Уловка (Держи меня крепко, Прайм-тайм, Последнее интервью), стр. 9

— Ладно, — засмеялась Энди.

Грэйси улыбнулась, сложила руки на животе, склонила голову набок и оглядела Энди с головы до ног. Было заметно, что ей нравится то, что она видит.

— Думаю, генерал был прав. Мне кажется, ваше присутствие… будет интересным для нас. — Пока Энди соображала, что бы могло значить это загадочное утверждение, Грэйси продолжила: — Ланч в полдень, — и быстро ретировалась, оставив ее в одиночестве.

Энди стянула помятый шелковый костюм, который еще этим утром сиял свежестью, недавно вернувшись из химчистки. Насколько это было возможно, она стряхнула с него пыль, бормоча ругательства в адрес Лайона Рэтлифа.

Энди приняла освежающий душ в прекрасной ванной, отделанной желтой и коричнево-бежевой плиткой, после которого надела футболку поло и простую юбку. Взяв расческу, она встала у окна, укладывая волосы. Пока она оглядывала пейзаж из окна своей спальни — а обзор оттуда был и впрямь прекрасный, — со стороны гаража появился Лайон. Он присоединился к мистеру Хутону, склонившемуся над клумбами. Расческа замерла над ее головой, когда Лайон вдруг начал выправлять рубашку из джинсов и расстегивать ее. Раздевшись, он вытянул руку и пристроил рубашку на ветку орешника. Он был поглощен разговором с садовником, все его действия были легкими и естественными, однако выверенными, будто па в эротическом танце. Энди накрыла грудь рукой, чтобы успокоить выскакивающее сердце. Все ее предположения о том, что скрыто у Лайона под одеждой, более чем оправдали себя. Но увидеть это воочию она оказалась не готова. Пока он не спеша катил тачку с рассадой, она с восхищением отмечала, как литые мускулы напрягаются под бронзовой кожей. Его грудь была покрыта темными курчавыми волосами, которые узкой полоской сбегали вниз по животу и исчезали в джинсах. Когда он лениво потер ребро своими длинными изящными пальцами, что-то возле ее солнечного сплетения совершило кульбит. Лайон засмеялся словам мистера Хутона, и улыбка обнажила контраст между белизной его зубов и загаром, в уголках глаз появились веселые морщинки, придавшие лицу мальчишеское выражение — легкое и жизнерадостное. Энди никогда не видела его таким, с ней он всегда был злым, грубым, презрительным и высокомерным. Хотя нет, не всегда, — в первую встречу он был приценивающимся и наглым. Опомнившись, она глянула на часы и отошла от окна, отложив забытую расческу. Очевидно, на ланч Лайон не собирался.

Он действительно не пришел, что не помешало Энди по достоинству оценить зеленый салат с сыром и индейкой, который Грэйси приготовила специально для нее.

— Вы выглядите так, будто едите одни салаты, — заметила экономка. — Для ланча они в самый раз, но я лично прослежу за тем, чтобы вы хоть немного поправились, пока живете у нас.

— Прошу вас, не беспокойтесь обо мне. Мы тут устроим вам ужасный переполох, когда приедет моя съемочная группа. Посеем хаос в вашем тихом и безмятежном доме. Но я обещаю, что мы постараемся быть аккуратными и незаметными, насколько это возможно.

— Не было еще такого беспорядка в этом доме, с которым мне было бы не под силу разобраться. Делайте, что должны.

— С вашего позволения, генерал, после ланча я хотела бы обойти дом, чтобы выбрать самые удачные места для съемок.

— Разумеется. — Генерал сидел во главе стола, без большого интереса ковыряясь в тарелке с «легкой пищей». — Дом в вашем распоряжении.

— Какое место вы любите больше всего?

— Больше всего времени я провожу в оранжерее, где вы нашли меня сегодня утром, — сказал он, легонько подмигнув ей. — Или в своей спальне. Иногда мне нравится посидеть в гостиной.

— Я хочу, чтобы, когда появятся камеры, обстановка была вам знакомой и расслабляла вас. Мне нужно будет проверить эти комнаты на предмет расположения розеток, проводов и разного другого. Сегодня вечером я позвоню в Нэшвил и скажу им, какое оборудование понадобится. Скорее всего они приедут послезавтра.

