Возвращение. Танец страсти, стр. 1

Виктория Хислоп

Возвращение

Танец страсти

Предисловие

Виктория Хислоп — довольно известная в Англии журналистка. Первый ее роман «Остров. Тайна Софии» был продан тиражом более чем 1,5 миллиона только в Англии и переведен на двадцать пять языков. Книга занимала первую строчку рейтинга бестселлеров в течение почти двух месяцев. Вероятно, новый роман Виктории Хислоп «Возвращение. Танец страсти», который мы представляем вашему вниманию, ожидает не менее замечательная судьба и заслуженное признание читателей.

Действие романа разворачивается в двух временных пластах, которые сообщаются друг с другом посредством памяти и эмоций героев. Молодая англичанка Соня отправляется путешествовать в Испанию, точнее, бежит туда. Бежит от опостылевшего мужа, от его косных представлений о семейных ценностях и, наверное, от самой себя. Еще дома, в Англии, Соня пыталась преодолеть «серость будней», начав заниматься испанскими народными танцами. Именно это увлечение и послужило толчком всем дальнейшим событиям.

Нужно отметить, что Виктория Хислоп чуть ли не впервые в литературе так глубоко раскрыла сущность испанского танца. До мельчайших деталей писательница описала его движения — так, что некоторые страницы романа можно использовать чуть ли не в качестве пособия. Но главное в танце все же — эмоциональная, духовная составляющая. Испанский национальный танец, по мнению Виктории Хислоп, — это подлинное выражение свободы, протеста против любой формы диктатуры и насилия, концентрированное воплощение всего самого ценного, что есть в человеческой жизни. Героиня романа Соня инстинктивно ощущает все это. Искреннее желание девушки как можно более глубоко проникнуть в сущность танца дарит ей все новые и новые знакомства. И одно из них становится знаковым. Пожилой владелец кафе, разглядев в Соне не просто праздную искательницу приключений, раскрывает перед ней одну из самых трагических страниц истории Испании.

…Гражданская война 30-х годов прошлого столетия поломала судьбы сотен тысяч простых испанцев. И семья Рамирес не стала исключением. Виктория Хислоп на примере этой семьи раскрывает антигуманную сущность любой, а особенно гражданской войны — когда брат идет на брата, а сын на отца, когда рушатся личные, семейные отношения, голодают дети, льется невинная кровь. Обращает на себя внимание не только мастерское владение словом, которым наделена писательница, — в описаниях военных тягот нет ни излишнего натурализма, ни ненужной патетики, — но и глубокое знание предмета с исторической точки зрения. Впечатляющие описания войны заставляют вспомнить произведения таких признанных мастеров, как Эрих Мария Ремарк и Эрнест Хемингуэй. Но Виктория Хислоп — женщина. И было бы странно, если бы в книге, написанной женщиной, не было ни слова о любви. История любви танцовщицы Мерседес и гитариста Хавьера красной нитью проходит через весь роман. Здесь вновь всплывает тема испанского национального танца, его протестности и свободолюбия. Не зря же во времена Франко на увлечение танцами смотрели, мягко говоря, косо.

Главная героиня Соня как бы пропускает через себя события всех этих далеких и трагических дней. И тем неожиданнее для нее и для читателя становится развязка…

Новая книга Виктории Хислоп, несомненно, стала очередным творческим достижением писательницы, ее очередной ступенькой на пути к заслуженной славе. Роман будет интересен самым разным читателям: и тем, кто увлекается историей, и любителям путешествий, и почитателям классического «женского романа».

Приятного вам чтения!

Все персонажи, за исключением исторических, в этом романе вымышлены, любое сходство с реальными людьми является случайным.

Выражаю благодарность Яну Хислопу, Дэвиду Миллеру, Флоре Риз, Натали Беньямин, Эмме Кантонс, профессору Хуану Антонио Диасу, Рейчел Даймонд, Трейси Хей, Гельвесии Идальго, Джеральду Хоусону, Майклу Джейкобсу, Эрминио Мартинесу, Элеоноре Мортимер, Виктору Овису, Яну Пейджу, Крису Стюарту, Джозефине Стаббз и Иоланде Уриос.

Часть первая

Глава первая

Гранада, 2001 год

Не успели последние зрители — две женщины — занять свои места, как угрюмый gitano [1] с решительным видом задвинул дверной засов.

На сцену вышли пять жгучих брюнеток в широких и длинных юбках. Узкие лифы платьев — огненно-красного, оранжевого, ярко-зеленого, желтого — облегали их тела. Эти пестрые цвета, смесь густых ароматов, внезапное появление и уверенная походка девушек были невероятно эффектными. За девушками вышли трое мужчин — все в черном, как на похоронах, от напомаженных волос до кожаных туфель ручной работы.

Потом от одного легкого, едва слышного хлопка, разорвавшего тишину, — одна ладонь лишь коснулась другой ладони — атмосфера изменилась. Один мужчина начал перебирать струны гитары, второй низким голосом завел протяжную мелодию-стон, которая вскоре вылилась в песню. Резкий звук его голоса лишь подчеркивал суровость обстановки и грубые черты его тронутого оспой лица. Только сам исполнитель и его труппа понимали слова загадочной песни на местном наречии, но публика уловила общий смысл — неразделенная любовь.

Так прошло пять минут; все пятьдесят зрителей сидели в темноте у входа в одну из сырых cuevas [2] Гранады, почти не дыша. Никто не уловил заключительного аккорда — песня как-то незаметно стихла. Для девушек это послужило сигналом к повторному выходу — каждое движение исполнено неприкрытой чувственности, взгляд прикован к двери, и ни намека на то, что в помещении есть кто-либо, кроме них самих. В зале повисло напряжение.

— Это оно? — шепотом спросила одна из опоздавших.

— Надеюсь, нет, — ответила ее подруга.

Несколько минут стояла оглушительная тишина, затем зрители уловили непрерывный мелодичный звук: это была еще не музыка, а неторопливое, размеренное постукивание — щелканье кастаньет.

Одна из девушек возвращалась, идя по узкому коридору, притопывая в такт; оборки ее юбок задевали пыльную обувь сидящих в первом ряду туристов. Платье, ярко-оранжевое с большими черными разводами, туго, едва не лопаясь по швам, обтягивало ее живот и грудь. Ноги ритмично — раз-два, раз-два, раз-два-три, раз-два-три, раз-два — выбивали дробь на деревянных половицах, которыми была выложена сцена.

Потом ее руки взметнулись вверх, звуки кастаньет слились в низкую радостную трель, девушка медленно закружилась в танце. Все время; пока она кружилась, ее пальцы с надетыми на них деревянными пластинками, скрепленными попарно, производили резкие щелкающие звуки. Публика завороженно смотрела на танцовщицу.

Аккомпанементом ей служила заунывная песня, исполнитель которой стоял, потупив взор. Танцовщица продолжала свой чарующий танец. Даже если она и слышала музыку, то не осознавала этого, пребывая в состоянии некоего транса, и даже если она и ощущала присутствие публики, то никак не давала этого понять зрителям. Выражение ее чувственного лица было сосредоточенным, взгляд обращен в иные, лишь ей доступные миры. Платье под мышками потемнело, а на бровях выступили капельки пота, когда она закружилась еще быстрее, быстрее и быстрее.

Танец закончился так же, как и начался: девушка решительно топнула ногой — все. Руки подняты над головой, взгляд обращен к низкому сводчатому потолку. Никаких аплодисментов от благодарной публики. А если бы они и раздались, девушка, вероятно, их бы и не заметила. В помещении стало жарко, и зрители на передних рядах чувствовали исходивший от танцовщицы резкий запах — смесь благовоний и пота.