Родовое проклятие, стр. 39

– Тут я тоже была не права, и перед Мирой я уже извинилась. А теперь приношу извинения и Бойлу.

– Хватит об этом! Забыли.

– Но он не забудет. – Айона обвела всех многозначительным взглядом. – И воспользуется полученным знанием, попытается на нем сыграть, извлечь из него какую-то пользу.

– А мы тогда найдем способ обратить против него тот факт, что мы догадались о его затее. – Довольная своим планом, Мира заулыбалась. – Будем ловить на живца – на меня то есть. Только как?

– Этого мы делать не станем! – Коннор решительно отмел все возражения. – Мы уже опробовали этот способ с Айоной, помните? И план не сработал – с трудом девчонку отбили.

– С первого раза редко что получается.

– К черту! Будем искать другие пути, – подвел черту Коннор.

– Это я буду решать, – возразила Мира. – Вспомни собственные замечательные слова. Я вот Фина спрошу, – повернулась она. – Есть у нас способ выманить его на меня как на приманку?

– Не могу сказать – и не потому, что не хочу ссориться с Коннором. Или с Брэнной, если уж на то пошло. А потому, что нам всем надо не спеша все обдумать, и самым скрупулезным образом. Меня не меньше Коннора пугает то, что вышло у нас с Айоной в июне.

– Против этого у меня возражений не будет.

– Мы все обдумаем, после чего должны выработать единое мнение. – Он бросил взгляд на Коннора, тот кивнул. – И все детально проработаем, опираясь на то, что нам теперь известно. Внесем какие-то коррективы в прежний план – ведь он был близок к осуществлению. – Он повернулся к Брэнне.

– Да, близок. Но и попытка Сорки его отравить тоже почти увенчалась успехом. Однако ни то ни другое не погубило его окончательно. Пока я не могу разобраться, что мы упустили. И конечно, мы должны работать вместе, тут ты совершенно прав. У тебя хорошо получаются зелья и заклинания. Времени у нас – до Сауина [7].

– Почему до Сауина? – не понял Коннор.

– Начало зимы, преддверие наступления нового года – по нашему, кельтскому, календарю. Я сегодня, пока стояла у плиты, об этом размышляла. Мы думали, лучшим моментом будет солнцестояние – самый длинный день в году, торжество света над тьмой. Но мне кажется, мы ошиблись. Возможно, это и есть то, что мы упустили. Неправильно выбранный момент. Сауин – потому что нам еще нужно время, но долго тянуть мы не можем, ведь он начал нагло атаковать одного из нас.

– В ночь, когда граница между мирами особенно тонка, – задумчиво произнес Коннор. – И когда, как говорят, можно переходить из одного царства в другое, не зная пароля. Да, это может быть. То, что мы упустили. Он умеет легко перемещаться во времени и пространстве – для него это как комнату пересечь. А в эту ночь мы тоже сможем так делать, никаких усилий не потребуется. И не надо будет искать, где и когда.

– Ночь, когда мертвые приходят погреться у огня Сауина, – добавил Фин. – И получить свою порцию тепла от тех, кто одной с ними крови.

– Мертвые… – то есть призраки? – удивилась Мира. – Одних колдунов нам теперь уже мало!

– Сорка, – лаконично пояснила Брэнна.

– А-а. Ты считаешь, она может прийти и прибавить вам силы. Сорка, а вместе с ней и первая троица?

– Мы будем над этим думать. Работать. Если ни у кого нет возражений.

– Мне этот план нравится, – заявил Бойл и чокнулся с Брэнной. – Канун Дня Всех Святых.

– Если только нам удастся до этого времени отбивать его атаки. И узнать все, что нам требуется, – подытожила Брэнна.

– Удастся. Мы это сделаем! – решительно объявил Коннор. – Всегда любил Сауин – и не только из-за угощений. Однажды именно в Сауин у меня произошел замечательный разговор с прабабушкой.

– Которая, надо полагать, к тому моменту уже была в могиле.

Он подмигнул Мире.

– Она умерла задолго до моего рождения. Когда граница между мирами делается тоньше, мне намного легче видеть через нее, чем в другое время. А поскольку мы сошлись во мнении, что меня он испытывает в особенности, может быть, именно мне и следует сыграть роль приманки. Ты ведь тоже об этом думал? – обратился он к Фину.

