Страна Обсин, стр. 9
9.
Интересно, что эти два типа хотят от меня? Два часа уже, как пришитые за мной таскаются. Не люблю неясности. А мы вот как сделаем — ищите теперь.
«Слушай, куда он подевался? Только что был здесь и пропал внезапно.»
«Спрятался, гад, все равно найдем! Ну его к черту, темнеет уже. Завтра с утра ментов подключим, никуда он не денется, пошли.!»
Ушли. Я ничего не понял. Думал, гопники какие-то, а они с ментами связаны…Хотя и сами говорят — «менты». Ловить будут всерьез. Почему? Надо исчезнуть, но куда? Может быть, их… Нет, надо хорошо подумать.
А ночью:"Зайка, давай уедем отсюда."
«Куда, зачем? Только жить начали, квартиру получили, распишемся…»
«Зачем?Расписаться теперь стоит полторы тысячи, не считая свадьбы. У нес есть такие деньги? Или тебе плохо?»
«Но я все-таки хотела, чтобы все было, как положено…»
«Зайчонок, Зайчонок! Разве может быть все „как положено“, если вокруг все „поставлено“, да еще и не на ноги, а на голову?! А уехать нужно. Здесь север, холодно, а я южанин — чистый экспромт, ибо кто знает, кто я и что я, а уж тем более не известно, откуда я — ты же видишь, я мерзну, чахну. Мы с тобой сменяем квартиру на юг. В Батуми, например!»
«Ты что — там же война везде на юге! И на Кавказе, и в Средней Азии — везде, какой обмен, что ты!»
«Да, я как-то упустил из виду… Молдавии нет, Украины тоже…Крым! Давай меняться на Крым!»
«А татары?»
«Что — татары?! Не люди, что ли? Не хуже нас с тобой. Язык выучим, в тепле будем жить, виноград есть, у Черного моря гулять. Меняемся? Наверняка, русские остались еще, которые уехать не успели, а хотели бы. Здесь умереть можно.»
«Крым? Крым…Крым. Не знаю, можно, я подумаю? Неожиданно так. Я не успела досыта нарадоваться, что квартиру получила, снова все менять нужно. Ты подожди, хорошо? Подождешь? Два дня, обещаю.»
«Хорошо, малыш, а я эти два дня дома посижу — что-то мне неможется.»
«Посиди, отдохни. Ты сегодня выглядишь плохо — бледный какой-то. Отдохни, мой милый.»
Утром она ушла на работу в свой гадюшник, а я убрал в квартире, вымыл кастрюлю из-под тушеной брюквы и подошел к окну.
Тяжелое, в дымах разного цвета, небо висело перед глазами.Казалось, что лежит на колоннах многочисленных заводских труб, которыми был испещрен горизонт. Снизу это пространство было ограничено разбитым, потрескавшимся, в ямах и буграх, асфальтом. В трещинах и колдобинах поблескивала жирная грязь, отражая в себе желто-оранжево-черное небо. Безлюдно было на улице, в окнах одинаковых домов не мелькали люди, да и понятно — рабочий день, все или на смене, или отсыпаются после ночной работы, дети в комбинатах, гулять некому — один я праздно смотрю в голое окно и вижу, что по противоположной стороне улицы, поддерживая друг друга и прыгая через лужи, движутся типы, которые следили за мной вчера.