Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века, стр. 13

В Нитрии и в Келлиях, там где пустыня плоская, как кажется, не существовало пещер, которые могли бы служить убежищем для отшельников. Палладий говорит, что когда Амун прибыл в пустыню Нитрии, он сразу же выстроил себе келью [207]. Авва Памво умер в келье, которую он также построил себе, придя в пустыню [208]. В Келлиях, согласно недавним раскопкам, некоторые кельи находились наполовину под землей, как и те строения, которые были обнаружены в Эсне, в Верхнем Египте, Сержем Сонероном [209]. Иногда к пещерам, где жили анахореты, спереди были пристроены небольшие строения из кирпича. Такое можно увидеть и сегодня в некоторых кельях, занятых монахами обители Святого Макария в Вади–Натрун.

Выбор подходящего места

Отшельники, у которых не было поблизости пещер, должны были построить себе келью. Но поселиться где угодно они не могли. Как минимум им нужна была вода. Именно этот факт и объясняетуспешное развитие Келлий и Скита. Вода там находится на небольшой глубине, и поэтому выкопать колодец большого труда не составляет. Даже сегодня в низинах Вади–Натрун, если выкопать яму в три метра глубиной, можно обнаружить воду. Вода, правда, горьковато–соленая, но монахов IV века она вполне устраивала. Большая часть келий была построена именно в этой части Вади, однако те монахи, которые хотели жить уединенно, сооружали себе кельи поодаль, то есть на определенном расстоянии от колодцев. Иоанн Кассиан рассказывает, что пресвитер Скита Пафнутий провел 80 лет в пустыне в келье, которую сделал себе, придя в пустыню, в пяти милях от церкви. Каждое воскресенье, возвращаясь с литургии, он тащил на плечах в свою келью воду, которой должно было хватать на неделю [210]. Другой старец, как кажется, вообще жил в 12 милях от воды, то есть примерно в 18 километрах. Однажды он утомился, неся воду, и сказал себе, что было бы лучше жить вблизи колодца. Но, обернувшись, увидел ангела, который считал его шаги с тем, чтобы вознаградить его. Тотчас старец ободрился и поселился еще на пять миль дальше [211]. У Херемона из Скита была пещера в сорока милях от церкви и в двенадцати от болота и воды [212]. Иоанн Малый [213], чтобы полить свое засохшее дерево, нес воду всю ночь [214]. Келья аввы Арсения была в 32 милях от церкви [215]. А авва Макарий предрек: «Когда увидите вы келью, построенную возле болота, знайте, что запустение Скита близко» [216]. Это— знак нерадения монахов, которые хотят, чтобы вода была возле дверей, и не живут в уединении.

Известно, что в Келлиях заботились о том, чтобы не строить кельи слишком близко друг к другу, «так, чтобы никто не мог бы признать издалека другого, ни разглядеть его, ни услышать его голоса» [217]. Согласно Филону, так же были расположены дома «терапевтов»: не слишком близко, чтобы избежать скученности, но и не слишком далеко, чтобы можно было собрать общину и прийти на помощь [218]. Первые отшельники могли свободно выбирать место поселения, которое бы их устраивало, но затем, вполне вероятно, вследствие быстрого увеличения числа монахов, становится трудно находить идеальное место: не слишком близкое к другим, но и не слишком далекое от церкви и воды.

Строительство кельи

Обычно монах, приходивший в пустыню, сам строил себе келью, как, например, авва Амун или авва Памво в Нитрии. В Скиту двое юношей, пришедших в Египет из других мест и принятых Макарием Великим, построили келью согласно его наставлениям в том месте, которое он им указал [219]. Иногда старец предоставлял свою келью вновь пришедшему, а сам отправлялся дальше в пустыню строить себе другую. Авва Архебий в Диолке уступил свою келью Иоанну Кассиану со всем, что в ней было, а сам выстроил себе новую в другом месте. Через некоторое время он сделал то же самое уже для других вновь прибывших [220]. В Келлиях один монах, у которого была вторая келья, служившая ему чем?то вроде дачи, отдал ее на время другому брату, не имевшему жилья [221]. Один старец посетил брата, который был занят поисками кельи. Он сказал ему: «Присядь, я схожу, поищу тебе ее». Старец вернулся только по прошествии трех лет, но брат все еще сидел и ждал его [222]. В некоторых местах, когда приходил новичок, старец с помощью своих учеников тотчас начинал строить ему келью, и за один день она была готова. Так, например, поступал авва Ор [223]. Одна апофтегма нам показывает, что авва Агафон вместе со своими учениками проводил на строительстве кельи довольно долгое время [224]. Авва Дорофей Фивейский, живший в пещере в нескольких милях от Александрии, занимался тем, что собирал камни для строительства келий. В год он строил по келье [225]. В Скиту один старец всегда помогал братьям, которые возводили новую келью [226].

Работа занимала разное количество времени — в зависимости отосновательности конструкции, используемых материалов, сил и способностей строителей. В самое раннее время конструкция кельи была более скромной и простой, подобно домам нынешних жителей сельских районов Египта. Придя в пустыню, авва Ор сделал себе «маленькую хижину» [227]. Однако в Нитрии Амун соорудил себе «две сводчатые кельи» [228]. Кельи были чаще всего четырехугольными, но могли быть и круглыми, в форме башенки [229]. И сегодня в деревнях Верхнего Египта можно видеть такие дома, увенчанные сводом, который, безусловно, облегчает всю конструкцию. Стены складывали из камня или кирпичей, из глины или самана. Одна апофтегма рассказывает, как авва Ор и авва Феодор однажды месили глину для постройки кельи [230]. В Скиту келья двух юных учеников Макария Великого была вырублена из камня, который находился рядом [231]. Иоанн Кассиан приводит нам историю про одного монаха, который тратил свое время на постройку и ремонт ненужного жилья. Бес держал вместе с ним молоток и поддразнивал его, чтобы тот долбил еще более прочную скалу [232]. Очень часто крышей служил свод из камней или кирпичей, поскольку дерево было редким и служило в основном для перекрытий потолка в глинобитных строениях. Иоанн Ликопольский затворился в келье, которая состояла из трех сводчатых комнат, «одна — для нужд плоти, другая для работы и еды, третья — для совершения молитв» [233]. Однако в случае с кельей двух учеников Макария Великого специально говорится о «дереве для крыши» [234]. Крыша кельи, и полукруглая, и плоская, могла служить террасой [235]; впрочем, она не всегда была прочна и могла легко обрушиться, как это случилось однажды в Келлиях [236]. В самый ранний период о фундаменте, скорее всего, не заботились. Однако его необходимость со временем была осознана [237], и благодаря этому мы можем обнаружить, например в Келлиях, остатки очень древних строений. Некоторые старцы порицали желание прочно обосноваться на одном месте и «пускать корни». Авва Зинон говорил: «Никогда не полагай основания, когда строишь келью» [238].