Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века, стр. 36

Если старец радовался добродетели своего ученика, то он не хотел ничего менять в нем. Так было с аввой Сисоем и его верным учеником Авраамом [833]. И авва Лонгин поступал так же со своим учеником, который вел себя безупречно [834]. После кончины старца ученик мог подвизаться один или духовно окормляться подле другого отшельника. Прежде чем самому стать старцем, авва Исаак успешно прошел аскетическую школу у Крония и Феодора Фермейского [835]. Александр и Зоил были учениками аввы Агафона, прежде чем стали подвизаться с Арсением Великим [836]. Некоторые апофтегмы показывают, что ученики в свою очередь позднее сами становились старцами и воспитывали учеников. Хорошо известно, что в Египте с древних времен семейные связи были очень сильны. Чтобы различить людей с одинаковыми именами, здесь всегда прибавляли к ним имя отца. В апофтегмах мы, например, видим, как к именам подвижников прибавляют имя духовного отца — например, Иосиф, тот, что аввы Лота, другой Иосиф аввы Алония, Иоанн аввы Иакова, Исаак аввы Беса, Нистерой аввы Павла, Сисой аввы Антония.

Объединения отшельников

У старца могло быть и много учеников. У аввы Агафона, аввы Арсения и аввы Милесия их было по двое [837], у аввы Силуана — двенадцать [838], а у одного старца, неизвестного нам по имени, — пять [839]. Но к самым известным старцам приходило большое число юношей или уже молодых монахов, которые учились у них, но не поддерживали с ними постоянного общения и зачастую не селились рядом. Авва Моисей после своей кончины оставил семьдесят учеников [840]. Много их было и у Антония Великого, но, когда он умер, с ним оставалось только два монаха [841]. Мы не знаем точных цифр, но известно, что другие старцы, такие как Макарий, Иоанн Колов, Пимен, еще при жизни воспитали значительное духовное потомство. Про авву Иоанна Колова говорили: «Что же это за Иоанн, который своим смирением подвесил весь Скит на одном малом пальце своем?» [842] Но тем не менее у аввы Иоанна был только один «свой» ученик Обычно со старцем подвизались один или двое учеников, а остальные селились в кельях по соседству. Но только вокруг самых знаменитых старцев формировались некие монашеские объединения, о которых нам известно благодаря недавним раскопкам в Келлиях, но которые, без сомнений, существовали и в Нитрии, и в Скиту. В конце IV века, согласно Иоанну Кассиану, в Скиту было четыре церкви, что соответствовало четырем монашеским общинам, основанием для которых послужили поселения учеников вокруг одного из великих старцев [843]. Примерно в то же время Палладий пишет о существовании в Келлиях «братства», объединенного вокруг Евагрия и его друга Аммония [844].

И в наши дни коптские монастыри, со своими кельями и церквями, имеют черты, которые можно было бы перенять и аналогичным монастырям на Западе. На самом деле они представляют собой объединение учеников вокруг одного или нескольких старцев. Образ жизни, который уже больше двадцати лет восстановлен в монастыре Святого Макария, сильно напоминает феномен, существовавший начиная с IV века в Вади–Натрун, а также в Нитрии и Келлиях. Известный современный старец, абуна Матта–аль–Маскин, прибыл сюда в 1970 году со своими учениками, которых было около двенадцати. Число учеников постепенно возрастало, и сегодня община насчитывает более сотни монахов, которые на самом деле являются отшельниками, несмотря на то, что общинная жизнь развита здесь чуть лучше, чем в других коптских монастырях. Как любят говорить монахи из обители Святого Макария, впечатляющий ансамбль монастыря — это не более чем «фасад» в пустыне. По их мнению, подлинная монашеская жизнь и подлинное пустынножительство осуществляются несколькими учениками отца Матта–аль–Маскина в пещерах по соседству с монастырем. Между духовным отцом и его последователями все еще сохраняется та же атмосфера духовной свободы, которая была свойственна взаимоотношениям старцев IV века со своими учениками. Дух Божий, что привел монахов в пустыню, остается единственным подлинным учителем, который их вдохновляет и воодушевляет.

Глава одиннадцатая

ПРИЕМ ПОСЕТИТЕЛЕЙ

Благотворение ближнему

Авва Пимен говорил: «Есть три подлинных основания: страх Божий, непрестанная молитва и благотворение ближнему» [845]. Отцы пустыни отнюдь не были такими «недотрогами», какими мы можем их вообразить, — согнувшимися в три погибели, затворившимися в келье и занимающимися исключительно своим личным самосовершенствованием «наедине» с Богом, которого они и ушли искать в пустыню. Слов аввы Пимена вполне достаточно, чтобы мы поняли важность того, сколь серьезно они относились к делам любви и милосердия. Благотворение ближнему — это вещь такая же необходимая, как страх Божий и непрестанная молитва.

А еще требовалось так или иначе общаться с этим ближним. Но для этого совсем не обязательно нужно было выходить из кельи. Конечно, некоторые монахи подвизались в неприступных местах и никого не видели — но, как мы уже говорили, такие случаи были весьма редки. Некоторые другие, жившие в более доступных районах, заделывали дверь в келью и никого не принимали [846]. Но все они делали своим ближним намного больше — они молились за них и за всех людей, как повествуется о том в прологе к «Истории монахов»: «Всем совершенно ясно, что благодаря им стоит мир, и благодаря им существует жизнь человеческая и имеет ценность пред Богом» [847].

Исполняя пред Богом эту первую обязанность человеколюбия, большинство отшельников все же общались с ближними и непосредственно. Некоторые подвизались в келье с другими монахами, и почти все они время от времени принимали у себя посетителей. А великие аскеты, ставшие столь известны, что были просто?таки осаждаемы страждущими, вынуждены были иногда оберегать свое уединение и скрываться в «запасную», секретную келью. Другие же, наоборот, томясь от скуки, тщетно ждали случайного посетителя, что позволило бы им прервать пост пораньше [848]. Однако большинство монахов вряд ли встречали посетителей каждый день. В апофтегмах о посетителях упоминается часто. Но это не должно вводить нас в заблуждение, ибо многие изречения как раз и родились во время таких встреч.

Посещение монахами друг друга

Поначалу монахи посещали друг друга. Визиты старца к молодому отшельнику, как кажется, были событием довольно редким. В одной апофтегме говорится: «Отцы наши имеют обычай приходить в кельи молодых братьев и надзирать за ними…» [849], но это изречение скорее всего позднего происхождения, ибо в других источниках крайне редко упоминается о таких посещениях. Известен случай с Макарием Александрийским, который в течение четырех месяцев приходил к брату и ни разу не обнаружил его праздным, но всегда стоящим на молитве [850]. Иоанн Кассиан рассказал, что авва Феодор нанес ему неожиданный визит и, увидев Иоанна разлегшимся на циновке, укорил его за это [851]. Но на приглашение молодого монаха посетить его старец мог согласиться не сразу [852]. Обычно старца навещал молодой монах, или ученик — своего авву и духовного отца. И старец всегда был готов принять у себя того, кто нуждался в его ободрении, утешении или совете. Авва Пимен принимал у себя посетителей даже во время Великого поста [853]. Иоанн Колов несколько раз встречался с одним братом, который, возвратившись к себе, все время забывал сказанное аввой [854].