Сестра Грибуйля (СИ), стр. 26
Г-ЖА ПИРЕ. – Мне никогда не пришло бы в голову, что Каролина…
Г-ЖА ГРЕБЮ. – Дорогая моя, вы ее не знаете, это опаснейшие люди; господин мэр и сам в этом убедился; потому-то он их и прогоняет. Послушайте, дорогая, давайте не будем давать работу этой девице, тогда рано или поздно она и ее негодный братец будут вынуждены отсюда уехать.
Г-ЖА ПИРЕ. – Я считала этого бедного полуидиота по крайней мере добрым и ласковым.
Г-ЖА ГРЕБЮ. – Добрый? Ласковый?.. Злой, моя дорогая, злой до невозможности! Рано или поздно случится несчастье! Вот увидите! Заявится с работой от сестрицы и убьет кого-нибудь.
Г-ЖА ПИРЕ, с ужасом. – Ах! Боже мой! Как! Вы считаете… Он способен…
Г-ЖА ГРЕБЮ. – Способен на все, моя дорогая! На все! Слышите? На все!
Таким образом г-же Гребю, рыская от двери к двери, удалось отпугнуть от бедной Каролины всех прежних заказчиц, перекрыв ей всякую возможность заработка. Г-жа Дельмис, со своей стороны, отправилась искать замену Каролине, и обход подруг открыл ей сцену, которая только что произошла в ее доме между г-жой Гребю и Грибуйлем. Все это вызвало ее крайнее раздражение и заставило ускорить поиски; в конце концов она подыскала более или менее подходящую особу, хотя эта женщина не владела ни умением шить платья, ни талантами, сноровкой и усердием Каролины. Тем не менее ей тут же было предложено поступить на службу со следующего дня. Г-жа Гребю встретилась с г-жой Дельмис в одном из дружеских домов и принялась усердно помогать в поисках, с радостным сознанием триумфа над врагами.
Вернувшись домой, г-жа Дельмис объявила Каролине и Грибуйлю разгневанным тоном, что она только что узнала о скандальной сцене, которую они позволили себе устроить доброй г-же Гребю; что она весь вечер искала и нашла служанку, которая поступит к ней на следующий день и что они могут собирать вещи.
Каролина встретила молчанием несправедливое обвинение в оскорблении и даже избиении г-жи Гребю; но Грибуйль, угадав великодушный мотив, заставивший Каролину отказаться от защиты, бросился к г-же Дельмис, та с ужасом отпрянула; Грибуйль произнес суровым голосом:
– Остановитесь, сударыня! Выслушайте оправдание моей сестры; она молчит, чтобы не обвинять меня; она более великодушна, чем вы, с вашим безосновательным обвинением.
– Наглец! – вскричала г-жа Дельмис.
– Дайте мне сказать, – продолжал Грибуйль, возвышая голос и отталкивая сестру, которая напрасно пыталась заставить его замолчать, – и не выводите из терпения, потому что ваша несправедливость начинает меня раздражать. Это я удерживал госпожу Гребю, чтобы она не беспокоила вас, потому что вы запретили кого-либо впускать. Я уронил ее на пол, повалял и немножко подавил. Каролина ее не трогала, а капрал ее не освобождал, а насмехался над нею; он увел ее не по своей воле, а потому что она принялась кривляться и притворяться, что не может идти. Вы говорите, что она ваша подруга! А я говорю, что она ваш враг и что она говорит о вас плохо, она смеется над вашими нарядами, она захотела забрать у вас Каролину, чтобы больше ей платить и лучше о ней заботиться. И г-жа Пирон, и г-жа Леду так же говорят. Так что вы предупреждены, а Каролина оправдана. Мы рады, что уходим от вас, и чем раньше, тем лучше; мы жалеем только о хозяине, он такой добрый, не такой, как вы; он-то не занимается ни нарядами, ни зубами, ни волосами!
– Наглец! Мерзавец! – вскричала г-жа Дельмис, не в силах больше сдерживать гнев.
Бросившись на Грибуйля, она ударила его кулаком и убежала наверх.
КАРОЛИНА. – Что ты наделал, Грибуйль? Ты ожесточил ее.
ГРИБУЙЛЬ. – А мне-то что? Я сказал ей правду, пусть знает, какова она и каковы ее подруги.
КАРОЛИНА. – Но она ужасно отомстит нам! Она лишит меня возможности заработка.
ГРИБУЙЛЬ. – Ты так думаешь? Она что, настолько злая?
КАРОЛИНА. – Увы! Боюсь, что да.
