Лебеди Леонардо, стр. 29

Лодовико ждал ее на легкий ужин. Когда Беатриче вошла, он невинно улыбнулся и уселся за стол напротив жены.

— И ни единого поцелуя своему мужу и господину? — спросил Лодовико.

Его темные глаза сверкнули в пламени свечей.

Беатриче встала и небрежно поцеловала его в щеку.

— Ну и как тебе magistro? Выбрала время позировать?

Беатриче сделала честное лицо.

— Нет, мой господин. Этот человек мне неприятен, и я совсем не хочу ему позировать. Такое чувство, словно он способен похитить душу. Говорят, magistro уже проделал этот трюк с душой Цецилии Галлерани.

— Дорогая моя, я имел возможность наблюдать за Цецилией те десять лет, что прошли со времени написания портрета. Уверяю тебя, ее душа осталась при ней!

— И все же, мой господин, вряд ли мне стоит равняться с бывшей любовницей мужа. Это будет не слишком благоразумно.

Если бы сестра могла слышать ее сейчас!

Беатриче показалось, что Лодовико рассердило ее решение.

— Что ж, как пожелаешь. Однако помни, что Леонардо состоит у меня на службе и он — величайший мастер нашего времени. Неужели тебе не хочется получить свой портрет его кисти? Даже твоя гордая сестра заявляет, что мечтает, чтобы magistro увековечил ее облик!

— Ах нет, мой господин, — испуганно промолвила Беатриче, изображая искренний ужас, — мы не можем позволить моей сестре опуститься до уровня вашей бывшей любовницы! Она не должна так рисковать своей репутацией! Вы же знаете людей. Вашу доброту к Изабелле и так уже многие истолковывают превратно!

— Ты преувеличиваешь, дорогая моя, — ответил Лодовико. — Изабелла одержима живописью. Все, чего она хочет, — это позировать Леонардо.

— Я была бы счастлива доставить удовольствие Изабелле. — Беатриче задумчиво склонила голову, словно эта мысль впервые пришла ей в голову. — Однако мы не можем этого допустить. Если мы позволим Леонардо нарисовать портрет Изабеллы, слухи только усилятся. Злые языки и так уже толкуют об измене.

— Что нам за дело до злых языков, если мы уверены в нашей любви?

— Но, господин мой, мы должны взвешивать наши поступки! О нет, не из-за меня! Надеюсь, в начале следующего года в нашей семье грядет прибавление.

Лодовико стремительно встал, опершись на стол — пальцы побелели и напряглись. На его лице медленно проступила улыбка.

Призывая его прислушаться к своим словам, Беатриче подняла палец.

— В это время мы должны особенно заботиться о том, чтобы выглядеть пристойно в глазах людей. Мы должны производить впечатление крепкой семьи, способной противостоять кривотолкам. Новость о появлении наследника только усилит ваш авторитет в Милане.

Лодовико тряхнул головой.

— Ты — чудо!

Он стремительно обогнул стол и крепко обнял жену. Как же Беатриче любила, когда он вот так сжимал ее в объятиях! Ей нравился запах его духов, привезенных с Востока и напоминавших ладан и специи, она обожала прижиматься щекой к мягкому бархату камзола. Беатриче показалось, что впервые Лодовико обнимает не только ее, но и маленькую жизнь, что теплилась у нее внутри.

— Нужно подождать еще несколько недель, прежде чем делать официальное объявление. Просто чтобы удостовериться.

— Как скажешь, — согласился Лодовико, — хотя утаить такую новость будет непросто. — Он торжественно поднял руки. — Тогда вопрос с magistro закрыт.

Беатриче была почти уверена, что про себя Лодовико уже подыскивает аргументы, которые станет приводить настойчивой Изабелле.

— Кроме того, — протянул Лодовико, словно убеждая самого себя, — теперь magistro сможет полностью сосредоточиться на конной статуе.