Энди потратила несколько часов, осматривая комнаты, про которые сказал генерал. Она уделяла внимание не только тому, как удобней расположить оборудование с технической точки зрения, но и эстетической составляющей — тому, что зритель увидит на экране. Люди ценили ее передачу в первую очередь за то, что она была сделана качественно — информация была проверена, а кадр чист.

Грэйси отдала ей коробку с вырезками и статьями о жизни генерала и его службе в армии. Она все внимательно просмотрела, отметив про себя, что последние тексты были напечатаны через несколько лет после войны. В то время он как раз вышел в отставку, довольно рано для военного, и стал отшельником, скрывшись от мира на тридцать лет. Ее репортерское чутье остановилось на этом неожиданном изменении, но она не придала ему большого значения. Энди исписала пару страниц возможными вопросами.

Разумно предположив, что ужин не будет слишком церемонным, она сменила только рубашку. Теперь на ней красовалась жемчужная блузка с короткими разлетающимися рукавами, небольшие отвороты образовывали изящный вырез, заканчивающийся несколькими пуговицами прямо над грудью. Волосы Энди оставила распущенными, они волной спадали ей на плечи.

Лайон, лучащийся чистотой и свежестью после душа, помогал отцу с креслом за дальним концом стола, когда она вошла. Он поднял на нее взгляд, их глаза встретились. Они долго молча смотрели друг на друга, пока, наконец, она не заставила себя пробормотать: «Добрый вечер».

Конечно, он был полностью одет, но это не мешало ей представлять его обнаженный торс. Сердце забилось быстрее, когда он любезно придержал для нее стул и она ощутила запах его тела, такой специфический и влекущий. Сквозь туман сильных эмоций Энди подумала, что вообще-то должна быть ужасно зла на него. Когда они в последний раз говорили лицом к лицу, он был до крайности грубым и бестактным. Он оставил ее одну на пустом шоссе вдыхать пыль, оставленную его огромным джипом. Однако, к ее собственному раздражению, вместо отвращения присутствие Лайона внушало ей странное чувство внутреннего трепета, появившееся с того самого момента, когда она впервые увидела его.

Генерал спокойно склонил голову в молитве, не заметив или просто проигнорировав напряжение, возникшее между его сыном и новой гостьей. Энди и Лайон последовали его примеру. Спустя несколько секунд Энди поддалась искушению взглянуть на Лайона, сидящего прямо напротив нее. Она медленно распахнула окруженные длинными темными ресницами глаза, и они сразу расширились, встретив прямой взгляд серых глаз, смотревших на нее без доли смущения или стыда. Чтобы избежать их гипнотической силы, она быстро зажмурилась и снова опустила голову.

— Энди сегодня выбирала место для съемок, — сказал генерал, после того как Грэйси поставила тарелки перед ней с Лайоном. Экономка держала свое обещание откормить Энди: ужин был обильным и калорийным. Еще одна порция, не самого аппетитного вида, оказалась перед генералом.

— Вот как, — Лайон с интересом приподнял темную бровь.

— Да, — ответила Энди, — ваш отец очень великодушен. Он дал мне карт-бланш использовать любые комнаты.

Она попыталась таким образом подчеркнуть его негостеприимство и устыдить, но поняла, что не преуспела. Уголки его рта лишь немого удивленно дрогнули.

— В любом случае, я думаю, мы выберем для съемок те комнаты, в которых генерал постоянно проводит время. — Она посмотрела на старика: — Вы сможете выйти на улицу? Мне бы хотелось сделать небольшую наружную съемку для би-ролика.

— Би-ролик? — переспросил Лайон.

— Довольно скучно полчаса смотреть на людей, которые просто сидят друг напротив друга и разговаривают. А с би-роликом мы сможем разбавить интервью промежуточными сценами.

Рэтлиф-младший понимающе кивнул.

— Когда мне стало сложно гулять пешком, Лайон специально для меня замостил дорожку к реке. Берег реки — подходящая натура для съемок?

— Да, прекрасная!

— Ну вот и отлично. После ужина Лайон отведет вас туда, и вы сможете все осмотреть.

Глава 3

— О, я уверена, у Лайона есть дела поважнее, — пробормотала Энди, опустив глаза на тарелку, не смея посмотреть на мужчину напротив.