Все лорды Камелота, стр. 51

– Ллевелин! – заревели, заведенные речью герцога, пэры. – Ллевелин и Пендрагон! Ллевелин и Пендрагон!

– Однако! – пробормотал я себе под нос.

– Я рад приветствовать вас, друзья мои. – Подождав, когда делегация пэров покинет залу, Ллевелин поднялся со своего трона и, в нарушение всех правил придворного этикета, шагнул нам навстречу, протягивая руки.

Я еще раз внимательно вгляделся в лицо Стража Севера, гордое, жесткое лицо воина, с твердым прямым взглядом глубоко посаженных темных, почти черных глаз. Прямой взгляд уверенного в себе мужчины, привыкшего повелевать и нравиться. За таким обычно люди идут и в огонь, и в воду. Седеющие длинные волосы, почти седая борода, обрамляющая красивое мужественное лицо, пожалуй, слишком правильное для обычного кельтского типа. Этот человек положительно был рожден, чтобы стать великим вождем, и ему, несомненно, было тесно в стенах Кэрфортина.

– Вы прибыли очень вовремя, – обнимая нас с Лисом, продолжил Ллевелин. – С тех пор как мы расстались, многое изменилось.

– Да, мы уже слышали об этом, милорд, – поклонился я, – и потому поспешили сюда.

– Мордред стоит в Дэве, явно чего-то ожидая. Пока еще неизвестно чего. Ланселот высадился в Дэйре, его лагерь близ Эборака. Я боюсь, что он может заключить союз с Мордредом. Тогда нам придется очень туго. Мы будем зажаты между молотом и наковальней. А может, и двумя молотами, поскольку войско королевы Лендис еще весьма многочисленно, и стоит мне снять охрану с вала, как оно будет здесь.

– Ланселот всегда любил Артура, – попробовал возразить я.

– Гвиневеру он любил больше! – отрезал герцог. – Не забывай, что последние месяцы он воевал с Артуром в Арморике.

Я помнил это. Как помнил и то, что во всех произведениях Артурианы этот благородный рыцарь неизменно выступал на стороне Артура. Но реальных героев порой весьма мало интересуют красивые легенды, сочиненные о них.

– Я очень опасаюсь, что Мордред и Ланселот уже полным ходом ведут переговоры о том, как лучше разделить Британию. Они – старые друзья. Ты же помнишь, именно Мордред командовал войском, которое Артур послал в Арморику помочь Ланселоту и его родственникам отвоевать владения, захваченные у них королем Клаудасом. Теперь все они здесь: и Ланселот, и Лионель, и Богарт, и Борс. И тысячи всадников Арморики, равных которым не сыщется во всей бывшей Империи.

– Милорд, – тихо проговорил я, – мы ничего пока еще не знаем о планах Ланселота и иных королей Арморики. Ведь, высадившись в Дэйре и заняв Эборак, ни он, ни кто-либо еще из его армии не двинулся вперед. Вы правы, говоря, что Ланселот и Мордред были друзьями. Но ведь тогда, когда все это происходило, сын Морганы еще не поднял меч на отца, еще не прозвучали слова клеветы на ту, которую Ланселот любит больше жизни, еще не был распущен слух о том, что, сражаясь в Арморике, король Артур пал, сраженный мечом сэра Ланселота, и к тому же, – я сделал паузу, – озерный рыцарь еще ничего не ведает о позорном колдовстве, в результате которого действительно был убит наш добрый король и трусливо спасен Мордред.

– Ты прав, – немного помолчав, задумчиво вздохнул герцог. – Все это так. Но если за переговоры возьмется Моргана, а скорее всего так оно и будет, она обернет черное в белое и солнце заставит светить ночью.

– Милорд, – я выпрямился, как подобает кадровому служаке, добивающемуся привилегии идти со знаменем на оборонительные линии врага, – я не могу похвастать ни родством, ни близкой дружбой с Ланселотом. Но при Маунт-Бадоне мы бились с саксами плечом к плечу, многократно спасая друг друга от смерти. Я верю, что он помнит тот бой, и потому с вниманием выслушает мои слова и прочтет строки вашего послания к нему. Позвольте мне быть вашим послом, и я обещаю, что не допущу союза Ланселота с Мордредом.

– Молодец, Капитан! Четко командировку выбил! – раздался в голове поощрительный голос Лиса. – Только не забудь с монарха стребовать подъемные, прогонные, ну и, понятное дело, мешок-другой золота на представительские расходы.

