Клетка из костей, стр. 22
Она пригляделась — двое мужчин. Оба в костюмах. Не свидетели Иеговы.
Они смотрели на ее дом. Они ждали. Черт, черт, черт!
Руки у нее задрожали, и не только от выпитого и выкуренного прошлой ночью. Надо что-то делать. Срочно. Бен, ничего не замечая, продолжал играть на полу. Она еще раз выглянула в окно и снова перевела на него взгляд.
Вспомнила подругу. Эту глупую девчонку, которая совсем запуталась в жизни.
В уголках глаз выступили слезы. Она не оплакивала Фэйт — свою лучшую подругу и любовницу, не станет оплакивать и сейчас. Донна не такая. Она твердила себе это постоянно. Ее подобным не проймешь. Не на ту напали. Жизнь вынудила ее стать жесткой.
Она смахнула слезы ладонью, а ладонь вытерла о джинсы.
— Давай, Бен, собирайся. Мы уходим.
— К маме?
Донна снова почувствовала, как щиплет в глазах, но сдержалась.
— Нет, не к маме. Просто… уходим. — Она выдавила из себя фальшивую улыбку. — Это будет настоящее приключение! Мы от всех убежим. Давай собирай свое барахло.
Мальчик отправился на второй этаж, а Донна попыталась понять, что делать дальше. Нужно уехать отсюда. А для этого нужна машина.
Улыбаясь, она пошла в кухню и взяла самый большой, самый острый нож, который только смогла найти. Она ни разу в жизни не резала им продукты, но это был идеальный инструмент для отпугивания сумасшедших клиентов.
Машина. Нужна машина — значит, будет машина.
ГЛАВА 31
В пабе были огромные прямоугольные окна — открытые, прозрачные, словно зазывающие внутрь и уверяющие: нам скрывать нечего. Ничего неблаговидного здесь не происходит. У нас всегда рады гостям. Заходите же!
Но Роза Мартин знала, насколько это далеко от истины.
«Шекспир» считался одним из самых опасных пабов в Колчестере. Преступники и злодеи всех мастей стекались туда, как убогие, но уверенные в своем таланте стекаются на прослушивания «Икс-фактора». Впрочем, клиентура «Шекспира» могла сравниться с ними и в убожестве. Мелочные и жалкие, беспомощные и безнадежные, они приходили сюда, чтобы укрепиться в заблуждениях насчет самих себя и напиться до того состояния, когда явные проигрыши начинают казаться достижениями. Когда обычные поганцы становятся королями в замке уцененного пива — до тех пор, пока реальный мир не остудит их, как порыв ледяного ветра с Северного моря.
Иными словами, пока бармен не крикнет, что заведение закрывается.
Роза Мартин не раз приходила сюда по работе — как в форме, так и под прикрытием. Во время таких зачисток, как правило, по выходным, она особо рьяно сталкивала негодяев лбами, силясь доказать коллегам-мужчинам, что крутости ей не занимать. Бывала она тут и со Скотланд-Ярдом: когда кто-нибудь из здешних неудачников начинал мнить о себе невесть что.
Да уж, она знала этот паб.
Едва войдя внутрь, Роза почувствовала прилив адреналина. Повинуясь неизменному инстинкту, она автоматически сжала кулаки и включила режим «или бить, или бежать».
Разумеется, она выбирала «бить».
Внимание к себе она привлекла сразу. Все сразу поняли, что она коп, с таким же успехом можно было нацепить на шею неоновую табличку. Немногочисленные пьянчужки, облепившие столики, как мухи, или вопросительно на нее таращились, или, напротив, мигом отводили взгляды. С нескольких столешниц что-то едва заметно смахнули — и руки эти больше не показывались из-под столов, пока она не ушла. Молодые ребята, игравшие в бильярд, замерли, не доиграв партию; кий они держали так, как держат копья воины первобытных племен. Пахло там омерзительно.
В глубине паба завеса сигаретного дыма стала тоньше, и Роза смогла рассмотреть и заляпанные прокисшим пивом столы, и давно не мытый унитаз, и жаровню, в которой масло последний раз меняли еще при Тони Блэре.