ГЛАВА 5

L'IMPERATRICE

(ИМПЕРАТРИЦА)

Лодка тихо покачивалась на волнах у слияния рек По и Минчо. Сидя под жарким июньским солнцем, Изабелла гадала, почему злая судьба так возвысила над ней младшую сестру. Беатриче не пожелала заехать в Мантую даже на пару дней, настояв, чтобы сестры встретились на середине реки.

Эти невинные с виду слова сотней отравленных стрел впивались в сердце Изабеллы. Словно недостаточно унижений, которые она уже испытала по милости сестры! Пусть и неумышленно, но до сих пор Беатриче удавалось затмить каждый триумф в жизни Изабеллы. И все же старшей сестре не хотелось обижать младшую отказом. Наверняка излишняя чувствительность объяснялась ее положением. Изабелла наконец-то ждала ребенка. Шел второй месяц беременности. Теперь каждое утро она просыпалась с чувством тошноты и с трудом вставала с постели. Нет, все-таки ей следовало настоять, чтобы Беатриче заехала в Мантую. И зачем только Изабелла согласилась на эту глупую встречу в лодке? Река По тихо несла свои воды, но даже слабая волна вызывала тошноту. Однако Беатриче была непреклонна: сестры должны встретиться на реке, какой бы неудобной ни казалась эта затея одной из них.

Несчастья Изабеллы начались год назад, когда Лодовико неожиданно влюбился в собственную жену. В конце лета Изабелла получила от него письмо, в котором Лодовико подробно объяснял, почему magistro не может написать портрет Изабеллы.

Этому сумбурному посланию предшествовало лето, наполненное письмами от Беатриче. Сестра, не стесняясь подробностей, рассказывала, что их любовь с Лодовико растет день ото дня, а расставание даже на час кажется обоим невыносимым. Беатриче не уставала описывать все развлечения, которые устраивал для нее Лодовико, — охоту, рыбалку и верховые прогулки. «Муж постоянно покупает всяческие диковинки, только чтобы заслужить мою улыбку», — хвастливо добавляла сестра. Похоже, Лодовико так стремился ублажить любимую жену, что у него просто не оставалось времени удовлетворить скромное желание Изабеллы. Тогда Изабелла попросила Лодовико прислать в Мантую скульптора Кристофоро Романо, чтобы тот вылепил ее бюст. Несколько лет назад скульптор изваял прекрасный бюст Беатриче, изрядно приукрасив оригинал.

Изабелла не стала писать Лодовико, что считает эту просьбу своего рода искуплением, — Бог знает, сколько еще ей предстоит дожидаться портрета кисти Леонардо! Однако она надеялась, что Il Moro окажется достаточно сообразительным и немедленно пришлет скульптора в Мантую. Но тут, как на грех, Беатриче засобиралась в Геную, а в дороге она не могла обойтись без любимых певцов, лучшим из которых по праву считался Кристофоро Романе.

И вот в конце лета, которое влюбленные пташки провели вместе, Беатриче нанесла Изабелле последний удар, объявив, что ждет ребенка — первого законного наследника Лодовико. Она желала увидеть сестру, если Изабелла, еще не сподобившаяся этого счастья, желает узреть ее во всем цветении материнства.

Почти год Лодовико добивался приезда Изабеллы. Теперь она гадала, не является ли эта внезапно вспыхнувшая страсть между мужем и женой созданием больного воображения Беатриче? Чтобы разрешить загадку, Изабелле нужно было самой оказаться в Милане. И вот наконец после всевозможных задержек, в большинстве которых был виноват Франческо, Изабелла покинула Мантую, предварительно обзаведясь новым роскошным гардеробом. Весь год она донимала мужа просьбами оплатить наряды и теперь, наблюдая, как платья укладывают в дорожные сундуки, испытывала чувство исполненного долга. Только на следующий день в Кремоне она обнаружила, что забыла дома свою лучшую шляпу с пером. Изабелла немедленно отправила за шляпой мрачного посыльного — не могла же она испортить впечатление от великолепного, вышитого драгоценными камнями платья неподходящим головным убором!