Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века, стр. 6

Людские добродетели

В темпераменте и характере египтян трудно четко выделить черты, благоприятные для отшельнической жизни. Но, может быть, нам стоит вспомнить в этой связи некоторые качества и естественные добродетели, которые оказывают влияние на суровую и грубую жизнь тела, но одновременно являются в духовном смысле полезными для души? Почти все Отцы пустыни по крови и языку были коптами, происходившими по большей части из сельского сословия, привыкшими к суровой трудовой жизни, простым условиям и отсутствию комфорта. Эти феллахи были, как правило, очень выносливы и непоколебимы [44]. Боссюе писал о них: «Всегда одинаковая египетская погода делает дух твердым и постоянным» [45]. Еще до него Геродот заметил, что «египтяне после ливийцев — самый здоровый из всех народов» [46], — это в равной степени следует понимать и в отношении психического, и в отношении физического здоровья.

Египетских отшельников часто представляют как примитивных дикарей, грубых и неотесанных. Может быть, с точки зрения греков все египтяне часто такими и казались. Но на самом деле они в целом сумели сохранить свою древнюю культуру, благородство, величие души, возвышенность и учтивость, которую все еще можно заметить у простых сельских жителей Верхнего Египта. Большинство из них были малообразованны, однако они демонстрировали способность к умственным занятиям, духовную чуткость, мудрость и отменную проницательность. Такие качества мы встречаем и у Отцов–пустынников, пользующихся всем этим, чтобы с помощью крайне суровой дисциплины развить в себе и в душах своих учеников духовную жизнь. Одаренные к тому же замечательной памятью египтяне могли накапливать и заботливо хранить все то, что прибрели благодаря опыту и знаниям. Как отметил Геродот, способность собирать, сохранять и передавать потомкам традиции предков была замечательным образом у них развита [47]. И, без сомнения, именно этому мы в значительной части обязаны тем, что изречения Отцов сохранились до наших дней.

Безусловно, можно обнаружить и другие аспекты коптского темперамента, которые способствовали расцвету египетского монашества, но были и такие, которые скорее ему препятствовали. Даже сама привязанность к традиции, о которой мы только что сказали, могла бы отвратить первых отшельников от их беспрецедентного поступка — целиком отрезать себя от мира и уйти жить в пустыню. «Держась родных обычаев, — писал Геродот, — они не приемлют ничего иного» [48]. Но ведь сколько новизны в решении Антония Великого! Агиограф подчеркивает нам это. Антоний предлагает своему старцу пойти с ним, но тот отказывается, ссылаясь на свой почтенный возраст и необычный характер предприятия [49]. Раньше такого никогда не было! Юному Антонию нужно было немало отваги или особой на то Божьей воли — а скорее и того и другого, — чтобы задумать и осуществить свой план.

Привязанность к семье и земле

Нужно по–настоящему представить себе, что значило для египтянина принять решение покинуть свою землю, окружающий его мир, свою семью и друзей. Ведь феллах по преимуществу домосед и не склонен к перемене мест. «Он остается крепко привязан к своей родной деревне, которая является для него гарантом безопасности в прошлом и настоящем» [50]. Когда Антоний Великий ушел в пустыню, он был сиротой, оставил свою сестру и уже роздал свое имущество. Но у него было еще много родственников и знакомых в деревне. Он отказался не только от родственных связей, но и от семьи, которую мог бы создать. Ни в одной стране мира семейные связи не были так сильны, как в Египте, что без сомнения еще сохраняется и сегодня. Множество древних живописных изображений и скульптур все еще замечательным образом напоминает нам о радостях супружеской жизни в Древнем Египте. Мы понимаем, почему демон, искушая отшельника, так часто напоминал ему о семье. Он искушал так и Антония, и многих других, в особенности тех, кто до прихода в пустыню был женат и тосковал о жене, которую покинул. Первым анахоретам нужно было стяжать особое бесстрастие, чтобы решиться покинуть родных и близких. Только слова Самого Христа могли подтолкнуть их к столь радикальному и бесповоротному отделению от мира.

Веселый нрав и общительность египтян

Чтобы заметить социальность египтян, их потребность в контактах и общении с другими, нет необходимости жить в Египте долго. Несомненно, что по своей натуре жители этой страны не выносят изоляции и одиночества. Эту черту их характера отметил еще Амелино: «Порода египтян — одна из самых жизнерадостных, какие только были в мире. Со времен седой древности и по сей день египтяне — это большие дети, замечательно жизнерадостные и очень общительные» [51]. Наслаждаясь жизнью, они радостны и беззаботны. Как же тогда объяснить тот факт, что эти люди, такие веселые и полные жизни, расположенные к шуткам, смеху и иронии, в столь сильной степени оказались склонны к такому серьезному и значительному идеалу, исключающему всякое развлечение? Следует признать, что по этому вопросу Отцы пустыни не были так строги, как об этом иногда пишут. Антуану Гийомону, как кажется, удалось смягчить слишком категоричные высказывания Карла Хойсси и Иринея Осера, показав, что египетские отшельники не чурались юмора и вполне могли при удобном случае его продемонстрировать [52] — вполне в духе своих далеких предков, не боявшихся рисовать забавные карикатуры на стенах гробниц. Мы очень склонны представлять их с грустным и суровым выражением лица, постоянно занятых сокрушением о своих грехах. Но кроме аввы Памво, о котором известно, что он никогда не смеялся [53], там непременно должны были быть и многие другие, которые, по крайней мере, могли позволить себе улыбнуться и продемонстрировать другим свое радостное лицо. Духовная радость — это тот знак, по которому все узнавали Антония, и предмет одной из любимых его рекомендаций тем, кто его посещал [54]. «Пребывайте всегда в радости» — вот совет, данный аввой Вениамином своим ученикам [55]. Иоанн Ликопольский встречал паломников, улыбаясь и сияя от радости [56]. И они же с энтузиазмом описывали ликование аввы Аполлона и его учеников: «Можно было созерцать такую их радость в пустыне, что не увидишь на земле подобной радости и телесного веселия» [57].

Прошлое отшельников

Любопытно было бы узнать, какова была прошлая жизнь Отцов пустыни, их социальное происхождение, как прошла их молодость, какое они получили образование, какие у них были профессии до того, как все они стали монахами. Коптские жития более позднего времени — VII и VIII веков — изобилуют деталями, но мы предпочли бы этим легендарным подробностям сдержанность более ранних источников, особенно апофтегм, где данные о их прошлой жизни довольно точны, но в то же время довольно редки и обычно лишены агиографических клише. Как мы уже говорили, большинство из них были выходцами из крестьян. Если часто в тексте и не говорится об этом прямо, это все же так, поскольку это было общеизвестно. Но крестьяне были разные. Антоний, например, имел 300 арур отличной земли (это более ста гектаров! [58]) и, вероятно, сам на земле не работал. Его ученик, Павел Простой, пришел с поля, когда обнаружил измену своей жены, что послужило причиной его ухода в пустыню [59]. Амун изготовлял бальзам [60], а Макарий был погонщиком верблюдов и сопровождал караваны — возможно, торговые — с селитрой [61]. Иными словами, и тот и другой работали на индустрию «ритуальных услуг» того времени, поскольку и бальзам, и селитра часто служили для мумификации покойников.