Воронья стража, стр. 7

– Добро пожаловать в Лондон, сир! – Рейли, войдя в мою каюту, отвесил шутливый поклон. – О, я вижу, вам понравился наш Тауэр! Ему без малого пятьсот лет, а он все строится. Посмотрите, вот этот, с четырьмя башнями, – Белый Тауэр. Его построил Гэндальф, епископ Рочестерский, в 1097 году, еще во времена Вильгельма Завоевателя.

– Вильгельм Завоеватель умер в 1087 году, – рассеянно поправил я. – Белую же башню построили во времена Вильгельма II Рыжего.

– Верно, – хмыкнул Уолтер. – Признаюсь честно, поражен вашими познаниями. Но впрочем, я пришел сюда не за тем. Мы швартуемся. Не откажите в любезности, ваше высочество, не выходите из этой каюты до той поры, пока я не пришлю за вами.

– Вы меня арестовываете? – Я резко вскочил с места, в один миг забывая о прелестях майского Лондона.

– Ну что вы, мессир! Просто я желал бы преподнести кое-какой сюрприз моей Белла Вирджиния, и было бы прискорбно испортить его вашим преждевременным появлением. Покорно прошу извинить за временные неудобства. Надеюсь, как мужчина вы меня понимаете.

– Признаться, нет, – удивился я, осознавая с грустью, что, невзирая на звучность моего эфемерного титула, у гостеприимного хозяина есть весьма широкие возможности, чтобы настоять на своем.

– Увы, сир… – развел руками корсар. – Вам, французам, никогда не понять нас, англичан.

Я хмыкнул и, не вдаваясь в излишние объяснения, отвернулся.

– Ну, вот и славно, – с хорошо знакомой жесткой ноткой в голосе отчеканил Рейли. – Я не прощаюсь, мой принц.

Хлопнувшая дверь недвусмысленно свидетельствовала, что дальнейшие переговоры бессмысленны, а скрежет ключа в дверном замке не оставлял сомнений, что капитан «Дерзновения» тщательно взвесил каждое слово, прежде чем обращаться ко мне со столь нескромной просьбой.

Что ж, замки испанцы привозят из Фландрии. А там мастера свое дело знают отменно, шпилькой такой замок не откроешь. Да и нет здесь этой шпильки. Завалившись на покрытую периной кровать, я закрыл глаза, надеясь хоть в такой форме выразить протест против насилия над личностью. Дремота, навеянная мерной качкой, не заставила себя долго ждать. К жизни меня вернул бодрый голос Лиса на канале связи:

– Але, Капитан! Хватай мешки, вокзал отходит!

– Что произошло? – встрепенулся я, усиленно растирая виски, чтобы окончательно вернуть ясность разуму.

– Пока ничего особенного, но мое пролетарское чутье подсказывает, шо мы таки приплыли.

– Это несомненно, – подтвердил я.

– Да я не в этом смысле, – возмутился д’Орбиньяк моей непонятливости. – Короче, даю прямое включение с камбуза, а ты уж сам кумекай ху из ху, а ху из кто-то другой.

В эту секунду я увидел мир глазами своего напарника и услышал его ушами все происходящее на палубе в непосредственной близости от Лисовского наблюдательного пункта. Стоя у борта, Рейли беседовал с высоким, сурового вида мужчиной в темной одежде гугенота, с лицом благообразным, однако наполненным тем яростным внутренним огнем, который делает людей великими подвижниками или не менее великими мучениками за веру.

– …сэр Френсис! – не столько раздраженно, сколько досадливо проговорил Рейли. – Я не скажу, что вознаграждение меня не интересует вовсе, но здесь я целиком полагаюсь на щедрость ее величества, и, если бы речь шла лишь об этом, разве стал бы я приглашать вас на корабль, да еще тайно и с такой поспешностью.

– Тогда что? – удивленно спросил человек в черном, именуемый сэром Френсисом.

– Милорд, дело тайное. Прошу вас это понять, – переходя на театральный шепот, начал сгущать туман корсар. – Вы ведь в прошлом году были послом в Париже?

– Да, это так, – кивнул незнакомец.

Стоп! Почему незнакомец? Посол в Париже в год Варфоломеевской ночи? Очень даже известная особа! Собственной персоной Френсис Уолсингам, секретарь королевы, ее доверенное лицо и начальник секретной службы. Вот так сюрприз!

– Я прошу вас, сэр, не привлекая чужого внимания, пройти вон к тому окну и поглядеть в него.

