Клетка из костей, стр. 50
На полу, прямо перед ним, лежала мертвая Роза Мартин. Он смотрел на нее как загипнотизированный. Туловище ее в районе живота превратилось в груду красных комковатых потрохов. Он не мог различить конкретных органов — просто куча мяса. И кровь, кровь повсюду. Он знал, что эксперт сумеет восстановить ход событий по пятнам и брызгам, но сейчас ему достаточно было просто сидеть и любоваться своей работой. Он был словно художник в студии.
Но больше всего его зачаровывало лицо. Еще несколько минут назад оно было таким живым: глаза горели праведным гневом, изо рта вылетала правда, которую он не хотел слышать. И вот теперь оно омертвело. Стало никаким. Губы безвольно опустились, лишенные звуков и слов, пустые глаза стали похожи на глаза выпотрошенной рыбы.
Он не сожалел о содеянном, напротив — он ликовал.
Главное, чтобы теперь удалось остаться безнаказанным. Это главное. Он потер голову в том месте, куда Донна Уоррен ударила его чашкой. Притрагиваться было больно. Будет синяк, и шишка тоже будет. Сначала он злился оттого, что они с мальчишкой ушли. Он понимал, что не может за ними гнаться, ведь даже в Ньютауне публичная сцена с применением холодного оружия привлекла бы всеобщее внимание.
Зато у него теперь был козел отпущения. Убийца.
Он знал, как действовать дальше. Тело останется здесь. Потом его найдут — он сам его найдет. И свалит всю ответственность на Донну Уоррен. Тот визит объяснит, откуда здесь взялась его ДНК, а его показаний хватит, чтобы упечь шлюху за решетку. Он лично будет руководить допросами. И, будьте спокойны, все пройдет как по писаному.
О да. Это будет несложно.
Как объяснить свой внезапный отъезд из больницы, он тоже придумал: скажет, что погнался за похитителями мальчика. Но не догнал. Проще простого. Убедившись, что внедорожник удалился на достаточное расстояние, он даже вызвал подмогу. Все тылы прикрыты. Все следы заметены.
А Фил… Фил сейчас не в том состоянии, чтобы реально ему противостоять.
Гласс кивнул, чрезвычайно довольный собой. Все хорошо. Замечательно.
Он снова взглянул на труп Розы Мартин.
Это было первое его убийство.
Но уж точно не последнее.
ГЛАВА 78
Близилась ночь, а с ней — осенняя прохлада и угроза скорой зимы. Но в доме Фила и Марины окна были закрыты, шторы — задернуты, а жалюзи — опущены. Ночь не могла проникнуть внутрь. По крайней мере, так им казалось.
Но ночь проникла в сердце Фила. Не в сердце даже — в самую сердцевину. Он неподвижно сидел в кресле, вперившись невидящим взглядом в пустоту. Марина и Дон стояли рядом, и на лицах обоих читалась тревога.
— Давай я помогу отвести его наверх, — предложил Дон. — Уложим его в кровать.
Марина посмотрела на Фила. Глаза у него были открыты, но зрачки не двигались. То, что он видел, находилось где-то за пределами этой комнаты. И даже за пределами настоящего. У нее сердце разрывалось от этого взгляда.
— Нет, — ответила она, — пусть посидит здесь.
— Но ему нужно отдохнуть, Марина. Ему нужно…
— Да, Дон, — тихо, но твердо сказала она. — Ему нужно отдохнуть. Но еще больше, чем отдых, ему нужны ответы. — Она посмотрела в глаза свекру. Тот не выдержал и отвернулся. — Он должен знать, Дон. Он целую жизнь провел в неведении.
Дон покачал головой и заговорил шепотом:
— Я не хочу… Я боюсь причинить ему боль.
Марина едва не рассмеялась.
— Ты только посмотри на него! Посмотри на него, Дон. Думаешь, ему сейчас не больно? Думаешь, бывает боль сильнее этой?
— Нет, — покачав головой, ответил он. — Думаю, не бывает. Хорошо. — Он тяжело вздохнул. — Давай сделаем это. Давай все ему объясним.
К каждому его слову, казалось, была пристегнута цепь с увесистым ядром.
Несколько раз глубоко вздохнув, Марина села напротив Фила и взяла его за руку. Кожа его была сухой и прохладной.
— Фил?
В его глазах мелькнул огонек, словно между ними пробежал слабый, но все же ток.
