Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова), стр. 96
Было чертовски поздно. Он еще немного полюбовался снимками Триксии, купаясь в печальных воспоминаниях. Внутри утихала боль. Предстоят еще и другие ложные тревоги, но для того и нужны годы жизни впереди, годы терпения. Рано или поздно он отыщет выход из темницы, и когда это случится, главное — поверить, что лаз ему не примерещился.
Явились сны, исполненные привычного отчаяния и нового стыда, а также замешанные на недавнем безумии. В конце концов он пришел к некоторому подобию согласия с собой и воспарил во мраке каюты без единой мысли.
А потом — еще один сон, такой реалистичный… он не сомневался, что все на самом деле происходит, пока сон не оборвался. Перед глазами Виня замельтешили синие огоньки, но видны они были только при сомкнутых веках. Ему почудилось, что он проснулся, сел, огляделся — нет, темно, как обычно. Он лег и снова смежил веки, и тогда огоньки замелькали опять.
Огоньки говорили с ним своеобразным сигнальным кодом. В детстве Эзр немало практиковался в нем — семафорил со скалы на скалу. Этой ночью раз за разом повторялся несложный сигнал, и во сне Винь почти без усилий расшифровал его: КИВНИ ЕСЛИ ПНЛ… КИВНИ…
Винь испустил бессловесный удивленный стон, и код сменился.
ЗАТКНИСЬ ЗАТКНИСЬ ЗАТКНИСЬ… долго.
Потом опять:
КИВНИ ЕСЛИ ПНЛ… КИВНИ…
Это легко. Винь передвинул голову на долю сантиметра.
ДА. ПРИТВОРИСЬ СПЯЩИМ. СОЖМИ РУКУ. СИГНАЛЬ НА ЛАДОНИ.
После стольких лет он вдруг додумался до простой схемы заговора. Мысленно спроецировать на ладонь клавиатуру и печатать на ней сообщения товарищам. Ну конечно! Руки его лежали под одеялом, никто не увидит! Он бы рассмеялся собственной сообразительности, да понимал, что ему такое качество не свойственно. Теперь-то ясно, кто явился им на выручку. Он согнул правую руку и напечатал на ней: ПРИВЕТ О МУДРЫЙ ПРИНЦ. ТЫ ГДЕ ШЛЯЛСЯ ТАК ДОЛГО?
Сполохи прекратились на такое долгое время, что Эзра снова унесло глубже в сон.
Затем: ТАК ТЫ И РНШ ЗНАЛ? БУДЬ Я ПРКЛТ. Очередная длинная пауза. ТЫ МН УЖ ИЗВН. ДМЛ ТЫ СЛМЛС.
Винь не без гордости кивнул собственным мыслям. Быть может, однажды Киви его простит, Триксия вернется к нормальной жизни и…
ХОРОШО, отстучал Эзр принцу, СКЛК У НАС ЛЮДЕЙ?
СКРТ. ТК Я ЗН. КЖД ГВРТ НО НКТ БЛШ НКГ НЗНТ.
Пауза. ВПЛТ ДО СГДН КГД ТЫ УЗН.
Ага. Почти идеальный заговор. Заговорщики могут общаться друг с другом, но выдать всю схему не способен никто, кроме разве что самого принца. Теперь все пойдет на лад.
НУ ТЫ ЗНШ Я ЖТК УСТЛ. СПАТЬ ХОЧУ. ДАВАЙ ЗАВТРА ЕЩЕ ПГВРМ?
Пауза. А что странного-то? По ночам люди обычно спят.
ЛАДНО. ПТМ.
И сон окончательно одолел его. Винь свернулся в своем гамаке поудобнее и улыбнулся собственным мыслям. Он не один. И все это время тайна была так близко — рукой подать. Потрясающе!
Наутро Винь проснулся отдохнувшим и до странности счастливым. Гм. А чему он этим обязан? Он перелетел в умывальный мешок и начал приводить себя в порядок. Вчерашний день выдался таким мрачным и постыдным. Горькая реальность прогрызала пути обратно к его сердцу, но опять-таки до странности неспешно… Ага, ему что-то снилось. В этом ничего необычного, однако по большей части сны свои Виню вспоминать не хотелось. Винь переключил душ на обдув горячим воздухом и на миг повис в его вихре. Что странного в этом конкретном видении?
О! Да, ему привиделся один из редких снов о чудесном спасении, но на сей раз конец вышел счастливым. Нау с Брюгелем не выпрыгнули из засады в последний момент.
И какое же тайное оружие использовал он на сей раз? Ох уж эта странная нелогичность снов. Какая-то магия обратила его руки в устройства связи с товарищем по заговору. С Фамом Тринли? Эзр фыркнул. Бывают сны абсурдней остальных, но странно, что это видение его по-прежнему успокаивает.
