Ради острых ощущений. Гремучая смесь, стр. 17
Эта ночь обернулась для меня сущим кошмаром. Даша весь вечер не находила себе места — Володя в очередной раз уехал в Москву, и Знаменская то донимала меня упреками, то намекала на то, что неплохо бы и выпить, а когда я отказывалась, принималась снова меня шпынять. Наконец, она успокоилась и долго стояла у окна, глядя на полную луну. А потом наглоталась снотворного и отправилась почивать, не пожелав мне даже спокойной ночи. Глаза ее при этом были заплаканы.
Я легла спать сама не своя. Представляете себе — жуткая ночь, эта полная луна в окне, собаки воют где-то неподалеку, да так надрывно, что прямо сердце замирает. Поворочавшись этак с полчаса, я решила, что надо себя если уж не пересилить, то уговорить — в конце концов, психолог я или неврастеничка?
Банальный аутотренинг сначала действительно помог. Руки и ноги словно налились свинцом, дыхание стало ровным и спокойным, я медленно уплывала в сон, но тут мой слух вдруг уловил какие-то шорохи, скрипы, и я вскочила, кутаясь в одеяло. Прислушалась — вроде показалось. Только лишь улеглась — снова то же самое.
Пришлось опять подыматься. Теперь я стояла посреди комнаты, уже одетая, и ждала. Звук не замедлил повториться, я сначала вздрогнула, а потом рассмеялась — оказывается, дул ветер и плохо приклеенные обои в комнате издавали этот громкий и резкий скрип.
И когда уже вполне успокоенная, я собиралась снова лечь в постель, началось самое страшное. Скрип раздался, но на этот раз уже в коридоре. Напряженно прислушавшись, я с ужасом поняла, что там кто-то ходит, ступая очень тихо и осторожно. И, что самое жуткое, шаги приближались к моей двери.
Вот, они уже совсем рядом! Неужели дверь комнаты сейчас откроется? И что предстанет моим глазам — привидение, убийца с мерзкой улыбкой, грабитель? Неизвестность — это всегда очень страшно, особенно, когда сюрприз явно не сулит тебе ничего хорошего.
Но что это? Я прислушалась и поняла, что человек миновал мою дверь и направился дальше по коридору. Но ведь там нет больше комнат!
Теперь я уже окончательно ничего не понимала. На цыпочках подойдя к двери, я приложила ухо к скважине. До меня донеслись тихие и ритмичные звуки — как будто кто-то легонько постукивал по стенам.
Клад! Этот человек ищет клад! Оказывается, у меня появились конкуренты. Теперь я уже просто не могла не удовлетворить своего любопытства и немного приоткрыла дверь. Та, разумеется, заскрипела, и в глубине коридора метнулась к окну тень.
— Кто здесь и чего вам надо? — спросила я, но не слишком громко, в мои планы пока не входило будить хозяйку.
— Я… тут… бабка оставила кое-что… — раздалось смущенное бормотание.
«Ба! Да это мой старый знакомый Зуй собственной персоной! — поразилась я. — И, похоже, он сейчас боится гораздо больше меня!»
— Ты… это… не подумай чего, — продолжал Зуй, — я вам дурного не сделаю…
— А ну-ка зайди! — грозно сказала я, пошире распахнув дверь, к которой только что припадала, трясясь поджилками от страха.
Зуй скользнул в проем и, пройдя в комнату, остановился у окна. Я присела на кровать — так, чтобы лунный свет не падал на мое лицо. Хоть я и тщательно замаскировалась, все равно была вероятность, что Зуй может меня узнать.
— Так что ты тут потерял?
— Бабка платок свой оставила, — начал вешать мне лапшу на уши Зуй, — она тут на первом этаже живет, вы еще ее заливали, помните?
— Мы?!
— Ну, ты-то тут недавно, — поправился Зуй, — я хозяев имею в виду.
— Милицию вызвать или Дарью поднять, чтобы она с тобой и с твоей бабкой разобралась? — предложила я. — Думаешь, у меня ушей нет?
— Милицию не надо, — попросил Зуй, — вот чего не надо, так это милиции. Ни мне, ни вам. А Дарья пусть спит. Знаешь что, я, пожалуй…
Он немного замялся, словно размышляя, стоит ли со мной говорить на такие темы. Но, поскольку выбирать не приходилось, Зуй решил рискнуть.
— Тут домик особенный, — начал он вкрадчивым голосом. — Ты здесь без году неделя, а моя бабка живет давным-давно. В общем, сокровище тут похоронено, с тех еще времен. Не веришь?