– Пожалуй, так и сделаем, – внимательно глядя на меня, согласился Ллевелин. – Вы старые приятели, а тем более Ланселот наверняка чувствует за собой вину за убийство твоих родственников, сыновей короля Лота Гарета и Гахериса. Ступайте отдохните. Я прикажу подготовить все к вашему посольству.

Глава 16

Посольство к Ланселоту королю Беноика отправилось в путь утром следующего дня. Два десятка рыцарей, представляющих все королевства и герцогства, как метко заметил Лис, Северо-Атлантического Альянса, в сопровождении полутора сотен оруженосцев, конных лучников и копейщиков, посаженных по римскому обычаю а-ля драгуны, [27] двигались по направлению к Эбораку, спеша поздравить первого рыцаря Британии с благополучным прибытием и принести уверения в совершеннейшем почтении. Дорога предстояла неблизкая, но через пару дней я уже планировал встретить старых боевых товарищей и искренне надеялся, что эта встреча не перерастет в бряцание оружием и взаимные оплевывания. Я с волнением вспоминал битву при Маунт-Бадоне, в которой мы вместе сражались с двадцатитысячным десантом саксов, битву, после которой из ста пятидесяти рыцарей Круглого Стола осталось в живых лишь девятнадцать.

– …Мы дадим им продвинуться и сожжем их корабли, – заявил тогда король Артур.

– Но тогда им будет отрезан путь к отступлению, – возразил ему мудрый король Лаудегранс, отец юной Гвиневеры, тогда еще и незнакомой с Артуром. – Если им некуда будет отступать, они будут драться так ожесточенно, как никогда.

Лодегран был старым воином, разворачивающим свое знамя еще в войнах короля Утера. И, несомненно, он говорил правильно. Мой «дядя» Лот Оркнейский, да и другие ветераны в один голос поддержали его слова.

– Верно, – кивнул им Артур, разводя плечи и глядя на осторожных соратников всех сверху вниз с высоты своего огромного роста. – Мы отрежем им путь, и они будут стоять до последнего. Но всполошенные пожаром, они, вероятнее всего, бросятся к берегу спасти корабли. В этот момент мы и ударим.

– Саксов тяжело захватить врасплох, – возразил ему один из сподвижников отца доброго короля Артура, владевший, кажется, землями на западном побережье и оттого прекрасно знавший повадки пришельцев.

– Мы будем драться с ними насмерть, если захватим врасплох и если не захватим. Если судьбе будет угодно, чтобы я не вышел из этого боя, клянитесь мне, что старший из тех, кто останется живым, соберет новое войско и довершит начатое мной. Пусть пришедшие сюда с оружием останутся в этой земле. Сегодня мы не будем брать пленных.

Мы все клялись, и грянул бой. До злосчастного дня Камланна Британия, пожалуй, еще не видела столь кровопролитного сражения. Никто из саксов не ушел живым от мрачной горы Бадон. Но страшная цена была заплачена нами за победу. В едином ряду, так же, как и стояли, были похоронены средь пропитавшихся кровью камней все те, кто составил славу британского рыцарства прошедших дней. Никогда больше не слышать Артуру советов старых воинов, хранивших верность еще его отцу.

Последнее, о чем просил своего властителя умирающий от ран король Лаудегранс, – взять под защиту его пятнадцатилетнюю дочь, оставшуюся круглой сиротой в этом опасном мире…

Мы приехали в Камелард через месяц, едва лишь оправились от ран. Приехали, как были, девятнадцать рыцарей Круглого Стола во главе со своим королем. Тогда-то впервые увидал Артур прелестную девушку с длинными золотистыми волосами и задумчивым взглядом небесно-голубых глаз. Их свадьба состоялась ровно через год, и я, в числе обновленного рыцарства Круглого Стола, радостно гулял на этом шумном празднике. Всего лишь шесть лет минуло с той поры, шесть лет этого мира, лишь несколько месяцев мира нашего, и вот теперь благодаря страстям юной прелестницы и интригам моего собрата по оружию Мордреда я ехал в древний Эборак, размышляя о том, как примет меня один из тех немногих, кто выжил в страшной сече при Маунт-Бадоне, с кем делили мы куски мха, останавливая кровь из ран, с кем вместе, глотая слезы, переносили скованные смертным холодом тела друзей к ненасытному пламени погребального костра…