Исправление неправильного попаданца, стр. 87
– Точно. И еще футляр. Лучше бронзовый или латунный. А управление вынести сюда. Вот держишь так его, отсюда луч…
Ребята с пылающими щеками обсуждали, спорили, размахивали руками. Я не вмешивался, только изредка поддакивал и одобрял. По моим прикидкам, Сарат должен был изготовить фонари самое большее через четыре дня.
Сцена, которую я видеть никак не мог
– Господа, мы здесь собрались, чтобы выслушать Пятого. У него есть материалы по переговорам, о которых речь шла на нашем прошлом заседании. Прошу вас, Пятый.
– С вашего позволения, господа, есть хорошая новость. Руководство Гильдии не отвергло наш заказ. Однако при этом был выдвинут ряд условий. Первое из них следующее: исполнители категорически настаивают на сборе дополнительных сведений об объекте. Причем это они намереваются сделать сами. Не бесплатно, как вы понимаете, а под аванс. Даже если собранная информация докажет, что заказ неисполним, аванс нам все равно не вернут. Второе и очень важное условие состоит в том, что если в ходе выполнения заказа окажется, что мы невольно снабдили исполнителей неверными сведениями, затруднив тем самым их работу, то плата увеличится. Третье условие: если исполнители обнаружат, что кто-то из нас осознанно затрудняет их работу (например, помогая объекту), то заказ аннулируется, а мы при этом полностью выплачиваем оговоренную контрактом сумму, а также возмещаем затраты и убытки. Копии раскладки по расходам, а также расценок на различные варианты услуг вам розданы. Вопросы?
– Какого рода дополнительные сведения требуются?
– Речь идет о перемещениях объекта. Сюда не включена информация о способностях объекта, потому что ее мы уже предоставили.
– По какой причине заказ может быть признан неисполнимым?
– Таковых не так уж много: если объект умрет до исполнения заказа…
Кое-кто из собравшихся фыркнул.
– …или переберется к Повелителям моря на постоянное жительство.
– И все?
– Именно этот вопрос я и задал. Ответ был уклончивым. Тогда я спросил в другой форме: сколько раз за всю историю Гильдии заказ признавался неисполнимым по каким-либо другим, не вышеупомянутым причинам. Ответ был: за последние две тысячи четыреста тридцать лет подобного не случалось. Из чего я сделал вывод, что такое все же может быть, пусть и редко.
– Еще вопросы? Нет? Тогда у меня вопрос: как они нам докажут, что работа выполнена?
– Предоставление таких доказательств – отдельная работа, в прейскуранте она указана. А вообще-то мы и сами можем это проверить. По этой причине я предлагаю не вносить это в заказ.
– Больше нет вопросов? Тогда обсуждаем.
На этот раз поднялись несколько рук.
– Второй, вы первым подняли руку, вам слово.
– Я подсчитал общую сумму расходов, и она представляется несколько завышенной…
– Извините, что прерываю, но меня сразу предупредили, что расходы по отдельным позициям сметы обсуждению не подлежат.
– Я не это имел в виду. Я прикинул также примерные потери в случае снижения цен в соответствии с тем, что… мы обсуждали ранее. Они составят (по самой пессимистической оценке) сравнимую с суммой заказа величину. Это бы еще ничего, но меня беспокоят дополнительные издержки. Что, если заказ не удастся выполнить с первого раза? Вы все прекрасно понимаете, что дополнительные расходы, каковы бы они ни были, повесят на нас. Примите во внимание, что информация по объекту страдает фрагментарностью, чтобы не сказать большего. Вот почему я полагаю, что с объектом куда дешевле договориться.
– Ваша мысль понятна. Четвертый?
– Я согласен со Вторым в том смысле, что сведения по объекту, прямо скажем, выглядят не вполне надежными. И как раз это вижу причиной для принятия условий исполнителей…
– Напоминаю: имеются сведения, что объект весьма честно ведет дела; в частности, он держит свои обещания. Отсюда следует, что если нам удастся заключить с ним договор, то есть все основания полагать, что он выполнит свою часть. Извините, что прервал.
