Флотская богиня, стр. 13
– А вот я вас надолго запомню, Степная Воительница, – постарался сохранить радушие морской пехотинец, пропуская мимо ушей колкость девушки.
– С чего бы это? – с прежней долей язвительности поинтересовалась Евдокимка. Присутствие двух патрульных «морпехов», как называли их в поселке, девушку не смущало. Даже как-то подзадоривало.
– Просто, запомнится, и все тут, – лейтенант явно не ожидал столь беспардонного вопроса, а посему еще сильнее стушевался.
В минуты этого нечаянного свидания он оказался как бы между двух огней: с одной стороны – эта девчушка, кому палец в рот не клади, с другой – сослуживцы, прислушивающиеся к флирту своего командира и «понимающе» посмеивающиеся.
– Еще бы не запомнить: такая амазонка – да на таком борзом коне! – тут же вклинился в разговор один из краснофлотцев. – А как она держалась в седле!
– Отставить!
– Да я ж по факту…
– Только не надо шуметь под нашими окнами, – тут же осадила обоих Евдокимка. – Отец мой отдыхает перед отправкой на фронт.
Исходя из того, что позади лейтенанта переминались с ноги на ногу двое рядовых с винтовками за плечами, Евдокимка определила, что тот командует дозором. Подобные дозоры военных и ополченцев она видела теперь в городке круглосуточно.
– Понял. Уходим. Служба, видите ли, – счел за благо ретироваться морской пехотинец.
– А почему ретируемся, командир?! – вновь не удержался краснофлотец-балагур, правда, теперь уже вполголоса. – Включайте эту красавицу в наш патруль, и я готов мужественно переносить все тяготы службы хоть до самого утра.
– Вот-вот, правильно, включайте, – неожиданно ухватилась за эту подсказку Евдокимка, теперь, по голосу, узнав моряка – это был все тот же Будаков, которого краснофлотцы называли «батальонным женихом». Именно он пытался познакомиться с ней, как только батальон расположился неподалеку от их дома, на территории школы.
– Однако дальнейшее патрулирование, – возрадовался «жених», – доверьте нам, двоим.
– А коней попридержать не хочешь? – саркастически поинтересовался второй краснофлотец.
«Попридержать» самого Будакова оказалось уже непросто.
– Остальные могут быть свободны, – входил он в раж. – При такой охране ни один диверсант в город не сунется. Подтверди правоту, Евдокимка.
– Главное, не успокаивайся, мечтай, – в своем духе напутствовала его девушка, отметив про себя: «Вот проныра! Уже и про “Евдокимку” узнал! Доболтаешься ты у меня – “неотразимый жених”!»
Откуда-то издалека вдруг донеслись приглушенные раскаты, очень похожие на отзвуки грома. Евдокимка уже научилась определять, что на самом деле это эхо орудийных выстрелов.
– Странно… По ночам артиллерия обычно помалкивает, – нарушил напряженное молчание лейтенант.
– И доносятся эти выстрелы не с запада, со стороны Буга, – заметила Евдокимка, – а с севера, куда уходит железнодорожная колея. Видно, через нее и прорываются.
Все четверо вновь помолчали. «Если уже с севера, – подумалось каждому из них, – значит, городок пытаются взять в окружение».
Однако ночь быстро, после двух раскатов, снова вернула себе право на убаюкивающую тишину.
– Так что, товарищ лейтенант? – девушка с вызовом провоцировала Лощинина. – Почему приумолкли? Прикажете вооружаться карабином и идти с вами?
Поняв, что и дальше участвовать в словесной дуэли своего командира с казачкой – «на чужом пиру – похмелье», краснофлотцы неспешно пошли дальше, к окраине села. В такой ситуации лейтенант еще больше занервничал: получалось, что подчиненные несут службу, в то время, как их командир занимается черт знает чем.
– Не прикажу. Не имею права.
– Не имеете смелости, так будет справедливее. Хотя, как говорит наш эскадронный старшина, «даже сломанный клинок – в бою лишним не бывает».
Лейтенант замялся, встревоженно посмотрел в спины своим морпехам, и девушка поняла: «Нет, все-таки не согласится».
