Искусственный отбор, стр. 93

– Зачем нужны метаморфы? Зачем?..

Глаза Кима закатились, он перестал бороться, обмяк. И тут подоспели моды-охранники, синхронно ударили пленника прикладами винтовок под колени. Законник выпустил жертву и рухнул сам, закрылся руками от посыпавшихся градом пинков, зашипел от боли. Хотел схватить одного из бойцов за ботинок и повалить, но не успел.

– Хватит! – сипло приказал кореец. С трудом поднялся, держась за окровавленную шею. Проследил за тем, как солдаты опять неохотно удалились на пару десятков шагов, повернулся к Миронову. – А смысл? Так блок не пробить.

– Попробовать надо было, – болезненно усмехнулся изгой, лежа на земле в позе эмбриона. С кряхтением перевернулся на живот, осторожно сел. Стиснул зубы и прижал руки к груди – внутри клокотало, кололо, во рту солоно от крови. Сломанное ребро задело легкое.

– Я думал, ты умнее. Завтра и так получишь сведения.

– Точно… или то, что посчитаете нужным рассказать.

– Дурак ты… Не смей убегать.

– А то что?

– К примеру, я знаю, кто отправил анонимное сообщение с номером телефона. И кто настолько умен, чтобы проникнуть в базы данных Космического Агентства.

– Угу, – только и смог промычать Игорь. Но внутренне дрогнул. Вот и удар ниже пояса. Мол, не будешь послушным мальчиком, возьмем в оборот твоих друзей. Что и требовалось доказать, кнут и пряник в чистом виде.

Уроды.

Виктор постоял в нерешительности. Но нужных слов не нашел. Раздраженно плюнул под ноги, развернулся и зашагал прочь. Смешался с толпой солдат и медиков, растворился среди людской суеты и пластиковых палаток.

Приутихший ветер завыл и засвистел с новой силой, прошелся по щекам Миронова, взъерошил волосы и осыпал пеплом. А затем метнулся ввысь, разогнался и разбил колонну черного дыма на сотни ручьев и рек, подхватил случайный десантный транспорт, игриво толкнул на скалы и верхушки деревьев. Солнце пробилось сквозь завесу, вместе с шелестом листвы и испуганным птичьим щебетом коснулось груди пленника, создало собственного двойника под ребрами: раскаленного и жгучего, но несущего призрак успокоения.

Вот так сидеть было хорошо. Только боль уж слишком досаждала. Грудные мышцы то и дело сокращались, возвращая сломанные кости на законные места. И тогда возникало впечатление, будто его протыкают горячим клинком. А еще жутко ныла левая рука. Кисть словно окатило кислотой или раскаленным железом, нервные окончания посылали в сторону мозга истерические послания: «Хватит! Помогите!..»

Бывший агент бросил вороватый взгляд в сторону, куда ушел Ким. Потом посмотрел на левую кисть, осторожно разогнул пальцы. Когти и кожа шелушились, по ладони как крупные жуки медленно ползали алые пятна. А кровь Виктора, оставшаяся после удара наотмашь и шейного захвата, медленно просачивалась сквозь поры, растворяясь в его собственном теле…

Запасной план всегда пригодится.

Глава 8 Путь Икара

Спрятав левую кисть в рукав, Игорь прикрыл глаза и погрузился в лечебный транс, напоминающий легкую дремоту.

Конвоиры то ли от усердия, то ли с испугу перестарались. Два ребра в щепки, полно серьезных ушибов, гематом. Исток, коим он был совсем недавно, уже б потерял сознание. Да и любой гражданский мод тоже. Метаморф к добру или худу оказался покрепче. И болевой порог выше, и лейкоциты пожирали отмерший материал, а взбесившиеся клетки делились со страшной скоростью.

Впрочем, состояние организма занимало Миронова меньше всего. Проверил, усилием воли подкорректировал, и сразу окунулся в воспоминания о таком долгожданном и таком противоречивом разговоре с Виктором. Промотал перед мысленным взором, проанализировал каждое слово, интонацию, выражение. И устало вздохнул.

Он на шажок приблизился к пониманию ситуации. Но мало, чтобы сложить цельную картину. А Ким то ли темнил, то ли действительно не мог рассказать. Лишь раздразнил намеками и недомолвками, которые породили целую прорву новых вопросов.

