Свидание на Аламуте, стр. 112

Какой-то хлопок.

И сразу – будто пискнул да выключился цветной экран. Темно. Что с ним?! У него открыты глаза, но он ничего не видит. Медный вскрикнул от ужаса и попробовал подняться, но что-то еще прижимало его к каменной россыпи, уже не так, как раньше. С содроганием он коснулся рукой глаз – те в чем-то липком. И он сковырнул этот сгусток с глаз…

Медный по-прежнему полулежал тут, на площадке, но картина изменилась. Панораму Эль-Бурса загораживали четыре пары горных ботинок с высокими голенищами. За ними все так же лежало, скрючившись у камней, обнаженное белое тело. А другое тело, находящееся на Медном, почему-то оказалось лишено самого важного – головы. И все вокруг: его лицо, эти жесткие ботинки и даже то, белое сзади – было забрызгано липкой, густой красно-серой массой, комочками с попадающимися в них клочками черных волос.

– Хорошо работает, – услышал он чей-то оценивающий, равнодушный голос. – Не хуже, чем СВД.

– Да, – подтвердил другой. – И всего-то три тысячных грамма антиматерии. Кожух тяжелый, падла, замаялся таскать… А разорвало, смотри-ка, в мелкую крошку, да?

– Круто, ничего не скажешь.

Медный с ужасом поднял голову. Лис, Шкипер и Иван стояли над ним, с черными шишкастыми шлемами в руках; стоял и Заратустров, опустив на камни приклад снайперской винтовки со странным утолщением в середине. Он не смотрел на Медного, только вдруг похлопал себя по карманам, с досадой хмыкнул и попросил:

– Ребятки, а сигаретки ни у кого не будет? Совсем курева нет.

Медный с отвращением сбросил с себя безголовое тело, казавшееся теперь жутким обрубком. Вскочил на ноги. Ребята словно не замечали его. Лишь только когда он попятился обратно в проем, Лис легко поймала его, притянула к себе и тыльной стороной ладони стерла с его губ тут самую вязкую массу – мозги с кровавыми сгустками.

– Шлем-то где оборонил, горе луковое? – с иронией спросила она.

Их вытащили из этой щели Египтянин и Ирка. Саракаджиев молча принял у Алексея обмякшее тело и бросил: «Кома. Быстрее в вертолет!» Он побежал по пахнущему гарью коридору. Алексей и Ирка забросили руки Майи, у которой тоже подкашивались ноги, на плечи и понесли следом. На плато уже спускались два серо-зеленых транспортных вертолета; их ожидала группа людей. Алексей узнал полковника Заратустрова – обожженного, запорошенного каменной крошкой. Узнал того долговязого парня – кажется, Ивана, – который приходил в их «Магазин Волшебства». Сейчас Иван и его товарищи грузили в вертолет носилки с чьим-то телом, закрытым брезентом. Дул резкий ветер. Небо накрыло Аламут тенями туч, и на лицо тяжело дышащей Майи сыпались хлопья снега.

Свидание на Аламуте - str266.jpg

Они оказались в одном вертолете с полковником. Тело той, которую унес Египтянин, и носилки – в другом. А тут, в грохоте винтов, усилившемся, когда винтовая машина оторвалась от края Аламута, находились только девушка, прижавшаяся к плечу Алексея, полковник рядом с пилотом и те самые ребята сзади. Они молчали. Алексей ощущал, как чудовищное напряжение отпускает его, и он начинает чувствовать даже холод в теле, защищенном только прорезиненным комбинезоном, который дал Египтянин наверху, после подъема. Алексей посмотрел на разорванный рукав этой странной одежды, увидел английские буквы, а потом глянул на шлем пилота: «NATO AIR FORCE» [44].

Он ничего не успел подумать. Заратустров, раскуривая уже у кого-то одолженную сигару, проворчал:

– Пришлось вызвать с базы НАТО, из Азербайджана… Наших хрен допросисся!

Алексей все понял. Вертолеты, кренясь, делали разворот над скалой. Ее каменный палец белел ледником с востока и темнел рекой в ущелье с запада. И внезапно Алексей увидел, как скала трясется. Целые куски ее отваливались с боков, оседали в клубах пыли; вспыхивали комками пламени, рассыпались белыми черепками обрушивающиеся корпуса ядерного Центра. За его спиной Майя прошептала хрипло, с ужасом:

– Сейчас реактор… Будет взрыв, нас накроет! Нам нужно…

– Нет там никакого реактора, – устало перебил ее Заратустров, лишь мельком взглянув на Аламут; полковник был поглощен сигарой. – Потому-то они с детьми да женами там сидели.

