Свидание на Аламуте, стр. 109
Тексты
Зло и остальные
Полковник, Лис, Данила и Соня лежали на животах у большой воронки, у вздыбленного металла и бетонного крошева. Тут, над проломом, идущим в коридор между оперативным залом и реакторным отсеком, находилась та самая шахта. Она тоже была пробита направленным взрывом, и сейчас туда хлестал водопад из разбитой системы водоснабжения Аламута.
С левой стороны исходил дымом разломанный, как спичечный коробок, треугольный конус крыши. Полковник знал: находившиеся в помещении Центра управления сотрудники Аламута выведены из помещения, пока Лис и Соня держали в заторможенном состоянии головы шахидок – а тех было уже не жалко. Сейчас этих сотрудников укрыли в помещении РЛС, откуда убрали трупы военных и двух отчаянно оборонявшихся шведов-ассасинов. Локатор давно замер, флаг иранских ВС сорван прямым попаданием молнии. С правой стороны летели эти молнии: обрушенный сегмент надземного перехода к казармам образовал завал из свинцовых плит и бетона. Оттуда вел ожесточенный обстрел последний оставшийся в живых ассасин. Он периодически швырял над Аламутом Огненные Кулаки. Они шарахались поверху, сшибая столбы и врезаясь в стены. Подняться выше и вести более прицельный огонь ассасину не давали Данила и Иван.
– Как там погода? – проворчал полковник, откладывая бинокль.
– Грозовой фронт мы удерживаем над Кереджем, там песчаная буря. Но долго не сможем, туч уже мало.
Низкие, почти черные облака небесной конницей неслись на Аламут со стороны иранской столицы.
– Через сорок минут или около того все ВВС Ирана будут здесь! – заметил Заратустров. – Шибче надо, ребята… Что там с этим говнюком?
– Он туда трупы своих напарников стащил, товарищ полковник, и энергетику хапает! – доложил Данила, красный от натуги. – Много у него запаса-то, гад такой…
– Черт! В чем проблема-то?! – рассердился полковник. – Соня с Иваном обходят по нижнему карнизу скалы, ты отвлекаешь внимание. Иван корректирует удар, Белая Смерть шарахает по нему глубокой заморозкой… Чего трудного-то?! Как дети малые, чес-слово… Выполнять!
Пристыженный Данила и Соня, неотличимая в своей испачканной белой пылью форме от новобранца-недомерка, поползли прочь. Сгусток молнии с шипением ударился в камень над Зарастустровым, вырвал осколки, осыпал ими. Полковник прижал к губам микрофон переговорного устройства.
– Махаб, а Махаб! Отпусти девчонок…
– Будь ты проклят, кяфир! Я тебе не верю!
– Махаб, ты же умный человек… в нашем русском университете физику учил… Так ведь?
– Не болтай, неверный! Аллах велик! Аллах Акбар!!!
– Да, ваш Бог тоже ничего, – кротко согласился полковник. – Махаб, ну что ты с ними сделаешь? Со своей куклой и заложницей?! Все равно ведь наверху мы, ага?
– Да будь ты проклят Аллахом! – снова заревел араб откуда-то из глубин шахты.
Полковник убрал лицо от устройства, сплюнул в сторону сгусток белесой пыли с губ и выругался:
– Упрямый, сука, как два ведра индейцев…
И он снова хрипло закричал в дыру:
– Махаб, отпусти девчонок! Мы тебя оставим в живых и даже не отберем Палец Старца! Я же знаю, ты эту реликвию с собой носишь!
– Замолчи, кяфир!!! – с истерикой в голосе отозвался снизу араб.
Засевший под прикрытием свинца ассасин начал швырять бомбочки в приближающийся бугор. Данила делал апрош противнику. Бомбочки рвали землю, поднимали в воздух снопы битых камней: ассасин пытался остановить Данилу – Энергетический Танк. В этот момент не только курган из свинцовых плит, но и часть уцелевшей эстакады вдруг затрещала и покрылась изморозью; затем последовал утробный звук – грохот. Эстакада обрушилась, а из воронки за завалом взлетел в воздух фонтан осколков от ледяной бомбы. Все. С последним ассасином покончила Белая Смерть, выйдя к нему за спину и вонзив стрелу заморозки прямо в спину.
Заратустров перекрестился, с тоской посмотрел в небо, стремительно затягиваемое тучами, и снова приник к микрофону:
– Слышишь, Махаб, ты поставил не на ту девку.
