Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг, стр. 43

Итак, когнитивный диссонанс призван защищать Я от конфликтов и поддерживать его значимость. Это указывает на опасности, которые таит в себе чувство Я: мы используем его, чтобы оправдать ошибочные суждения. Принятие решений на деле представляет собой совокупность множества процессов, конкурирующих за внимание и пребывающих в постоянном конфликте. И мы не учитываем, какая часть нашего выбора на деле нами не контролируется.

Проблема Монти Холла

По существу, в отношении принятия решений есть две проблемы: либо мы игнорируем внешнюю информацию, отстаивая собственную точку зрения, либо не осознаем, до какой степени наша собственная точка зрения определена внешними влияниями. В обоих случаях мы ошибочно полагаем, что наше Я принимает решение независимо от внешних обстоятельств. Это приводит к искажениям в человеческой логике.

Рассмотрим эгоцентрические наклонности, которые делают нас слепыми к важным изменениям в мире, когда дело доходит до принятия решений. Если вы еще не слышали о проблеме Монти Холла, разрешите ввести вас в ее суть. Монти Холл – имя ведущего американское телешоу «Let’s make a deal» [355]. Кульминация этого шоу состоит в выборе приза, спрятанного за одной из трех дверей. Попытайтесь представить себя в такой ситуации. Вам удалось добраться до финальной части шоу и получить шанс выиграть джекпот. За двумя дверьми находятся комические призы, но за одной дверью – баснословный выигрыш. Скажем, «Феррари» стоимостью 250 000 фунтов стерлингов. Немного поколебавшись, вы выбираете дверь А. Хозяин шоу Монти Холл говорит: «Вы выбрали дверь А, но позвольте мне показать вам, что находится за дверью С». Затем он открывает дверь С, где оказывается один из комических призов. Монти говорит: «Изначально вы выбрали дверь А, но не хотите ли вы сменить ваше решение на дверь В?» Что же делать? Большинство людей, сталкивающихся с этой проблемой впервые, рассуждают, что разницы нет, поскольку шанс выиграть «Феррари», когда для выбора остается только две двери – 50 на 50. На самом деле люди, совершив свой выбор, не хотят менять его. Некоторые могут сказать, мол, мы придерживаемся своих решений, поскольку нас поддерживает наша убежденность.

Как вы думаете, что вам делать – поменять решение или нет? Если вы еще не знаете, то ответ – поменять, но невероятно трудно понять почему. Проблема Монти Холла стала чем-то вроде знаменитой когнитивной иллюзии, которой посвящены книги-бестселлеры и даже голливудский фильм «21» (2008). Там речь идет группе студентов Массачусетского технологического института с математическим мышлением, которые считали карты у столов с блек-джеком в Лас-Вегасе, чтобы обыграть казино. Верное решение проблемы Монти Холла – изменить решение, поскольку вероятность выигрыша в этом случае больше, чем при вашем первом выборе. Это трудно объяснить. И когда задача впервые появилась в популярном журнале «Parade» в 1990 году, она вызвала бурю противоречивых мнений и несогласия и у широкой общественности, и среди экспертов. Свыше 10 000 людей (1000 из них – с научной степенью) написали претензии о том, что решение «изменить выбор» неверно!

Причина необходимости изменить выбор такова. Когда вы в первый раз выбираете дверь, шанс угадать равен одной трети. После того как Монти открыл один из комических призов, та дверь, которую вы не выбрали, получает теперь два из трех шансов, что явно выше одной трети, оставшейся у первой выбранной вами двери. (Помните, что Монти всегда открывает вам невыигрышную дверь.) Все просто, хотя неочевидно.

Проблема Монти Холла выглядит нагляднее, если рассмотреть вариант с сотней дверей вместо трех [356]. Вам снова нужно выбрать одну. И вот Монти открывает 98 дверей из оставшихся 99, демонстрируя вам, что за ними пусто. Таким образом, остаются только две неоткрытые двери. Измените ли вы свой выбор теперь? В этой ситуации очевиднее, что наша дверь едва ли может быть той, которая нужна. Есть ли шанс выбрать правильную дверь с первого раза? На самом деле шанс составляет 100 к 1. Однако мы сразу начинаем подозревать, что Монти хочет нас одурачить. Существует нечто глубоко контринтуитивное в проблеме Монти Холла, что отражает ограниченность нашей способности думать неэгоистично.