– Мне приходило это в голову. Мы еще раз все как следует продумаем, обговорим и тщательно проработаем. Брэнна, можешь рассчитывать на меня в полной мере, не считаясь со временем. И в любое время дня и ночи!

– Никаких поездок не намечается? – небрежно поинтересовалась она.

– Ничего такого, что нельзя было бы отложить или перенести. Пока дело не сделано, я здесь.

– А потом?

Он долго смотрел на нее и ничего не говорил.

– А потом увидим, что будет.

– Одного он добился, – Айона взяла Бойла за руку, – сделал нас сильнее. С семьей всегда так: она борется и совершает ошибки. Но благодаря им делается сильнее. Вот мы уже и стали сильнее.

– Тогда – за ссоры и косяки!

Коннор поднял бокал, остальные последовали его примеру, со звоном чокнулись и выпили.

12

Коннор понимал, что это сон. Мысленным взором он видел себя, раздетого, уютно укрытого одеялом, в постели с Мирой, и чувствовал – когда возвращался мыслями назад, – как сердце ее бьется рядом с его собственным.

В тепле и безопасности. В постели, думал он.

Но, когда он шел лесом, в воздухе висела ночная прохлада, а облака, затеявшие игру с выросшей до трех четвертей луны, делали еще глубже и темнее лесные тени.

– Что мы ищем? – спросила Мира.

– Пока не найду – не узнаю. Тебя здесь быть не должно. – Он остановился, взял в ладони ее лицо. – Оставайся в постели и спокойно спи.

– Ты меня не запрешь! И не оставишь в стороне. – Она решительно взяла его за запястья. – Ты обещал! И это не только твой сон, но и мой.

Он мог отослать ее назад, в сновидения, которых она и не вспомнит. Но это будет равносильно тому, что солгать.

– Тогда держись поближе. Я здесь дороги не знаю.

– Мы не дома.

– Вот именно.

Мира подняла меч, который оказался у нее с собой, и лезвие сверкнуло в слабом отсвете луны.

– Это ты мне дал меч? Или я его сама взяла?

– Я тоже не знаю. – Его кожа заблестела, рецепторы обострились. – Что-то есть в воздухе.

– Дым.

– Да, и что-то еще. – Коннор поднял руку и сотворил светящийся шар. И использовал его как импровизированный фонарь, чтобы разогнать тени и осветить путь.

На лесную тропу шагнул олень, увенчанный рогами, как серебряной короной. Шкура его отливала золотом. Он постоял с минуту, неподвижный, как статуя, будто давая людям возможность насладиться его красотой, затем повернулся и с царственным величием зашагал сквозь клубящийся туман.

– Нам идти за оленем? – удивилась Мира. – Как в той песне?

– Да. – Но света он не погасил. Теперь они оказались в густой чаще леса, где витали запахи зелени, земли и дыма, а олень продолжал шагать с неспешной грацией.

– И часто с тобой это бывает? Такого рода сны?

– Нечасто, но и не в первый раз. Хотя со мной впервые кто-то свой. Вон там, видишь? Еще огонек?

– Слабо, но вижу. Это может быть ловушка. Ты его не чувствуешь, Коннор? Он здесь, с нами?

– Воздух пронизан магией. – Настолько, что было удивительно, как этого не чувствовала Мира. – И черной, и белой. Тьмой и светом. Они колотятся, как удары сердца.

– И пробирают по коже.

Значит, она тоже их чувствует.

– Не хочешь вернуться?

– Нет, не хочу. – Но она стала держаться еще ближе к нему, а олень вел их в направлении света.

Коннор простер свое энергетическое поле вперед и посмотрел, что там. И в тусклом свете различил очертания, а затем и лицо.

– Это Эймон.

– Мальчик? Сын Сорки? Мы вернулись на несколько столетий в прошлое?

– Похоже на то. Он стал старше. Еще не взрослый, но постарше, чем в тот раз, когда мы встречались. – Коннор заглянул вперед еще раз и вступил в мысленный диалог. Это Коннор из рода О’Дуайеров. Твоя кровь. Твой друг.

Он почувствовал, как парнишка расслабился, но только самую малость. Тогда добро пожаловать. Но ты не один.