотканное из воли и света, и оно помогало за минуты сделать то, на что без него ушли бы часы.
Тем не менее в небе уже угадывались проблески зари, когда Сюзанна закинула свои сумки (багаж Джерико она тоже упаковала) на заднее сиденье. Джерико не вернется, признала она. Что-то его задержало, и, если не поспешить, это что-то задержит и ее.
Она подавила желание расплакаться и уехала, оставив очередной неоплаченный счет.
Наверное, Сюзанну немного утешило бы выражение лица Хобарта, когда всего через двадцать минут после ее отъезда он явился в гостиницу, которую назвал Джерико.
Пленник много чего выдавил из себя, пока его обрабатывали твари: и крови, и слов. Но слова были неразборчивы, Хобарт с трудом улавливал их смысл. Разумеется, между рыданиями и стонами он говорил о Фуге и о Сюзанне.
— О моя госпожа, — все время повторял он, — о моя госпожа!..
А потом снова рыдания. Хобарт позволил ему поплакать, истекая кровью, пока Джерико не оказался на пороге смерти. И тогда инспектор задал простой вопрос: а где твоя госпожа? И дурак ответил. Его разум давно уже не понимал, кто задает ему вопросы и что он на них отвечает.
И вот теперь Хобарт был здесь, в том месте, которое указал пленник. Но где же женщина его мечты? Где Сюзанна? Снова ускользнула, испарилась, оставив на дверной ручке тепло своей руки, а на пороге — свою тень.
Однако на сей раз они разминулись ненадолго. Он едва не поймал ее. Много ли времени пройдет, прежде чем он набросит сети на ее тайну, раз и навсегда сожмет между пальцами ее серебряный свет? Часы. Самое большее — дни.
— Почти моя, — сказал Хобарт самому себе.
Он крепче прижал к груди книгу сказок, чтобы ни словечко не ускользнуло, и ушел из комнаты своей госпожи, чтобы продолжить погоню.
VI
Привет, незнакомец!
Сюзанне была ненавистна мысль об отъезде из города, потому что она покидала Джерико. Но что бы она к нему ни чувствовала — а это было сложно само по себе, — она понимала: медлить нельзя. Нужно уезжать, и уезжать быстро.
Но неужели одна? Долго ли она сумеет продержаться и выжить при таких условиях? Машина, ковер и женщина, не вполне уверенная, человек ли она вообще…
У нее остались друзья и родственники в разных городах, но ни с кем она не была достаточно близка, чтобы довериться им. Кроме того, они неизбежно станут задавать вопросы, а в этой истории нет ни одной части, которую Сюзанна осмелилась бы пересказать. Она подумала о возвращении в Лондон, в квартирку на Баттерси, где дожидается ее прежняя жизнь: Финнеган и его вечные валентинки, керамика, сырость в ванной комнате. Снова начнутся вопросы. Ей нужен тот, кто примет ее как есть, с ее нежеланием объясняться и всем остальным.