Железный Сокол Гардарики, стр. 56

– Как нам доподлинно известно, чернокнижник Якоб Гернель, коий того демона из преисподней вывел, ныне пребывает в лагере самозванца меж его ближних людей. И венец, стало быть, при нем. А кроме того, – на лице кромешника появилось слабое подобие ухмылки, – в лапах у изменников ныне и родич гернелев – тот самый ротмистр, которого вы в свите числили.

– Да неужто? – Князь с трагическим видом покачал головой.

– Его предательством заманили в западню. Но если вы дадите людей, я приложу все силы, чтобы освободить Вальтера Гернеля.

Я невольно усмехнулся, наблюдая разворачивающуюся мизансцену. И вдруг почувствовал легкое постукивание по плечу – тук-тук-тук.

«Крыса!» – подумал я, рефлекторно дернувшись, и, стараясь не производить шума, медленно повернул голову. К моей великой радости, это была не крыса. С бревенчатой стены на меня глядело крохотное личико, судя по чертам – близкородственное далибожскому Крепостному.

– Как все уляжется, – не открывая рта, заговорил малютка, – вы за полночь до ветру выйдите. С вами говорить желают. И дружку своему передайте.

Бородатый кроха подался назад и тут же слился с бревном. На месте, где только что было его лицо, красовался обрубленный сучок.

– Лис, ты это видел? – ошарашенно поинтересовался я.

– Ага, – выдохнул Сергей. – Неужто бабуся опять нарисовалась? Вроде ж она собиралась на юга податься, в Диком поле косточки погреть.

– Ладно, – между тем промолвил Вишневецкий. – Утро вечера мудренее. Ступай покуда. Я распоряжусь, чтоб тебя и людей твоих напоили, накормили и на ночлег устроили. Утром волю свою объявлю.

Штаден звонко щелкнул каблуками, шпоры его звякнули малиновым звоном, и он, придерживая саблю, направился прочь из избы.

– Ну что, сверчок запечный, – выждав, пока смолкнет за дверями звон шпор, обернулся в мою сторону легендарный Байда. – Ходи-ка сюда, догутарим. Слыхал небось. Сотник войско просил – тебя из плена вызволять.

Я молча подошел к столу.

– Да ты садись, не стовбычь. Ну, что скажешь? – Он смерил меня насмешливым взглядом.

– А что говорить? – пожал плечами я. – О том, что войско его слишком малочисленно для того, чтобы осаждать любую из названных крепостей, да к тому же ловить маневренный отряд Рюрика – в этом он прав. В остальном же – сплошная ложь. Генрих видел меня во время злополучной битвы у лесной переправы верхом и с оружием в руках.

– Я о другом речь веду, – отмахнулся Вишневецкий. – Где он тебя видел – не моя забота. Сам небось слыхал, опричник подмоги ждет. Что б я там ни говорил, а отказать ему не в праве. Он ведь тоже не дурак, правильно подметил – нельзя тылы без охраны держать. До царя дойдет – полечу я с воевод черным вороном в дальний острог.

Князь вперил в меня сверлящий взгляд.

– Воля ваша, – я склонил голову, – но звезды не предвещают князю Вишневецкому пути в острог.

– Ой, хитер ты, ротмистр. – Суровое лицо гетмана расплылось в улыбке. – Да и я, поди, не дура лапотная. Так сделаю – выпишу на Рюрика твоего грамоту, что состоит он при моем войске легким воеводою. А отряд его, стало быть, мой отряд, для охраны дорог отряженный. Кого уж там Штаден с его людишками гоняет – не ведаю, не моя забота. Мне о том царь ничего не сказывал.

Он хлопнул пятерней по столу:

– На том и порешили.

Я восхитился элегантности принятого решения. Старая истина о том, что все гениальное просто, вновь нашла себе блестящее подтверждение. Мне живо представились глаза Генриха Штадена, читающего подобный исторический документ… Картина не для слабонервных.

– А теперь, ротмистр, говори, что тебе для дела надобно?

Посерьезнев, я на пару минут задумался.

– Ваша светлость, прежде всего я просил бы отпустить со мной Сергея Лиса.

Гетман поморщился и махнул рукой.

– Будь по-твоему, забирай бродника. Еще что?

– Окажите любезность написать одно небольшое дружеское письмо.

– Какое такое письмо?