— Ну отчего же, — произнесла я, слегка разочарованная тем, что тайна моей бабушки стала известна уже такому широкому кругу лиц, — очень даже может быть. И чей же это клад по-твоему?
— О, тут история запутанная. И потом, какая разница, чей? Ты же в милицию его не понесешь, правда ведь? Они как лом примут, а это копейки.
— Подожди-ка, — оборвала его я, — что значит «ты в милицию клад не понесешь»? Ты берешь меня в долю, что ли? Так тебя надо понимать?
— Ну да, — слишком быстро согласился Зуй, — много дать не смогу, меня ведь самого наняли, так что на миллионы не рассчитывай.
— Кто тебя нанял?
— Много будешь знать — скоро состаришься, если до старости доживешь, — Зуй начал обретать былую уверенность. — Короче, я над этим делом уже месяц работаю, когда Знаменский в командировке. Баба ведь его либо пьяная валяется, либо снотворным накачанная. Так что я уже раз пять коридорчик обследовал.
— А тебе, наверное, хочется и комнатки простукать, верно? — подсказала я.
— Вот-вот, ты правильно все усекла, — обрадовался Зуй моей догадливости. — Кухоньку я уже обследовал, так что теперь осталось…
— Так ты небось не только ко мне с этим делом обращался, верно? — оборвала я его, понимая, что Зуй уже проговорился.
— Никому, вот те крест!
— Ай-яй-яй, — покачала я головой, — как нехорошо, дружочек. Да как бы ты на кухню попал без чужой помощи? Небось с Валькой снюхался, что здесь до меня работала, признавайся!
— Ты ее в расчет не бери, — стал уверять меня Зуй, — ее как бы и нет…
— И сколько же ты ей обещал? — настаивала я. — А теперь что будет, если она еще кому-нибудь про ваши дела стукнет?
— Я тебе говорю, — убеждал меня Зуй, — о Вальке не думай, я с ней сам разберусь рано или поздно. А чтоб не вышло, как ты говоришь, нам надо торопиться, усекла? В общем, действуем так…
— Ничего слушать не хочу, пока не узнаю, сколько человек в доле!
— Да трое нас сейчас, трое! Я, ты и мужик, что меня нанял. Он мне половину обещал, я тебе со своей доли отстегну… ну, процентов десять.
«Месяц назад, — думала я, пока Зуй расписывал мне, сколько денег может мне светить с десяти процентов от его половины. — Это сходно по срокам с тем временем, когда бабушка в первый раз обратилась к Михаилу, который теперь крутит роман с Полиной».
Неужели врач может пойти на такое! Это же использование предельно закрытой информации, врачебной тайны, можно сказать, в личных целях! Я должна срочно предупредить Полину, что Михаил крайне опасен!
— Пошел вон, — устало произнесла я. — Засунь свой процент знаешь куда?
— Да ты что! — возмутился Зуй. — Ты понимаешь, от чего ты отказываешься?!
— Еще раз появишься — и хозяйке скажу, и милицию вызову, — пообещала я. — А сейчас уматывай и забудь дорогу на этот этаж.
ГЛАВА 5 ПОЛИНА
— Жора? Это снова я, — ворковала я в трубку, хотя лицо у меня в тот момент было такое, как будто я только что проглотила ломтик лимона.
— Н-ну, и чего же ты хочешь на этот раз? — с тяжелым вздохом ответил Овсянников.
— Во-первых, извиниться за свое поведение, — через силу выговорила я. — Понимаешь, тогда, в ресторане, я что-то почувствовала…
— Пока не понимаю, — скорбно отозвался Жора, но его голос стал звонче.
— …почувствовала, что меня к тебе тянет, и сама этого испугалась, — проорала я в трубку. — Теперь понял, дубина ты этакая?
— Правда? — обрадовался Жора. — Хм, вот как интересно получается! А я-то думал, что ты на меня злишься. Только не мог понять за что. А теперь мне все ясно. Значит, так…
«Только не мог понять за что, — повторяла я про себя, односложно отвечая на Жорины вопросы (мы сейчас уславливались о встрече у него дома). — Боже мой, на что только не приходится идти, чтобы добраться до истины! Даже на встречу с бывшим мужем».
Встречу? Интимное свидание, если уж называть вещи своими именами! Мы договорились с Овсянниковым, что встретимся в кафе, разопьем бутылочку шампанского и отправимся к нему домой. С ночевкой, разумеется!