Клетка из костей, стр. 63
— Кого он собрался допрашивать?
— Линн Виндзор. Она работает в юридической конторе.
Марина по шороху в трубке поняла, что Фил прикрыл мембрану ладонью. Он сказал что-то в сторону, но что, она не расслышала. Кто-то был рядом с ним.
— Хорошо. Не отпускайте ее, — сказал Фил. — Я о многом должен тебе рассказать. И это срочно.
— Прямо-таки срочно?
— Да. Это касается Линн Виндзор. И Брайана Гласса. Они оба замешаны в очень грязной истории.
— Не клади трубку, — сказала она, почувствовав, как забилось сердце в груди. — Ты можешь мне понадобиться.
— Рад стараться.
ГЛАВА 102
— Ну, со свиданьицем, — сказал Микки, усаживаясь напротив Линн.
— Ты всем женщинам, с которыми спишь, так отплачиваешь, да? Допрос — это у тебя такая извращенная благодарность?
— Нет, не всем. Только особенным.
— Что ты хочешь узнать? С кем я еще спала? Предохранялась ли? Давно ли проверялась на венерические заболевания? Поздновато, дружище.
— Да, — сказал он. — Поздновато.
Она покосилась на аппарат, стоявший рядом.
— Ты собрался это записывать? Тогда знай: я первым делом скажу, что ты со мной спал. И все мои показания будут считаться иммунизированными. В суде их даже не примут к рассмотрению.
Она была очень довольна собой.
Микки улыбнулся.
— Ради бога! Я не собирался устраивать допрос с предостережением, но если ты настаиваешь…
— Настаиваю.
Микки подготовил диктофон к записи.
— Молодец, Микки! — сказала ему через наушник Марина. — Продолжай в том же духе. Пусть бесится. Она чувствует свое превосходство, не разрушай эту иллюзию. Она настолько надменна, что даже адвоката не позвала. Думает, что справится и с уголовным правом. Продолжай в том же духе.
Микки едва заметно кивнул в надежде, что Марина уловит движение.
— Беседа начинается в…
И он продиктовал всю информацию: представился, представил Линн, дал ей официальное предостережение, указал точное время. Заставил ее сказать, что она добровольно отказалась от услуг адвоката.
«Она закусила губу. Готова к борьбе, — подумал Микки. — Готова к победе. Что ж, будет видно…»
— Линн, я…
— Позвольте сразу же вас прервать, детектив-сержант, — сказала она и улыбнулась. — Я понимаю, что это формальный допрос с предостережением. Я также хочу отметить для протокола, что вчера ночью вы были у меня дома и занимались со мной сексом.
Она знала, каковы будут последствия. Ждала ответа. Микки не спешил.
— Да, это правда, — наконец сказал он. — Но хочу отметить, что в гости к вам я пришел по вашему же приглашению. И сексом мы занимались по обоюдному согласию сторон. И, не скрою, обоюдно им насладились.
Не это ожидала услышать Линн Виндзор. Глаза ее затравленно забегали.
— Именно о событиях вчерашней ночи я хотел с вами поговорить. Понимаете, принимая ваше приглашение, я и не предполагал, что вы имеете какое-то отношение к расследованию, которое я в данный момент возглавляю. Сейчас я в этом уже не уверен.
Он достал из кармана ее визитку. Уже в пластиковом пакетике — так выглядело официальнее.
— Вы узнаете этот предмет?
Она молчала.
— Так что же, узнаете?
Она кивнула.
— Пожалуйста, скажите это вслух. Для протокола.
— Да, — хрипло выдавила Линн. В горле у нее внезапно пересохло.
— И что это такое?
Она прокашлялась.
— Моя визитная карточка.
— Верно. Ваша визитная карточка. Вы не могли бы взглянуть на нее?
Она подалась вперед и посмотрела на визитку.
— Вы подтверждаете, что на этой визитной карточке указан номер вашего мобильного телефона?
— Да.
В глазах ее читался страх. На лице было написано два слова: «Он знает».
Микки стал чувствовать себя гораздо увереннее. Ее страх придал ему сил. Он играл с ней, как кошка с мышкой. Все было под контролем — он не зарывался, но чувствовал свою власть.
