Колесничие Фортуны, стр. 21

– Каталуна, – в тон маленькой проказнице ответил я, – это где-то очень далеко, аж в Арагоне. Говорят, у вас там всегда лето и так жарко, что все каталунцы только и знают, что валяться на солнышке и греть бока.

– Неправда! – возмутилась принцесса, явно вскакивая на кровати. – Каталунцы, чтобы вы знали, ничуть не худшие мореходы, чем вы. И вообще…

Моя собеседница, казалось, разошлась не на шутку, но, услышав наши с Лисом сдавленные смешки, внезапно замолчала, а потом, обиженно буркнув: «Ну и ладно!», юркнула под пуховое одеяло.

Молчание длилось недолго. Судя по всему, наша подопечная имела характер столь же вспыльчивый, сколь и отходчивый.

– Скажите мне, мессир Вальдар, вы и ваш друг давно знаете принца Джона?

– На несколько часов больше, чем вы, сударыня, – честно признался я.

– И что же вас привело к нему в гости? – поинтересовалась принцесса.

– Сказать по правде, только неуемное гостеприимство Его Высочества. Мы направлялись в Лондон к его брату, да вот, на беду, встретились с ним.

– Постойте! Ну конечно же! Вспомнила! Вы – Вальдар Камдил, прозванный Верная Рука, рыцарь, освободивший короля Ричарда!

– Вы абсолютно правы, сударыня.

– Тогда ваш друг – тот самый знаменитый гайренский менестрель?

– И вновь вы угодили в цель.

– О господа, – в тоне принцессы слышалось детское восхищение, – для меня высокая честь иметь подобных телохранителей.

– А уж для нас-то! – хмыкнул Лис, сооружавший некое подобие лежанки у входной двери.

– Теперь я понимаю, почему вы были вынуждены бежать, – сочувственно произнесла Лаура-Катарина.

– Мы бежали? – возмутился «знаменитый гайренский менестрель», оскорбленный столь безосновательными подозрениями. – Да мы просто спешили вам на помощь!

– А что вас привело в эти края? – перебил я своего друга, явно собиравшегося привести многочисленные аргументы в пользу высказанной им версии.

– Я тоже собираюсь в Лондон к королю Ричарду. Мы, я и моя свита, сегодня утром выехали из Грейсфорда…

– Грейсфорд? Но это же в стороне от Ноттингема.

– Ах, – вздохнула прелестница, – нас сегодня весь день преследуют неудачи. Вначале, вскоре после того как мы выехали из замка, обвалился мост через реку.

– Обвалился мост?

– Ну да, прямо перед нами. Так что мы были вынуждены ехать другой дорогой, как раз мимо Ноттингема. А совсем уже перед городом сразу две лошади моего возка потеряли подковы. Пришлось ночевать здесь.

– Понятно… – произнес я, немедленно причисляя дорожные неудачи принцессы к длинной веренице странных совпадений, имевших место сегодня. – А кто были эти люди, которых мы у вас застали?

– Понятия не имею. Но еще утром я заметила каких-то странных всадников, всю дорогу следовавших за нами.

– Скажите, Ваше Высочество, они что-нибудь говорили? Может быть, что-то кричали, когда пытались вас вязать? – дрожащим голосом спросил я, потому, как мне казалось, я уже понял, кому мы обязаны нашим маленьким ночным приключением.

– Нет. Они все время молчали. Хотя погодите. Когда вы ударили в дверь, один из них крикнул что-то вроде: «Донна Виттори».

– Лис, ты слышал? – обреченно включил я связь.

– Доннэр вэтэр – по-немецки «черт побери», – моментально отозвался мой напарник, – ежу понятно, что это Лейтонбург. Я думаю, здесь всего-то и есть один такой извращенец, который гоняется за красотками по Европе, как по собственной спальне.

– Почему извращенец? – поинтересовался я.

– Да потому, что он хочет от них совсем не того, что все остальные мужчины, – устало ответил Лис. – Ладно, Капитан, ты как знаешь, а я буду баиньки. И да будет наш завтрашний день длиннее, чем клинки наших врагов.

Глава девятая

– Идиот! Кретин! Ай! Ой-ой-ой!!! – Эти лестные эпитеты, внезапно услышанные нами на канале закрытой связи с Виконтом, не относились ни к одному из нас. Мы ошалело вскочили, оглядываясь по сторонам и хватаясь за оружие.