– Что вы мне собираетесь показать, сэр Уолтер? – насторожился королевский поверенный.

– Вы все увидите сами, – чистосердечно пообещал Рейли, клятвенно воздевая вверх руку. – Обещаю, это не опасно.

Уолсингам исчез из Лисовского поля зрения, и спустя несколько секунд его лицо мелькнуло по ту сторону окна на галерее, опоясывающей корму. Обратный путь занял у личного секретаря ее величества примерно вдвое меньше времени, чем дорога к окнам моей опочивальни.

– Наваррец?! – выпалил сэр Френсис, не в силах, должно быть, подыскать слова, чтобы выразить свое безмерное удивление.

Рейли развел руками и молча поклонился.

– Но что он здесь делает?

– Это тайна, милорд. Тайна даже для меня. – Уолтер вздохнул. – Как вы, должно быть, помните, мы с этим неистовым гасконцем боевые товарищи. Но его секреты – это его секреты. Могу сказать лишь одно: ему необходимо видеть нашу добрую королеву.

– Но, будучи государем Наварры, он не может ступить на землю Британии без личного приглашения ее величества!

– В том-то все и дело, сэр Френсис! В том-то все и дело! Однако согласитесь: чтобы сюзерен Наварры, а теперь, возможно, еще и Франции, проделал столь опасный путь, дабы оказаться здесь, должен быть весьма достойный повод!

– Вероятно, сэр Уолтер, – задумчиво кивнул Уолсингам. – Я сообщу ее величеству об этом… хм… госте.

Глава 3

Вот тут я себя почувствовал червяком, ловкой рукой насаженным на блестящий зазубренный крючок. Червяком, на которого, открыв рот, должна клюнуть глупая золотая рыбка.

– Лис, мы в западне! – взорвался я на канале связи. – Рейли пытается заманить королеву на «Дерзновение»!

– Да ты шо?! Какой гадкий мальчуган! Вы ж только подумайте! Я ему тут готовлю вареники с картошкой, а он королев к себе, понимаешь, заманивает! Капитан, я все, конечно, понимаю – у тебя, как у верноподданного, сердце бдит начеку. Щас ты мне опять начнешь петь о спасении Отечества, о судьбе королевской династии. Ну, типа, как тогда, когда мы щемились по всей Англии, решая мерлиновский ребус. Но вот что я тебе авторитетно скажу до того, как в твою голову придет идея возглавить местную контрреволюцию: английскую королеву нам не заказывали. Ты только не обижайся, но это фактический факт. Здесь все идет своим чередом. Идея прихватить на гачок ее величество у Рейли возникла глубоко самостоятельно. Ни ты, ни я ничего такого ему не советовали. Шо он с ней намерен делать – хрен его знает. Может, он вааще – схватит ее в охапку, поднимет паруса и уплывет в далекий Сингапур, где будет жить со своей Дианой долго и счастливо и помрет от любовного истощения и хронического недопивания. Это глубоко местное английское дело. Если тебя так обуяла жажда подвигов во имя Отчизны – свяжись с Дюнуаром. У него тут есть агентура, пусть морочит себе голову. Ты у нас блудный рыцарь печального образа действия, но, как говорится, «нэ тратьтэ, кумэ, сылы – йдить на дно»! Наша задача – по-тихому свалить с этой импровизированной «Авроры», найти людей пана Михала и вернуться в Институт, где нас ждут не дождутся еще с прошлого года.

– Если бы Рейли не встретил нас в море, ему бы не пришла в голову мысль заманить королеву в ловушку. К тому же вряд ли он смог бы захватить эскадру Ортеги. Да и роль наживки играть, мягко говоря, унизительно.

– Браво, сир, браво! Какое тонкое наблюдение! Но, к слову сказать, ежели б Институт, уж не знаю, на чью голову, не прислал нас вытаскивать из осажденного Лувра твоего любвеобильного двойника, у Рейли и подавно не было бы никаких шансов с тобой познакомиться. Так шо все претензии к начальству. Просчитывать возможные последствия славных поскакушек господ оперативников – задача отдела разработки. А наш тяжкий крест уже донесен до того места, куда его следует воткнуть. Не пойми меня правильно, но я предпочитаю воткнуть крест, чем втыкать самому. Так шо ежели ты окажешь мне любезность и слегонца поломаешь троих мучачос с алебардами, которые трутся у дверей камбуза, то мы можем сдернуть отсюда, не дожидаясь приезда огнекудрой Бэт. Слушай, а шо – ее здесь действительно так называют?