– Вы, сами того не предполагая, очень точно описали мои опасения. Что, если он откажется заключать такой договор? Вот почему я голосую за принятие условий наших контрагентов.
– Что скажете, Третий?
– Возражаю Четвертому. Если будет принято решение о переговорах, мы ничего не теряем. В лучшем случае мы заключим соглашение с Профес-ором, и… я бы выразился так: не останемся в проигрыше. В худшем мы согласимся на условия, которые нам только что были предъявлены.
– Пятый?
– Поддерживаю позицию Четвертого. Считаю, что противоречивость информации об объекте делает наше положение непредсказуемым. Этого допускать ни в коем случае нельзя.
– Вижу, мнения разделились. Что до меня, я имею веские причины поддержать мнение Четвертого и Пятого. Помимо тех обоснований, что уже были высказаны, есть и политические соображения. Сам факт переговоров с Профес-ором может быть расценен как уступка или даже как проявление слабости… сами знаете кем. Господа, мы представляем собой силу. Но этого недостаточно. Надо еще и заявить о себе как о силе. Напоминаю, мы уже показали это… в некотором смысле. Вот почему в наших действиях должна быть видна последовательность. Шаг назад – непозволительная роскошь. На этом голосование разрешите закрыть. Пятый, потрудитесь сообщить вашим партнерам по переговорам, что их условия приняты.
Это письмо гонец вручил не мне. Приняла его Илора, но вскрывать, разумеется, не стала, попросила гонца подождать и кликнула меня. Тут же рядом нарисовалась Ира. Она, как легко понять, просто мимо проходила.
Вскрытие выявило уже знакомую подпись: С 2Н 5ОН. Но текст был другим. Быстро прочитав его, я очень захотел выразить свое мнение о содержании и трусливо оглянулся. К сожалению, обе женщины и не подумали уйти. Пришлось обойтись обиняками и недомолвками:
– Да мать вашу за ногу вперехлест через забор при залете на семь шурупов с левой резьбой!!!
Все это – ну и в довесок кое-что – было высказано с таким высоким чувством, что сам Станиславский прослезился бы. Но его рядом не было. Зато появились неотложные темы для обсуждения:
– Женщины, живо созвать наших ко мне в комнату. Ира, сама тоже будь. Ах ты, якорь тебе в растопырку… это не вам… Тарек только завтра должен быть. Ладно, обойдемся пока без него. Старшину Хагара тоже ко мне. Действуйте!
Женщины порскнули воробьями, спасающимися от голодной кошки.
На мою же долю осталось перебирать дурацкие мысли, возникшие в результате прочтения письма. Больше перебирать было нечего.
Глава 36
Письмо было шедевром искусства дипломатической переписки. И даже больше того, поскольку обычно диппочта подписывается с указанием должности – здесь же только формула спирта.
В письме предлагалось организовать встречу высокочтимого (а это именование очень даже говорящее!) Профес-ора с тем, кто уже однажды известил его о некоторых прискорбных событиях (не уточнялось, каких именно), с целью обсудить вопросы, представляющие взаимный интерес (так и было сказано). Описывался способ связи – весьма заковыристый, с «почтовым ящиком»; я был уверен, что в качестве такового использовался благонамеренный обыватель с чистейшей анкетой. Дата и время встречи предлагались на усмотрение высокочтимого. В отдельном параграфе сообщалось, что отправитель гарантирует неприкосновенность переговаривающихся сторон и ждет того же от меня.
Все это я изложил собранию и задал сакраментальный вопрос:
– Ну, ребята, что делать будем?
Руки? никто не поднял. Вместо этого началось интенсивное перешептывание.
– Ладно, тогда начнем с младших в чине. Хагар, что скажешь?
Тот ответил вопросом на вопрос:
– Это вождь острова Стархат?
– Он.
На сколько-то секунд старшина погрузился в размышления, потом начал излагать:
– Тебе лучше знать, командир, чего он хочет…