– Почему я прогуливал занятия по верховой езде?.. Ай!

Измотанный трехчасовой скачкой конь, по-видимому, чувствовал себя много лучше хозяина. Крис де Монгийе мчался, низко пригнувшись к конской холке. За его спиной явственно слышался дробный топот погони.

– Эй, Крис! Мальчик мой, что там у вас за состязания на кубок Дерби? – поинтересовался Лис.

– Разъезд принца Джона!

– И давно вы так? – сочувствию Сережи не было предела.

– Да уж миль сорок…

– Лис, не балаболь! – прервал я своего язвительного друга. – Вик, попробуй свернуть в лес и положить коня!

– Не выйдет! Их там человек двадцать, да и коня точно услышат.

Среди бешено мелькавших придорожных кустарников внезапно вырисовались крупным планом две ступни, своими размерами способные привести в отчаяние гильдию лондонских обувщиков.

– Эх, пошла, родимая! А это что такое? – раздался свист плети.

Виконт с оттягом хлестнул по босым пяткам, и дикий отчаянный рев лишил нас возможности расслышать что-либо. Впоследствии, сопоставляя свидетельские показания, мы постановили, что особь, обладавшая такими замечательными ногами, имела от пяти до семи метров в высоту (Виконт клялся, что все десять); то ли две, то ли четыре руки (Виконт утверждал, что их было значительно больше); вся с головы до ног была покрыта темно-бурой шерстью и с небывалой яростью размахивала огромной дубиной (Виконт опять же настаивал, что это был вырванный с корнем местный дуб).

Дальнейшее напоминало скачку из голливудского вестерна, прокручиваемую с бешеной скоростью по телевизору, в котором изрядно барахлит изображение. В конце концов раздалось заветное:

«Хрясь!» – и экран погас.

– Ну и что это было?

– Попал!

– Куда попал?

– Точно в цель.

– Проклятие! Навязали на мою голову неуча! Какие будут предложения?

– Исключительно нецензурные. Капитан, ну его на фиг! Прибор активизирован, так что ставь на маяк. Когда этот «ковбой» очухается, мы непременно узнаем. Пошли спать, нам еще с утра это высочество сторожить! – указал Лис на мирно посапывающее под балдахином высочество.

«Интересно, чем же это наш стажер так насолил этому разъезду?» – засыпая, подумал я. За стеной мерно отдавались шаги стражи из личных телохранителей принца Джона, заботливо оставленной нам на подмогу.

– Пусть молодые караулят, им по сроку службы положено, – блаженно вздохнул Лис, поудобнее заворачиваясь в шкуры.

…Янычары гнались за мною по пятам. «Врешь, не возьмешь, гвардейцы не сдаются!» – крикнул я, загоняя последнюю обойму в свой пистолет. Янычары в мотоциклетных шлемах размахивали катанами и подступали все ближе, воинственно выкрикивая: «Харе Кришна!» Внезапно рядом с собой я увидел высокую каменную стену, с которой призывно спускалась веревочная лестница. Я ловко полез наверх. Янычары, усевшись в кружок под стеной, достали баночное пиво и нестройно затянули «Орла VI легиона». «Совсем с ума спятили!» – подумал я.

По ту сторону стены ласково светило солнце, месяц, луна, два десятка комет и стоваттная лампочка, висевшая в пространстве на оголенном проводе. Все было оплетено плющом, лилиями, виноградом, розами, орхидеями, мексиканскими кактусами и прочей ботаникой. В центре пейзажа призывно журчал фонтан, в радужных брызгах которого вяло резвился выводок прелестных гурий. Раздался свисток боцманской дудки, и гурии суматошно начали строиться в две шеренги.

– Зухра!

– Я!

– Лейла!

– Я!

– Анна де Бейль!

– Я!

– Графиня де ля Фер!

– Я!

– Леди Винтер!

– Я-я!

– Гюльчата-а-ай! Ай-яй!!!

Если бы меня попросили описать лицо, возникшее вдруг передо мной, я бы вновь поставил многоточие. Видимо, так должна была выглядеть гарпия, съевшая лимон. Понятное дело, настаивать на открытии личика я не стал. Скорее, наоборот – попытался отогнать ужасный фантом. На месте отвратной карги вырисовалась прелестная Изабель Аджани в подобающем случаю наряде.