Как связан космос и плановая эволюция человечества в метаморфов? Собираются отправлять замороженные тушки «хомо» к ближайшим от Солнца звездам? А смысл? Новейшие двигатели в лучшем случае позволят плестись сквозь пустоту столетиями. И денег программа сожрет кучу, а выхлопа – пшик, разве что утолить абстрактный научный интерес. Глупо. К тому же в собственной системе куча неисследованных уголков, нереализованных возможностей.

А может, остался какой-то неучтенный фактор? Дрогнул же кореец, когда законник предположил, что Анну отправили в глубокий космос. Дрогнул и при слове «пришельцы».

Случайная реакция организма на нарушение психоблока?

Но даже если мыслить абстрактно… на орбите ведь куча спутников? Так? И не только правительственных. Какой-нибудь да и засек бы чужеродный объект. Пресловутый Контакт просто не мог случиться. И никаких твердых доказательств того, что инопланетяне среди нас.

С другой стороны Контакт мог случиться гораздо раньше. К примеру, сразу после Войны, когда связь с сателлитами была утеряна. Либо иномиряне обладают технологиями, позволяющими скрываться от любопытных глаз. И то, что их никто не видел на планете, ничего не доказывает. Алекс с Кимом тоже прекрасно скрывались и от камер и от ДНК-сенсоров.

В таком случае пришельцы – тоже метаморфы. И прозвище Странники более чем красноречиво. Но зачем им это? Каковы мотивы? И твердых фактов нет, обычные домыслы. По сути – возврат к тому с чего начали.

Гораздо больше бывшего агента волновало и злило то, что Виктор намекнул на Инну и Николая, недвусмысленно пригрозил: сбежишь – и с друзьями что-нибудь случится. Что-нибудь нехорошее.

Мог и солгать, конечно. Но зная репутацию и методы ПСБ, почему-то верилось в худшее.

И честно говоря, он не знал, что делать. Попытаться смыться? Покорно ждать уготованной участи? Голова пухла от тысяч «за» и «против», извилины закручивались в узлы в поисках выхода из лабиринта. Но выхода не было.

Его не отпускала и мысль о том, что все происшедшее случилось из-за нелепого и страстного желания Алекса вылечить Синдром младшего. Что брат пожертвовал всем, в том числе и жизнью…

Стоило ли оно того?..

Размышления пришлось прервать, так как послышались шаги. Пленник открыл глаза и пару секунд непонимающе смотрел на приближающихся людей. Четверо в пятнистой униформе, легкой хитиновой броне и шлемах десантников, с винтовками в руках. Пятый – тщедушный человечек смахивающий на узника концлагерей из хроник о Второй Мировой, но в костюме и начищенных до блеска туфлях.

– Кто я? Где мои вещи? – с неприятной ухмылкой передразнил Артур. И ободренный смешками бойцов, добавил: – Напоминаю, милейший – ты преступник, имеющий глупость попасться.

Геринг вновь осклабился, и изгой с каким-то отстраненным удивлением отметил, что зубы у него по-прежнему идеально ровные, сверкающие. Но взрыв, похоже, отразился не только на внешности и физическом здоровье, но и на душевном. В это верилось легко, стоило взглянуть в глаза следователя: бегающие, сверкающие лихорадочным возбуждением и неугасимым бешенством.

От предыдущего человека осталась жалкая тень, озлобленный карлик в дорогом костюме.

– Подъем! Карета подана, сударь, – нетерпеливо приказал безопасник. – А чтобы у тебя не возникло соблазна дергаться по пути, пожалуй, примерь вот такие милые наручники.

Два охранника оказались за спиной у Игоря, подхватили под локти и рывком подняли на ноги, заставили вытянуть ладони вперед. Резидент ПСБ извлек из кармана пиджака увесистые кандалы с широкими браслетами из матового металла, натянул на запястья Миронова и приложил к сенсору большой палец. Устройства ожили и будто потяжелели, кожу туго стянуло.

– Будь паинькой, не пытайся снять или повредить. И то и другое маловероятно, но на всякий случай в каждом из колец есть немного взрывчатки. Любой намек на плохое поведение, и оторвет лапки как мухе. Освободить же тебя может лишь мой палец.

Артур гордо продемонстрировал перст. Но, так и не дождавшись комментариев, быстро сдулся. Пробормотал под нос заковыристое ругательство, сделал отмашку конвоирам, и законника грубо сдернули с места, поволокли через бурлящий и клокочущий от возбуждения лагерь.