Еще одна причина, почему люди не меняют своего выбора в ситуации Монти Холла – естественная склонность не искушать судьбу. Когда встает вопрос о принятии решения, наш внутренний страх потери превышает ценность перспективы выиграть. Это уже не упрямство или суеверие, а именно опасение. Несмотря на так называемый рационализм современной эпохи, люди по-прежнему боятся, что, изменив свое мнение, потом будут раскаиваться в этом. Например, социальный психолог Эллен Лэнгер продала лотерейные билеты по 1 доллару пятидесяти трем офисным работникам. Корешок каждого билета был положен в коробку, из которой один счастливый победитель должен был получить все 53 доллара. Через пару дней, непосредственно перед розыгрышем, Эллен подошла к каждому сотруднику и спросила, за сколько бы они продали свой лотерейный билет. Если билет им вручил экспериментатор, то средняя цена перепродажи составляла 2 доллара, но если испытуемые выбирали билет сами, то цена поднималась до 8 долларов! Более того, из тех, кто выбирал билеты самостоятельно, 10 человек отказались продавать их, а среди невыбиравших только 5 человек [357]. Оказывается, страх раскаяния живет в нашем разуме. Сколько раз, размышляя перед совершением дорогой покупки, вы слышали уверения продавца: «Берите, не пожалеете!»

Анализ рисков

Проблема Монти Холла иллюстрирует ограниченность человеческого мышления, особенно когда речь идет о вероятности. Мыслить в рамках теории вероятности нелегко, поскольку большинство из нас мыслит в очень эгоцентричной манере. Мы принимаем решения, исходя из собственной точки зрения, и часто не учитываем внешнюю информацию, имеющую непосредственное отношение к вопросу.

Фактически сложная современная наука основывается на теории вероятности, помогающей восполнять неизвестные истины о Вселенной. После Ньютона и научной революции XVII столетия Вселенную рассматривали как большой часовой механизм, который может быть понят благодаря измерениям и прогнозам. Предполагалось, что повышение точности наших измерительных приборов позволит нам понять, как работает Вселенная. Однако случилось прямо противоположное. Благодаря появлению эффективных инструментов мы обнаружили, что Вселенная гораздо более беспорядочна, чем мы представляли прежде. В системе оказалось больше шумов и неопределенности. Так началась эра статистического моделирования. Теперь математики открывают внутренние механизмы Вселенной, используя процедуры, учитывающие все наблюдаемые вариации. Языком науки служит математика, а ее истины основываются на вероятности [358].

К сожалению, статистический анализ не стал чем-то естественным для обычного человека. Наши тела и мозги, если на то пошло, могут действовать в статистически предсказуемой манере, но мало кто из нас по-настоящему понимает принципы статистики. Именно поэтому обыватели возмущаются, когда слышат, как ученые в средствах массовой информации отказываются отвечать прямо – «да» или «нет» – на вопросы, которые волнуют публику. Говоря о глобальном потеплении или рисках детской вакцинации, ученые выражаются в терминах вероятности, а не абсолютной определенности, поскольку они учитывают все возможные вариации. Однако рядового человека мало интересуют групповые данные, он мыслит иначе.

Другая проблема вероятностного мышления: в ходе своего развития люди не выработали способности учитывать вероятность на основе большого количества данных. Скорее, мы оперируем эвристиками – быстрыми и интуитивными правилами, которые в обычном случае хорошо служат нам. Немецкий психолог Герд Гигеренцер утверждает, что люди неспособны легко оценить вероятность, подобную той, которая действует в проблеме Монти Холла [359]. Мы сосредоточиваемся на задаче, которая имеет отношение к нам, и исходим из того, как она применима в нашем случае, а не в абстрактном общем. Мы склонны оценивать только свои собственные шансы, а не общую вероятность. Когда я смотрю на две двери, мои шансы кажутся мне равными. Только если я видел эту передачу 100 раз и видел сотни людей, прошедших испытание Монти Холла, схема становится очевидной.