— Фил, это я. Марина. Я хочу поговорить с тобой. Ты готов? Ты сможешь?
Едва заметный кивок был ей ответом.
— Хорошо. — Рука в руке. По-прежнему. — Я хотела спросить… Кого ты видел, Фил? Кто был в той машине?
— Лицо… лицо из моего сна…
Фил закрыл глаза и скривился, словно опять увидел его.
— Понятно. Лицо из сна. Ясно. А кем он был в этом сне? Что он делал?
— Он… Я сидел в клетке, в клетке из костей, в подвале… а он…
Фил отвернулся и замотал головой, словно надеясь изгнать этот образ из памяти.
— Все хорошо, Фил. Продолжай.
— Я сидел в клетке, а он шел прямо на меня, и… эти глаза… в капюшоне, эти глаза…
— Что, Фил? Что было не так с его глазами?
— Темные… темные глаза… как будто смотришь в бездну…
— И на нем был капюшон?
Фил кивнул.
— А потом… а потом я увидел его там, возле больницы… он… существует… на самом деле…
Марина взглянула на Дона, и тот горестно ей кивнул.
— Дон тоже здесь. Он хочет с тобой поговорить. Ему нужно… кое-что тебе рассказать.
Она убрала руку и отошла в сторону. Ее место занял Дон.
— Фил? Это я, Дон. Я должен… кое-что тебе сказать. Насчет того человека в капюшоне. Человека, который держал тебя в клетке во сне. Хорошо?
Еще один едва заметный кивок.
Дон набрал полные легкие воздуха. И еще раз. Готов ли он? Будет ли он когда-нибудь готов к такому?
— Это реальный человек, Фил. Поэтому ты и видел его возле больницы. Он существует на самом деле. И я знаю, кто это.
Фил открыл глаза и непонимающе уставился на приемного отца.
— Как? Откуда? — Слабый, дрожащий, словно детский голос. Голос ребенка, заблудившегося в лесу.
— Мы с ним знакомы, Фил. Мы с ним виделись раньше. И я тебе сейчас об этом расскажу. Это касается тебя, твоей жизни. Ты готов?
— А кошмары… кошмары пройдут?
— Надеюсь.
Фил сглотнул ком в горле.
— Тогда я готов.
ГЛАВА 79
Машина ехала по ночной улице. Чем дальше от центра, тем меньше было людей и транспорта.
Донна, сидевшая на заднем сиденье, пыталась контролировать свое сердце. Оно то отчаянно ломилось в грудную клетку, то норовило выскочить наружу через горло. Последний раз она испытывала такое, когда Бенч угостил ее на вечеринке практически чистым кокаином. Но то были приятные переживания — во всяком случае, пока кровь носом не пошла. Эти же переживания нельзя было назвать приятными даже в самом широком смысле слова.
Рядом сидел Бен. Он смотрел в окно, потому что на нее смотреть не хотел, а на мужчин спереди — боялся.
Донна пыталась поговорить с ними, но ей не отвечали. Они молча усадили их в машину и молча поехали.
— Подождите, — сказала она. — В доме остался еще один человек. Одна баба из полиции. У нее ножевое ранение. Надо… надо вернуться…
Один из них обернулся и смерил ее долгим свирепым взглядом. Она вспомнила, как брызнула в него из газового баллончика.
— Ножевое ранение, говоришь? — сказал он. — Это твой конек.
— Что? Нет, я…
Он развернулся, чтобы быть как можно ближе к ее лицу. С губ, когда он говорил, срывались брызги слюны.
— Знаешь, что ты наделала? Мой напарник сейчас, между прочим, в больнице. Подыхает там, мать твою. Это тебе известно?
«Шотландский акцент…» — отметила она. Напуганные люди обращают внимание на самые удивительные мелочи. Она не ожидала услышать шотландский акцент.
— Сука, — процедил он.
— Ну-ну, полегче, — осадил его водитель. Этот говорил гораздо спокойнее.
Донна ухватилась за его нейтральный тон, как утопающий за соломинку. Если он так спокойно говорит, то, наверное, не причинит ей вреда. Потом она вспомнила своих клиентов, которые поначалу тоже казались уравновешенными людьми… И эта мысль не принесла ей утешения.
От страха Донне было тяжело дышать. Ей хотелось как-то задобрить этого мужчину, говорившего с неприкрытой угрозой.
— Пожалуйста, простите меня, — пробормотала она.