– Я тебе не верю, кяфир!!!
– Тогда, черт тебя подери, почитай вот это…
С этими словами полковник вынул из-за пазухи том в переплете из телячьей кожи и небрежно швырнул в черный провал. Со стороны могло показаться, что он действует совершенно необдуманно…
Но это было не так!
Майя, лежащая на металле пола щекой, обессилевшая и чувствующая ноющую боль во всем теле, внезапно ощутила: он нагрелся! Он был теплым. И из чрева этой страшной шахты, откуда только что вылез окровавленный араб, доносились густой рокот и неясное клокотание.
Махаб ждал этого подарка. Майя совсем не удивилась, когда порхнувшая сверху, точно большой белый мотылек, книга тут же очутилась в его руке. Он раскрыл ее и начал жадно ворошить: страницы скрипели, как фольга.
– Это очень старая книга, Махаб! – донеслось из переговорного устройства. – Переплет еще старше; в правом углу ты найдешь вышитый золотой парчой знак Аламута. Такой же, как первые улльры, – треугольник с крестиком! Но листы в ней моложе… Ты меня слышишь, Махаб? Эту тетрадь вел Костя Ассар, один головастый офицер НКВД. А вел он ее по другой книге, той, которую ты сейчас читал, по книге самого ас-Саббаха! Так вот, там – матрица… матрица рождения Невест, которые могут дать нового Старца… Посмотри внимательно, Махаб. И ты увидишь, что по матрице ты выбрал не ту Невесту.
Махаб посмотрел вверх. Потом по сторонам. Он кого-то искал глазами. Араб оскалил зубы и закричал с отчаянием:
– Я все равно не верю тебе, грязный кяфир!
– А что тут верить? – невидимый Заратустров саркастически рассмеялся. – Это же математика, Махаб… Посмотри года! На девятом поколении код приходит к совокупной десятке, на десятом… единица родит единицу! А десятое, с прибавкой Ключа Горы, цифры 27, дает 1995 год. Та, которую вы вывезли из России, родилась как минимум на пятнадцать лет раньше! Я могу тебе ее документы скинуть, Махаб!
Но, видимо, страшный смысл слов, сказанных полковником, уже и так дошел до араба. Он бешено листал, рвал тетрадь, и вот, словно насытившись, отшвырнул ее – прямо в сторону лежащей Майи. С губ искаженного гримасой рта капала слюна.
– Я не верю тебе, кяфи-и-и-ир! – закричал он протяжным воем.
Махаб выхватил револьвер и начал стрелять вверх, яростно, с отчаянием, с остервенением.
Раз… два… три… четыре… Пять! И пустой щелчок.
Револьвер РС рассчитан только на пять патронов. Никакая сила древней магии не способна изменить емкость барабана.
Заратустров инстинктивно отстранился от провала, в который почти свесил седую стриженую голову, и досадливо поморщился: конечно, он же забыл… Силовое поле, натянутое над дырой стоящими рядом Иваном и Данилой, ловило пули, и они шлепались в него, как твердые комочки майских жуков в ветровое стекло автобуса. Полковник оборонил в переговорное устройство:
– Махаб, отпусти девчонок, а?
В это время над Аламутом раскатился дробный вертолетный грохот. Черная винтокрылая машина с хищным профилем – легендарная «Черная акула» – садилась на каменную площадку между Главным корпусом и домиком РЛС. Отъехала в сторону дверца, и два человека в камуфляже без знаков отличия ловко выгрузили на щебень инвалидную коляску; катить ее по каменным грядам скалы было невозможно, поэтому люди подхватили кресло-каталку и понесли – бегом. В кресле же, заботливо укрытая красно-синим пледом до колен, сидела старая женщина. Ее редкие седые волосы трепал ветер, одутловатое лицо темнело пятнами некогда сгоревшей и пересаженной кожи. За креслом, опасливо пригибаясь от вращающихся винтов, бежал худощавый человек в таком же камуфляже, только надетом небрежно, человек с пятидневной небритой щетиной на впалых щеках.
Полковник, кряхтя, поднялся на ноги, отряхнул форму и проговорил:
– А вот и главный свидетель обвинения… прибыл! Доброго здоровьичка!
Это он сказал небритому, который обогнал несущих кресло людей, подбежал к полковнику и, бросив: «Привет!» – первым делом осведомился: