Стихотворения и поэмы, стр. 33
4. «Журавель задремал у колодца…»
Журавель задремал у колодца,
Свечи жгут в деревянных церквах,
Поздно вечером песня поется
О летящих в Китай журавлях.
Как мне сызмальства это знакомо,—
Там, где каторжный стынет централ,
В тихой смуте холодного дома
Я старинные книги читал.
Разбираться в кудрявом уставе
Научил меня добрый старик…
Звали вдаль журавлиные стаи,
И орлиный мне слышался крик.
В нищем крае, где с золотом краденым
Шлялись парни в двойных поясах,
Где заря по глухим перекладинам
С горных рек собирала ясак,
Где насупились ель да ольшаник
И во мхах не отыщешь следов, —
Мне рассказывал сумрачный странник
О приволье больших городов.
По траве, теплым ливнем примятой,
Стлался медленно дым-вертопрах,
И бежал по возгорьям сохатый
Со звездой на дремучих рогах.
Я до света в мечтах заповедных
Своевольному зову внимал,
Ярым топотом всадников медных
Шумный город меня призывал.
Я мечтал тогда стать капитаном
Иль в счастливые горы уйти, —
По ночам, за пылающим станом,
Все мои начинались пути.
Твоего не забуду наследства,—
Звездный берег грозой потрясен.
Снова кличет из бедного детства
Этот утренний праздничный сон.
22. СКАЗКА
Сказка твердила,
Что мимо заветных гор
Убегает дорога
На самый безвестный север.
Горят облака,
Якуты с тунгусами жгут костры,
А потом и они пропадают
В зеленой да синей пустоши.
Там живут староверы,
У них, во скитах больших,
Пляшут медвежата,
Испивши хмельного зелия.
А селенье стоит на столбах
Посреди болот,
И оленьи следы
Вплоть до самого моря синего.
Не пробиться туда,
Не пройти никому в ночи,
В омутах речных
Там горбатые пляшут окуни,
А в волне стрежневой,
По теченью великих рек,
Желтоватое брюхо
Купают всё лето стерляди.
А начало той сказки
Повелось из грозовых дней.
Был казак молодой,
И ушел он на север некогда,
Повстречал он в пути,
У распутья сибирских рек,
За сосновыми падями,
Уходившего к морю странника.
«Ты откуда идешь,
Где корабль души твоей?» —
Вопрошает его Тихий странник
В лаптях с оборником.
«Из-за Дона бежал я,
От царевых слуг-воевод,
От купцов вороватых,
А зовут меня Бахтиаровым.
Покусих же ся аз.
Многогрешный и тихий сын,
От мирской отойти
Кратковременной суетной прелести,
Здеся-де земли все вольные,
И ко пролитью дождей
Дыму и смраду из туч
Испокон веков не видано».
Вот и с той-то поры
Будто всё началося там.
Словно с маслом вода,
Не смешалась со лжою истина.
Там над кедрами солнце
Пылает и день и ночь,
По заветным тропам
Бахтиарова ходят правнуки.
…………………………
Как, бывало, метель
Заметет по тайге пути,
К слюдяному окну
Прислонившись лицом обветренным,
Говорил мне старик,
Как пройти в отдаленный скит.
Только годы прошли,
Я забыл про былые россказни,
И порой лишь приснится
Старинный дремучий сон,
Слюдяное оконце
И первая дума детская.
23. ЖЮЛЬ ВЕРН
Я книгу твою запомнил
Про звездный чужой простор.
Где вьется в сияньи молний
Кондор Скалистых гор.
Я тех берегов не видывал.
Гремела в ночи труба.
О, как я тебе завидовал,
Неведомая судьба!
И снилась мне ширь заката,
По рваным снастям ползу,
Срезаю концы каната,
Костры стерегу в лесу.
Не зная в пути преграды,
Орел в облака зовет.
Грустят на заре громады
У края Великих Вод.
Как яростен рев гортанный,
А берег земли высок!
Но встретился друг нежданный,
Волшебный лесной стрелок.
Не видно в лесах рассвета.
По джунглям слоны бегут.
В тугих парусах корвета
Все ветры земли ревут.
Звенящая в ливнях пестрых,
Как факел луна горит.
Плывем на безвестный остров,
Где сердце земли стучит.
За то, что ты сделал краше
Страницами дерзких книг
Холодное детство наше, —
Спасибо тебе, старик.
24. ОФЕНЯ
По деревням ходил тогда офеня,
Игнатий Ломов, в старом зипуне.
В своеобычной нашей стороне
Он был лошадник и знаток оленей.
В престольный праздник зимнего Миколы
В больших бараках пляшут или пьют.
Бывало, песни девушки поют,
И пляшет он, беспечный и веселый.
Свои лубки показывал он мне,
И весел был кошель его лубочный,
Где русский снег в дремучей вышине
Раскрашен яркой выдумкой восточной.
И вот в бараке нищем иногда
Такой лубок трескучая лучина
Вдруг освещала, — кралась паутина
Туда, где стынет черная вода.
И мы смеялись; в месте нежилом,
Где так томило долгое ненастье,
С ним приходила песня о былом
И тайный сон о славе и о счастье.
Уехал раз он — больше не пришел.
Напрасно мы его всё лето ждали
И письма слали в край далеких сел,
На короля трефового гадали.
И только бедной памятью о нем
В чужих домах лубки его остались…
Где он теперь, неведомый скиталец?
В каком краю его веселый дом?