Одевшись, он вылетел в коридор времянки и двинулся обычной своей дорогой в невесомости, отталкиваясь руками и балансируя, изворачиваясь, чтобы сбросить скорость или переменить направление. Фам Нювен. Фам Тринли. Да миллиард людей на свете с таким именем и под сотню флагманов с названием «Фам Нювен». В мозгу его постепенно всплывали результаты суматошного библиотечного поиска, которым он занялся ночью, поддавшись приступу безумия перед отходом ко сну.
Но информация о капитане Паке пришла не из видений. Влетая в рабочий зал, он двигался уже гораздо медленней.
Эзр проплыл туда головой вперед, у дверей поприветствовав Хуньдэ Вэня. Атмосфера тут царила сравнительно уютная. Ему быстро пояснили, что Рейнольт подключила выживших фокусированных своей группы обратно к сети и новых вспышек пока не случалось. В дальнем конце зала, у потолка, Фам Тринли, по своему обыкновению, судачил о причинах разбегания и о том, почему опасность миновала. Тот самый Фам Тринли, с которым Винь пересекался на несколько килосекунд на каждой совместной вахте периода бодрствования от самого момента атаки. Неожиданно сон и предварявший его библиотечный поиск обрели в сознании Виня верную перспективу — представились совершенной чушью.
Тринли, видать, услышал их с Хуньдэ разговор. Старый фанфарон развернулся и долгое мгновение не сводил глаз с Виня. Он ничего не сказал, даже не кивнул; если сейчас направление взгляда Виня прослеживают ищейки авральников, они не заподозрят ничего. Но Эзру Виню почудилось, что миг этот растянулся в вечность. В тот миг фанфарон Фам Тринли исчез без следа. С лица его стерлась привычная маска бахвальства, сменившись новым выражением — спокойным, одиноким и властным, негласным подтверждением странной ночной беседы. Оказывается, это все же был не сон. Разговор состоялся не по волшебству. А этот вот старпер и есть пропавший принц Канберры.
27
— Но ведь первый снег! Неужели взглянуть неохота?
Виктория сбилась на хнычущий визг: это уже ни на кого не действовало, кроме старшего братца.
— Ты уже играла в снегу.
Ну да, папа их брал в поездку на крайний север.
— Но, Брент! Это ведь первый снег в Принстоне! По радио говорят, он все Утесы закрыл!
Брент полностью ушел в свои конструкторы с дюбелями и втулками, чьи нескончаемые сверкающие поверхности с каждым днем становились все сложнее. Сам он никогда бы не подумал тайком ускользнуть из дому. Еще несколько секунд паучок продолжал работать с моделями, не обращая на сестру никакого внимания. Вики, в общем-то, иного не ожидала. Он очень хорошо работал руками, но идеи до него туго доходили. Кроме того, Брент был очень застенчив — как говорили взрослые, угрюм. Голова его не шевельнулась, но Вики знала, что брат на нее смотрит. Руки Брента не прекращали сновать над моделью: он что-то собирал, что-то разбирал, возясь со сложной структурой. Наконец он сказал:
— Нельзя из дому уходить, пока папе не сказали.
— Пф. Ты же знаешь, он спит. Это утро самое холодное, а потом потеплеет, и мы все пропустим. Эй, я ему записку оставлю!
Их сестра Гокна стала бы о том и этом спорить, в конце концов задавив Вики разумными аргументами. Их брат Джирлиб рассердился бы на попытку им манипулировать. А Брент спорить даже не стал, вернувшись на несколько минут к своей сложной модели. Частью головы он наблюдал за ней, частью — изучал штырьки и коннекторы, выходящие из-под рук, частью — оглядывал Принстон и тронутые инеем дальние холмы. Из всех ее братьев и сестер ему одному искренне не хотелось бы уходить. С другой стороны, этим утром она только его смогла разыскать, и он на вид даже старше Джирлиба.
Еще через пару минут он ответил:
— Ладно, если ты так хочешь.
Виктория про себя усмехнулась: кто бы сомневался! Мимо капитана Даунинга проскочить будет сложнее, но ненамного.
Раннее утро. Солнце еще не озарило улицы под Домом на Холме. Виктория наслаждалась каждым вдохом, легкими уколами морозного воздуха по бокам головогруди. Горячие цветки и лесные феи еще крепче свернулись в кронах деревьев; может, сегодня они вообще не распустятся. Зато стало видно другое, о чем она прежде только в книжках читала. В инее самых холодных низин медленно расползались хрустальные червячки. Эти смелые первопроходцы долго не продержатся, как помнилось Виктории по радиопередаче про них (она в прошлом году занималась этим вопросом). Малыши все погибнут, пока не подморозит так, что холод станет держаться целый день. И даже после этого должно еще немного похолодать, чтоб они укоренились.