Флотская богиня, стр. 18

– Я поговорю в штабе дивизии, чтобы вас поддержали артиллерийским огнем да подбросили подкрепление, – пообещал Гайдук то единственное, что имел право обещать этому командиру и его обреченным бойцам, чьи позиции – майор видел это – немцы, не прибегая к лобовым атакам, уже брали в клещи.

20

Под вечер на аэродроме приземлились сразу два десантных штурмовика, специально приспособленных к выбросу парашютистов, с последующей поддержкой их с воздуха. По приказу барона фон Штубера, первая группа отряда «Скиф» тут же метнулась к ним. Половине из тех, что погружались сейчас в чрева «десантников», предстояло совершить прыжок впервые, однако оберштурмфюрера это не огорчало.

– Роттенфюрер Вергер, – подозвал барон одного из опытнейших своих диверсантов. – Командуете первой штурмовой группой!

– Есть принять командование группой! – по-русски ответил обер-ефрейтор СС, уже явно входя в роль диверсанта.

– Фельдфебель Зебольд, командуете второй штурмовой группой. Она полетит вторым эшелоном.

– Яволь, я уже познакомился с бойцами группы. Парни в основном надежные.

– Уточняю план учебной операции, – развернул барон на столе, под навесом наблюдательного пункта, карту местности. – Самолеты делают три круга над лесом и базой, а затем выбрасывают вас, роттенфюрер, на этом лугу, за северной окраиной лесной деревни Кузьминки. Насколько мне известно, румынскому батальону, расквартированному там, вчера утром приказано срочно оставить деревню и выдвинуться к Южному Бугу…

– …поскольку Буг должен стать пограничной рекой румынской Транснистрии, а значит, и всего румынского королевства, – проявил знание ситуации роттенфюрер СС.

– Какая утонченная осведомленность, Вергер! – одарил его барон своей традиционной иезуитской ухмылкой. – Забыли добавить, что Антонеску [12] пока запрещает своим солдатам переходить эту реку и участвовать в боях за пределами Транснистрии.

– Не исключено, что на восточный берег Буга нам придется загонять этих «союзничков» под дулами автоматов, – брезгливо поморщился Зебольд, никогда не скрывавший своего презрительного отношения к воинству Антонеску.

– А после высадки нам предстоит прочесать деревню? – проявил нетерпение роттенфюрер.

– Причем это должно быть настоящее прочесывание – каждый десантник действует самостоятельно, соблюдая все меры предосторожности, как если бы Кузьминку заняли солдаты противника. Всякого подозрительного, кто попытается оказать хоть какое-либо сопротивление или выказать недовольство, расстреливать на месте, как партизана.

– Нужно было оставить там румын, – осклабился Зебольд, расправляя свои широкие, слегка обвисающие плечи орангутанга.

– Это еще зачем? – не понял Штубер.

– Тогда, выкуривая их, мы провели бы учения, максимально приближенные к боевым.

– Мне давно известно, что вам, фельдфебель, хотелось бы видеть своими врагами кого угодно, лишь бы не русских, – сурово упрекнул его барон. – Не пытайтесь облегчать себе жизнь, Зебольд; под моим командованием это невозможно.

Хотя Вергер не сомневался, что майор и на сей раз, как обычно, предается ироничному блефу, он все равно победно взглянул на фельдфебеля.

– На окраине леса вы, роттенфюрер, – барон не позволил ему смаковать унижение фельдфебеля, – поджидаете вторую волну высадки, то есть отряд Зебольда, а также отбывший туда на машинах отряд обер-лейтенанта Вильке. И совместно, под общим командованием обер-лейтенанта, прочесываете лес.

– Имеются какие-либо сведения о партизанах или окруженцах? – поинтересовался фельдфебель.

– Не исключено, что НКВД оставило там какую-то группу. А в лесу бродят стаи дезертиров. К особым выяснениям не прибегайте, пленных не брать. Все обнаруженные приравниваются к партизанам и диверсантам.

– Может, нам не стоит прочесывать деревню, а сразу же войти в лес, – поморщился роттенфюрер на скатывающееся к горизонту солнце. – Пока мы, а затем и группа фельдфебеля, будем бродить по усадьбам, основательно стемнеет.