Каролина упала на стул, закрыла лицо руками и взмолилась, призывая помощь Господа, святой Богородицы и всех святых; она молила Бога дать ей силы и избавить от жестокой участи видеть брата жертвой лишений и унижений.
XX. Прощание.
Грибуйль глядел на сестру; он догадывался, что она страдает; но не мог понять, что было главной причиной ее расстройства.
На глазах выступили слезы, он изо всех сил пытался найти средство загладить невольную вину.
«Вот что нужно сделать!» – наконец решил он и, бесшумно выскользнув из кухни, направился в комнату г-на Дельмиса.
– Что тебе нужно, Грибуйль? – сказал г-н Дельмис, обернувшись на стук двери.
– Каролина плачет, – тихо произнес Грибуйль. – Да, Каролина плачет, и это моя вина; я пришел вас просить, хотя вы мне больше не друг, прийти нам на помощь, исправить мою ошибку.
– Почему ты говоришь, что я тебе больше не друг? Я им был и останусь навсегда, – сказал г-н Дельмис ласковым и дружеским тоном.
ГРИБУЙЛЬ. – Нет; один раз вы проявили слабость, и я больше на вас не надеюсь.
Г-Н ДЕЛЬМИС, живо. – Слабость!.. Не забывайся, Грибуйль! Ты уж чересчур рассчитываешь на мою дружбу!
ГРИБУЙЛЬ. – Нет, я больше на нее совсем не рассчитываю. Вы проявили слабость, когда предали меня в случае с Жако. Вместо того, чтобы меня поддержать, вы сказали: «Выпутывайся, как знаешь». Но как я бы мог выпутаться, раз это вы засунули голову Жако в мышеловку? Что я мог сказать? Если бы не ваш совет, я бы бросил Жако в камин, и никто бы ничего не узнал.
Г-н Дельмис, к которому возвращалось присутствие духа по мере того, как Грибуйль говорил, улыбнулся его последним словам и с обычным добрым видом сказал:
– Но все это мне не объясняет, почему Каролина плачет и что я могу сделать, чтобы ее утешить.
Грибуйль пересказал сцену, устроенную г-жой Дельмис, и опасения Каролины.
– Дело плохо, – сказал г-н Дельмис, настолько же недовольный выпадами Грибуйля по адресу г-жи Дельмис, насколько удрученный чересчур оправданными предположениями Каролины. – Дело плохо, – повторил он. – Я вижу только один выход: Каролине надо искать новых клиенток… Я не знаю… Посмотрю… Это будет нелегко… Ну зачем тебе надо было говорить про фальшивые зубы моей жены!
– Нет, нет, я не говорил про фальшивые зубы, я забыл! – вскричал Грибуйль.
Г-н Дельмис не мог сдержать улыбку.
– Оставь меня, – сказал он, – я подумаю. Как увижу капрала, поговорю с ним.
– Это было бы очень хорошо, – сказал Грибуйль. – Он как раз говорил сегодня Каролине, что готов защищать и любить ее, как сестру. Хорошо иметь такого защитника, как капрал; даже вам придется с ним считаться.
– Без сомнения, – сказал г-н Дельмис, смеясь. – Мы на пару займемся вашими делами и надеюсь, с честью выйдем из положения.
Грибуйль в восторге побежал к сестре и сообщил, что только что побеседовал с господином Дельмисом и что тот будет их защищать вместе с капралом.
– С капралом! – вскричала Каролина. – Я этого не хочу! Я вполне могла бы разобраться без него.
ГРИБУЙЛЬ. – Вот это да! Почему вдруг? Капрал ведь не старик, он такой же молодой, как ты, и у него полно силы и здравого смысла.
КАРОЛИНА. – Я не говорю «нет», Грибуйль; но это бесполезно, я не хочу.
ГРИБУЙЛЬ. – Тогда пойди предупреди хозяина, потому что он сказал, что собирается поговорить с капралом.
КАРОЛИНА. – Я ничего не буду говорить хозяину, потому что мы завтра уйдем. А если мы с тобой не сможем прожить, то отправимся к матушке.
ГРИБУЙЛЬ. – Как хочешь; я последую за тобой куда угодно.
День закончился печально. Г-жа Дельмис чувствовала себя неловко под серьезным, почти недовольным взглядом мужа; дети болтали не переставая, но тоже были озабочены уходом Каролины и Грибуйля. Никто, кроме г-жи Дельмис, не знал, что это произойдет уже завтра, и дети предвкушали загородную прогулку в компании Грибуйля.
Под вечер Грибуйль вошел в гостиную и молча протянул г-ну Дельмису сверток с ключами.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Зачем ты принес мне ключи? Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?