– Адресованное шведскому королю Эрику, в котором вы сообщаете его величеству о переговорах герцога Эстляндского с Сигизмундом II Польским. Это объяснит наше пребывание в шведских землях, если мы попадем в руки людей Эрика, и позволит подойти вплотную к герцогу Юхану.

Похоже, Вишневецкому тоже понравилась эта мысль. Он рассмеялся и погрозил мне пальцем.

– Ох и хитер ты, ротмистр!

– Ну что вы, ваша светлость. Куда мне до вас. Я просто много времени провел, служа при императорском дворе.

– Хорошо, все будет сделано. Завтра же чуть свет выезжайте.

– Еще одна мелочь, ваша светлость.

– Ну, что там такое?

– Хорошо бы получить какой-либо предмет, который позволит Катарине Ягеллон опознать во мне вашего посланника.

В полночь мы с Лисом пошли «до ветру». Ветер и вправду решил не ко времени проснуться и теперь жалобно завывал, впотьмах натыкаясь на сосны.

– …Может, на югах шо-то не склеилось? – оглядываясь по сторонам, предположил Лис, когда мы буквально уткнулись в дощатое строение с трогательным сердечком, вырезанным на двери. – Может, обидел кто?

– Ее обидишь, – поежился я. – Кто такую обидит, тот и дня не проживет.

– А вообще, чего это бабуся вдруг решила через тебя в гости звать? – неожиданно взревновал Лис.

– Ты постоянно с казаками был, – предположил я.

– Котейку могла послать, а то б…

Дверь с шумом распахнулась, и на нас глянули огромные, пылающие огнем глаза с вывороченными наружу белками.

– Это не бабуся!!!

Глава 20

Темень, висевшая над ставкой русской армии, казалась непроглядной. Лишь быстрые тучи, проносившиеся по небу, демонстрировали украденный грош луны сквозь редкие прорехи. Но там, где стояли мы с Лисом, света, увы, было даже больше, чем хотелось бы. Существо, глядевшее на нас из ветхой халабуды, освещало подходы к ней не хуже автомобильных фар. Неизвестный (наличие всклокоченной бороды говорило о принадлежности существа к мужскому полу) имел вид на редкость мерзкий. Выпученные глаза без ресниц, слипшиеся пегие волосья, зубы-клыки с широким «пробором», кривые ноги и руки с длинными крючковатыми пальцами… Словом, встреча не радовала. Впрочем, как еще должен был выглядеть обитатель таких апартаментов? Тяжела участь нечисти, которой ежедневно и многоразово гадят на голову.

– Это еще что за туалетный утенок?! – возмутился Лис.

– Уходим, – предложил я, но сказать это было куда легче, чем сделать. Попытка сдвинуть ноги с места не увенчалась успехом.

– Ступайте к немчине чернорясному… – гадюкой монотонно зашипел обитатель клозета.

С подобными «увещеваниями» мы с Лисом уже сталкивались.

– У лукоморья дуб зеленый, – вдохновенно начал Лис. – Златая цепь на дубе том…

– Быть иль не быть, вот в чем вопрос, – в тон другу вторил я. – Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль стоит оказать сопротивленье…

Прочувствованное декламирование классики, как показывала практика, было прекрасным средством от гипнотического воздействия. Клозетный не унимался, мы с Лисом тоже. За Пушкиным последовал Лермонтов, а за Шекспиром – Байрон.

– Так, значит? – насупился разочарованный владыка выгребной ямы и умолк, зыркая на каждого из нас по очереди.

– А ты как думал?! – вспылил Сергей. – Шо, блин, в сказку попал? Тоже мне доктор Чум-Шпировский нашелся. Чем нас морозить, лучше б в своем допотопном клозете water заряжал.

– А ты мне не указывай, – буркнул мерзкий злыдень, хмуро озираясь. – Щас оберну жабой или гадом ползучим, то-то заговоришь.

– Мамашу свою от бесплодия лечи! – не на шутку разъярился Лис. – А мне тут по ушам ездить не надо! Ежели б ты мог нас двоих сразу одолеть, мы б с тобой уже не разговаривали. А стоит тебе попробовать нас поодиночке взять – второй тебе вмиг в башке сквозняк устроит. Пистоли видишь? В одном стволе – серебряная пуля, в другом – пуговица медная.