– В этом – истинный смысл учебной операции. Не забывайте, что высаживаться в районе Степногорска нам придется ночью и разворачивать боевые действия – тоже ночью или на рассвете.

– Но в лесу мы сразу же потеряем связь с большинством бойцов.

– А вы и не должны поддерживать ее. При вас останется только радист и два-три диверсанта, в виде резерва и личной охраны. Моя тактика известна: в бою каждый десантник-диверсант действует самостоятельно, исходя из ситуации, а главное, не порождая паники и растерянности.

– Эта тактика, господин барон, – признал Зебольд, – оправдала себя еще на Днестре.

– Перед броском через десятикилометровый лес, сориентируйте бойцов на местности, назовите им пароль, чтобы в темноте не перестреляли друг друга. Место сбора – база «Буг-12».

– Будет выполнено, – отдали честь командиры групп.

– Командир наземного десанта Вильке уже должным образом проинструктирован. Всё, роттенфюрер, – к самолету. Вы, Зебольд, проверьте снаряжение своей группы. Кстати, – успел он предупредить Вергера, прежде чем тот бросился к самолету, – ни один парашют в поле остаться не должен, лично проверю.

* * *

После отправки в небо второй группы Штубер вызвал к себе шарфюрера Лансберга, который до этого с небольшой группой диверсантов занимался прочесыванием местности в поисках майора Гайдука.

– Чем утешите мое самолюбие, любезнейший?

– Русский все-таки ушел.

– Ценнейшее наблюдение! Но меня интересует, куда и каким образом он ушел, шарфюрер. То есть прежде всего нужно выяснить, оставил ли майор подземелье базы или пока еще находится в нем.

– Оставил. Причем сразу же.

– И вы способны убедить меня в этом?

– Мы обнаружили то место на прибрежном склоне, в пещере, где этот диверсант хранил свой плот. К воде он тащил его, оставляя следы на грунте.

– То есть, следопыт вы наш, вы обнаружили подземный ход, которым воспользовался майор?

– Можно сказать и так. Правда, он почти завален и наверняка заминирован. Не хотелось бы терять время и людей. Зато вместе с несколькими солдатами я побывал на том берегу реки, в Семеновке, – уверенно докладывал диверсант, еще со времен прохождения стажировки в охране лагеря польских военнопленных, известный под кличкой Магистр. Поговаривали, что столь «ученого» прозвища он удостоился за склонность к жесточайшим, но всегда «научно обоснованным», пыткам.

– Чтобы еще раз встретиться с майором Гайдуком?

– Майору в этом смысле не повезло. Зато я узнал, что, по имеющимся данным, кто-то из русских разведчиков или диверсантов сумел пройти через расположение одной из наших дивизий и присоединиться к гарнизону русского плацдарма на западном берегу Ингула.

– Ингула или Буга? – попытался уточнить Штубер, заметно мрачнея при этом.

– Я не ошибся, господин оберштурмфюрер. Разведка имела в виду плацдарм на Ингуле, протекающем значительно восточнее Буга.

– Я успел изучить карту местности. Что еще вам известно?

– Буг он форсировал в районе Семеновки, затем захватил какую-то обозную подводу, переоделся в германскую форму. Словом, действовал вполне профессионально.

– Вы сообщаете об этом с таким воодушевлением, словно радуетесь его уходу.

– Говорить о моих чувствах к русскому диверсанту пока что бессмысленно. Они проявятся позже, когда Гайдук окажется в наших руках.

– Не сомневаюсь, – зловеще ухмыльнулся Штубер.

Он помнил, с каким цинизмом и изощренностью умел допрашивать Магистр. По складу характера это был прирожденный садист.

– Другое дело, что я всегда ценил действия диверсанта-профессионала, – попытался шарфюрер прояснить свое отношение к Гайдуку. – Независимо от того, под присягой какой армии он сражается. Впрочем, у вас такие же критерии.

– Ну, цвета армейских флагов я все же различаю.

– В любом случае это вам, господин барон, если только не ошибаюсь, принадлежит термин «профессионал войны». Я встречал его в вашей журнальной статье.

вернуться

12

Ио?н Ви?ктор Антоне?ску (1882–1946) – румынский государственный и военный деятель, маршал, премьер-министр и кондукэтор (аналог фюрера или дуче, рум. conducatorul, conducator) Румынии в 1940–1944 годах.