– Видите ли, во время патрулирования отвлекаться на женщин не положено, – с явной досадой в голосе объяснил офицер. – Тем более в вечернее время. Однако через каких-нибудь сорок минут нас должны сменить, и тогда, вне службы, мы с вами можем пройтись…
– Не выйдет, товарищ лейтенант, – язвительно отомстила ему Евдокимка. – Вне службы я на мужчин не отвлекаюсь. Тем более – в вечернее время.
– Жаль. Может, все-таки?..
Девушка оглянулась на окна родительского дома и пожала плечами:
– Вообще-то с часик я здесь еще посижу. Независимо от того, появитесь вы, лейтенант, или нет.
Эти слова Лощинин услышал, уже вполоборота пятясь вслед за своими бойцами. Так, на ходу, он и проговорил в ответ:
– Какие сомнения? Обязательно приду! Я знал, что ты, хоть и язвительная, но в душе добрая.
– Ага, только постарайся убедить себя в этом, – ехидно проворчала Степная Воительница.
15
Первые десятки метров, пройденные бетонным подземельем, убедили барона, что на самом деле здесь возводили не подземный командный пункт полевого аэродрома, а нечто грандиозное. Бункер имел свое аварийное освещение, свой колодец, пункт связи, склады и подземную электростанцию. Правда, некоторые ответвления и отдельные помещения перекрывались массивными – бетон и железо – дверями, перед большинством из которых Гайдук только виновато разводил руками. Ключей у него не имелось, а о том, что скрывалось за ними, он представления не имел.
Иное дело то, что строительство прекратили внезапно. И явно не месяца два назад, а значит, не в связи с началом войны. Тут и там встречались покрытые ржавчиной инструменты, металлические конструкции и какие-то механизмы, строительный мусор.
– Так что же здесь строили на самом деле? – заинтригованно спросил Зебольд, когда в одном из тупиков они наткнулись на очередную массивную дверь. Открыть ее удалось бы лишь мощным фугасом.
– Если бы я узнал об этом, – проворчал Гайдук, – меня бы здесь уже не было. Как и всех тех, кто в свое время закапывался в эту землю.
– Следует полагать, все они арестованы и расстреляны? – попытался уточнить барон фон Штубер.
– Их даже арестовывать не нужно было, потому как работали они здесь уже в арестантских телогрейках – местные говорили, но только шепотом, и по большой пьяни.
– Так-так… И что они еще говорили?
– Толком ничего… Слухи какие-то бредовые. Будто здесь планировалось разместить целый подземный гарнизон, в случае войны наносящий удары по вражеским тылам. Другие – что готовилась подземная ставка для Верховного главнокомандующего. Впрочем, все эти слухи уже, очевидно, дошли до местных агентов гестапо и абвера.
– Вы сказали «местных». Сами вы разве не из этих краев?
– Не из этих, ясное дело. А поскольку все равно узнаете, скажу: из-за Ингула. Есть там, неподалеку от речки Ингул, казачий городишко такой, Степногорск.
– Так вы родом из Степногорска?!
– Что вас так удивило, господин эсэс-офицер? Вам знакомо это название? Приходилось бывать?
– Бывать не приходилось, однако с некоторых пор название в самом деле знакомо.
– Понятно, через город проходит и шоссейная дорога к Днепру, и там ведь крупная железнодорожная станция, – майор хотел добавить еще что-то, но вовремя сдержался.
– Все это нам известно, – обронил барон.
«Ну, теперь нетрудно догадаться, – продолжил Гайдук эту мысль уже про себя, – где именно собираются выбросить парашютный отряд под командованием Штубера, который будет тренироваться на этом аэродроме. После того как я узнал все, что можно, об использовании противником базы “Буг-12” в ближайшее время, пора уходить».
– А вон в том закутке, господин эсэс-офицер, – указал он влево от основного прохода, – находится то, что может заинтересовать если не вас лично, то уж точно германских инженеров.
Свет тусклых аварийных светильников не достигал «закутка», и солдаты, сопровождавшие подполковника Ранке, направили туда лучи своих фонариков. Там явственно просматривалась небольшая металлическая дверь.