Обшарпанные голые стены с прислоненными дерматиновыми скамейками; стулья, пережившие немало потасовок, в которых они выступали в качестве оружия; изрезанные ножиками столы…
Роза подошла к стойке. Бритая голова бармена-здоровяка, минуя шею, переходила сразу в линялую гавайскую рубашку. Лицо его выражало не больше радушия, чем лицо пастыря-евангелиста, к которому пришли обвенчаться два гея.
Она показала ему удостоверение, хотя необходимости в этом не было.
— Я ищу Дэрила Кента. Он здесь? Мне сказали, он часто сюда захаживает.
Бармен, похоже, задумался. Выбор перед ним был не из легких: стать стукачом или отказаться сотрудничать с человеком, который в ответ начнет рыться в грязном белье и узнает много интересного об этом заведении. Компромиссным решением стал кивок в сторону юных бильярдистов.
— Который из них?
— Темный. В белом худи.
Произнося это, он даже не шевелил губами. Роза кивнула в знак благодарности и отошла к бильярдному столу. Дэрила Кента она опознала моментально. Он был мулатом, и это очень его злило. Во всяком случае, что-то его да злило: глаза-щелки, свирепый оскал, напряженное, будто перед прыжком, тело. Он сам напрашивался на неприятности.
— Дэрил Кент?
Прежде чем ответить, он быстро огляделся по сторонам — проверил, на месте ли все парни. Те, с киями-копьями наизготовку, скучились еще плотнее.
— А кто интересуется?
Она продемонстрировала удостоверение.
— Детектив-инспектор Роза Мартин.
— Копы. Ясно.
Выражение лица у него было таким довольным, словно он только что самостоятельно доказал теорему Ферма.
Она выждала несколько секунд и повторила:
— Дэрил Кент.
Но теперь уже как утверждение, а не вопрос.
— Ага.
— Поговорим?
Он снова огляделся.
— А чего не поговорить? Мне от братух скрывать нечего.
Роза едва сдержалась, чтобы не закатить язвительно глаза: парень выдавал себя не то за нью-йоркского гангстера, не то за ямайского бандита, когда на самом деле вряд ли выезжал за пределы графства.
— Вы были парнем Фэйт Ласомб, так ведь?
Он пожал плечами.
— Это, надо понимать, знак согласия?
— Ага. Типа того. Давно это было. Она такая была, ну, дешевая сучка.
— «Была» — это вы точно подметили, Дэрил. Она умерла.
Слова ее подействовали, как внезапная пощечина. На месте самоуверенного хулигана появился совсем другой человек — изумленный, испуганный. И в окружении «братух» ему вдруг стало неловко.
— Правда? — тихо, с недоверием переспросил он. Точь-в-точь как ребенок.
— Правда-правда. Где вы были вчера ночью, Дэрил? И сегодня утром, если уж на то пошло.
Он попятился, натолкнулся на бильярдный стол. На лице у него была паника.
— Нет-нет, так не пойдет… Я чего, я ничего… Ты на меня эту мокруху не вешай.
— Где вы были, Дэрил?
Он снова покосился на «братух», которые уже расступились, в одночасье забыв все братские клятвы. Роза была рада это видеть: пусть знает свое место.
— Со своей… новой бабой.
— А точнее? С мамой, наверное? — не сдержалась она.
Ребята захихикали, Дэрил покраснел от злости.
— Нет, не с мамой. Оборзела? Дениз ее зовут. Я у нее был.
— Понятно. Вы же и ее сутенер, да?
— Чего? — Шок, недоверие.
— Ну «чего»: заставляете ее за деньги заниматься сексом с мужчинами, а потом эти деньги отбираете. Что не ясно? Я-то думала, уж кому, как не вам, знать, чем занимаются сутенеры.
— Я не сутенер.
— Да ну? — Роза постепенно тоже свирепела. — Знаете, Дэрил, я терпеть не могу обманщиков. Это так оскорбительно, когда тебе врут! Но знаете, кого я ненавижу еще больше? Сутенеров. Вот это дрянь люди, хуже не придумаешь. Трусы, которые живут за счет женщин и ленятся найти себе нормальную работу.
— Да не сутенер я!
— Врешь.
— Не вру!
Остальные никак не вступались за своего «братуху». Он остался один на один с этой настырной полицейской сучкой. Роза заметила, как шевелятся губы, как мечутся по комнате глаза. Его скудный умишко явно что-то замышлял.
— А если бы я был сутенером, я бы тебе показал! Знала бы, как мне хамить.
Этого было более чем достаточно.