— А это мой мобильный телефон. — Он положил свой айфон на стол. — Вы не могли бы объяснить, как ваш номер оказался в моем списке контактов?
Она пожала плечами.
— Ну, вы, наверное, его записали. Хотели со мной еще раз встретиться. Только, боюсь, этого уже не случится.
— Хорошо, я перефразирую вопрос. Вы не могли бы сказать, почему ваш номер записан в мой список контактов под именем моего личного осведомителя? И почему я не получил сообщение, которое он мне вчера отослал? И почему я получил другое сообщение, с совершенно другим содержанием? Как вы все это объясните?
Линн Виндзор молча буравила его взглядом. Глаза ее полыхали ненавистью.
Он вспомнил, какой она была совсем недавно, еще прошлой ночью. Сейчас он ее не узнавал. «Не время, — приказал он себе. — Сосредоточься».
— Значит, вы не знаете, каким образом сообщение от моего осведомителя перехватили и заменили другим?
— Нет.
— И как ваш номер заменил его номер, вы тоже не знаете?
— Нет.
— Вы уверены?
Линн вздохнула. Ей хотелось выглядеть оскорбленной в лучших чувствах, но выглядела она напуганной.
— Это просто смешно. — Слова эти прозвучали бы намного убедительнее, если бы голос ее не дрожал. — Патология какая-то. Ты просто… ты просто чувствуешь себя виноватым за то, что переспал со мной… тебя просто совесть мучает, и ты пытаешься таким образом…
Микки притворно изумился.
— Виноватым? Совесть? Я вообще не чувствую себя виноватым. Ни капли. А вы?
Взгляд ее метался по комнате, как воробей, случайно залетевший в сарай.
— Если у вас… если у вас все, я бы… я бы хотела…
Она попыталась было встать. Положить всему этому конец.
— Пожалуйста, присядьте, Линн.
Строгий, не терпящий возражений тон.
Она села.
Он снова услышал голос Марины в наушнике:
— Молодец, Микки. Она у тебя на крючке. Так, слушай. Спроси у нее о Садовнике. Доверься мне.
Микки нахмурился.
— Давай спроси, где сейчас Садовник. Как его найти. Доверься мне. Давай.
Микки подался вперед и заговорил тихо, заговорщицки. Его язык тела твердил: «Мы вместе. Все против нас. Ты попала в беду, но я тебя спасу».
— Линн…
С такого расстояния он еще лучше разглядел ужас в ее глазах. И порадовался, что не должен бояться того, чего боялась сейчас она.
Или «кого».
— Линн… Вы не подскажете, где я могу найти Садовника? И страх, который он видел секунду назад, уже не мог сравниться с тем страхом, который он увидел теперь.
ГЛАВА 103
Садовник выпрямился. Огляделся по сторонам. Улыбнулся. Комната для жертвоприношений была наполнена цветами. Тщательно подобранные букеты стояли каждый на своем месте.
Оставшиеся цветы разбросаны по полу. От тяжелого аромата, скопившегося в тесном помещении, кружилась голова. Процесс разложения уже начался.
Превосходно, этого-то он и ждал.
Это и было ему нужно.
Для жертвоприношения.
Свечи тоже были на месте, но он решил не зажигать их раньше срока. В комнате было темно и прохладно. Он оделся теплее. Взял фонарь.
Глянул на клетку.
Мальчик молчал, забившись в угол. На нем все еще была тонкая больничная рубашка. На руках проглядывали синяки — там, где раньше торчали катетеры. Он не поднимал голову. И дрожал.
Неважно. Скоро вопрос температуры перестанет его заботить.
Скоро не будет ни холода, ни жара, а сам он превратится в искорку — искорку, от которой зажжется пламя Сада. Негасимое, вечное пламя.
До нового жертвоприношения.
И того, что последует за ним.
Он подошел к верстаку. Положил фонарь, взял первый инструмент — серп. Можно было даже не притрагиваться к лезвию — и так было видно, насколько оно острое. Свет фонаря, ударившись о его поверхность, разбегался по стенам. Он положил серп обратно на верстак.
Забрал фонарь и вышел из комнаты.
Оставалось лишь ждать.
Ждать своего часа.
Ждать.
И смаковать каждую секунду.