– Как?! – Майя аж задохнулась. – А Махаб? А инспекция?! Господи…

– Да бросьте вы, Майечка. Это объект прикрытия, чтобы обмануть нас да американцев. ГРУ там давно уже все щели излазило, выяснило, что, кроме пары контейнеров с ураном, нет там ничего. А настоящий реактор у них в… – полковник замолчал, опаляя кончик сигары огоньком зажигалки, и закончил бодро: —…неважно где. Эта скала нужна была только ассасинам. Потому что под Центром как раз находится могила ас-Саббаха.

Он сделал глубокую затяжку и, снова посмотрев вниз, рассеянно закончил:

– Вернее, находилась!

…Вертолеты уходили на север, за линию ирано-азербайджанской границы. А за их стальными хвостами погибал Аламут.

Вот Скала сморщилась, превратилась в каменный хобот; из него вырвался первый клуб черного дыма, второй… И вслед за этим, с гулким грохотом, с выброшенными в воздух камнями, из кончика этого чудовищного пальца вывалился первый сгусток лавы.

А потом она, жалко всхлипнув, повалила оттуда оранжево-красным кремом, широкими языками сползая вниз, в ущелье.

Последний выдох вулкана, последний взрыв его каменной пробки настиг вертолеты и тряхнул их так сильно, что у Майи, прижавшейся к плечу Алексея, громко клацнули зубы.

Она еще не знала, что как раз в этот момент сердце Кириаки Чараламбу, подключенной к аппарату искусственного дыхания во втором вертолете, остановилось навсегда.

А убивший ее Аламут исчез в грибовидном, черно-сером облаке.

Прощание с героями

Майя, Алексей

Зеленая волна набегает на неожиданное препятствие и разламывается на белые кружева пены. Но волна вынуждена продолжать свой бег и все равно облизывает оказавшуюся на ее пути человеческую ступню. Та, скорее всего, принадлежит женщине: тонкая кость, очень длинный, с хорошим основанием мизинец и рельефные сухожилия, струнами приподнимающие загорелую, эластичную кожицу; аккуратные, ровные по краю пальчики с круглыми ноготками и чуть приплюснутая фаланга большого пальца. Капли воды сверкают на этой коже, как впаянные в нее бриллианты Swarovski.

Волна фыркает всплеском и перекатывается на вторую пару ступней, уже явно мужских – сильных, но не истертых временем, а мускулистых и гладких, с хорошо очерченной, гладкой пяткой.

И только после этого волна умирает, с легким шипением уходя в кремовый песок.

– А почему она оказалась втянута в эти игры? – лениво спрашивает Майя, передвигаясь чуть дальше, на разогретый песок, и расправляя плечи на его ласковом покрывале.

Они лежат, совершенно обнаженные, на безлюдной полоске пляжа, наедине друг с другом, песком, водой и солнцем. Волны Индийского океана облизывают этот пляж ласково, сыто, как человек, утомленный обильным ужином и едва справляющийся с десертом. Здесь, в Гоа, много таких пляжей. Это страна вечного отдыха, ритмов старых «Биттлз» и не менее престарелых хиппи. Но сейчас на этом пляже они вдвоем. Волосы девушки, на этот раз необычно короткие (она остригла их, чтобы уничтожить тяжелый груз памяти о ТОМ ПЕРИОДЕ), были запорошены белой песчаной мукой.

– Ее завербовали в конце семидесятых, в Алжире. Она ездила туда с друзьями. Исламский Фронт Освобождения, революция, борьба против империализма… Романтично! А в восемьдесят пятом ей сделали татуировки на ногах.

– Откуда ты знаешь? – так же сонно перебивает девушка.

Алексей лежит рядом. Его тренированное тело белеет хорошо зажившими шрамами. Алексей гладит руку девушку, лежащую на его животе: кожа шелковистая, совершенно гладкая.

– Когда ты ремонтировала свою шкурку… – нежно говорит он. – Помнишь, когда мы прилетели в Баку и ждали чартера из Москвы?.. В клинике пластической хирургии доктора Анарбекова…

вернуться

44

Воздушные силы НАТО. (англ.).