Приключения Майкрофта Холмса (Братство Майкрофта Холмса), стр. 12

В силу случившихся обстоятельств письмо вышло не столь элегантным, как мне хотелось, но я был уверен, что смог намекнуть на грозящую мне опасность, причем сделал это таким образом, чтобы не вызвать неудовольствия ни у Майкрофта Холмса, ни у Элизабет Ридейл. Поставив точку, я дал прочесть записку мистеру Холмсу.

– Очень хорошо, – одобрил он, вернув мне листок. – Тьерс отнесет письмо в Твифорд после ежедневного визита к матери.

– Как ее состояние? – спросил я, вспомнив о ее ужасной болезни. Вложив письмо в конверт, я запечатал его и написал полное имя и адрес Элизабет.

– Все хуже, – ответил Холмс. – Тьерс все время готов получить известие о ее кончине. Очень печально.

– Не будете ли вы любезны сообщить Тьерсу о моей симпатии и сочувствии? – спросил я, вручая господину Холмсу запечатанный конверт.

– Обязательно скажу, – ответил тот. – А теперь, думаю, будет лучше всего, если вы вместе с Джеймсом уйдете отсюда. Вы пробыли здесь довольно долго, и наблюдатели должны поверить, что вам удалось найти солиситора, который заинтересовался вашим делом. Но расстаньтесь с ним достаточно резко, даже грубо: пускай заинтересованные зрители поймут, что вы не достигли полного согласия. – Указав на дверь, он вручил мне десять шиллингов. – Продолжайте ваше дело. Надеюсь встретиться с вами завтра.

– Если Бог даст, – ответил я, направляясь к двери. – А как я объясню происхождение этих денег?

– Как хотите. Можете сознаться в воровстве, и это никого не удивит, – предложил Майкрофт Холмс, зло скривив губы.

– Воровство, – повторил я и оставил его в одиночестве.

Джеймс сидел за столом во внешней комнате, согнувшись над кипой бумаг.

– Вы закончили? – спросил он, подняв на меня глаза.

– На сегодня. Завтра я снова приду, если будет что доложить. – Я заметил, что Джеймс действительно составляет справку по делу, и это меня удивило.

– Я должен убедить весь мир, что я солиситор, – объяснил он. – Иначе этот обман станет опасным для всех нас.

– А вы действительно юрист? – спросил я, решив, что это вполне возможно.

– На самом деле я барристер [2], – ответил он с гордостью. – Я состою при премьер-министре, – он, подняв голову, коснулся своих потрепанных одежд, – и он поручил мне работать с Майкрофтом Холмсом, когда начались сложности с Фрейсингским договором.

– Это было в прошлом году, не так ли? – спросил я, перебрав в уме множество записей, которые мне пришлось разбирать за последние несколько месяцев. – Какие-то сделки с Германией?

– Это касалось Баварии. Вопрос считался решенным, но теперь ясно, что могут появиться дополнительные трудности. Кое-что из условий, о которых не сообщают широкой публике… Вы понимаете меня? – Джеймс откровенно ненавидел эти дополнительные трудности. Собрав бумаги, он вновь запихнул их в портфель. – Сюда, пожалуйста.

Я шел за ним по залу, на ходу припоминая манеры Августа Джеффриса. Поэтому, когда мы вышли на улицу, на моем лице было грубое выражение, свойственное этому образу.

– Что ж, я достану эти проклятые деньги, – бросил я достаточно громко, чтобы привлечь внимание нескольких прохожих.

– Буду ждать вашего вызова, мистер… мистер Джеффрис, я не ошибся? – Джеймс выглядел в одно и то же время и угодливым, и высокомерным. Я был восхищен этим талантом, хотя был готов, конечно, в образе Джеффриса презирать его за это.

– Вы правильно запомнили: Джеффрис. Август Джеффрис. Даю вам слово, сэр, вы еще услышите это имя, – прорычал я, резко повернулся и, сгорбившись от гнева и отчаяния, направился в сторону «Бильбоке». Ярдах в двадцати позади я заметил клювоносого преследователя. Он шел с беззаботным видом, рассматривая уличную суету.

Мистер Холт находился в пивной. Когда я переступил порог, он налил стакан джина.

– Судя по вашему виду, вам нужно выпить.

– Можете быть уверены, я выпью и второй, – отрывисто ответил я, бросив на стойку деньги за две порции джина, и направился к своему вчерашнему месту около очага. Запах можжевельника был так силен, что я чуть не поперхнулся, когда через силу поднес стакан к губам. Нужно было во время разговора с мистером Холмсом попросить принести кусок говядины и немного сыра, запоздало подумал я. Но в следующий раз буду умнее. Понимая, что мне следует похвастаться своим богатством, я вынул две монеты из кармана и звякнул ими. – Сегодня я хотел бы поужинать, мистер Холт.

– О, значит, вам сегодня удалось раздобыть несколько пенсов, – воскликнул хозяин. – Так что вы хотите?

– Можете считать, что я их раздобыл, – подчеркнуто уклончиво ответил я. – Только это шиллинги, а не пенсы.

– Мне не важно, откуда берутся деньги, которыми вы расплачиваетесь со мной, – пожал плечами Холт.

– Ладно, мне хватит, чтобы сегодня как следует набить живот. – Я хлопнул ладонью по маленькому столику. – Только, пожалуйста, не жир с хрящами. Подайте мне ваше лучшее мясо.

– Сегодня тушеная баранина, – сообщил Холт. – Миска десять пенсов, если возьмете еще хлеба с сыром, то получится четырнадцать пенсов и полпенни.

– Давайте, – сказал я, бросив ему шиллинг. – И еще горчицы для соуса.

Он поймал монету на лету и сунул в карман передника.

– Я принесу вам ужин, прежде чем вы успеете сказать «нож».

В ожидании еды я согнулся над джином и заметил, как мой клювоносый спутник вошел в пивную и сел у дверей, поблизости от пары ломовиков, которые потягивали пиво, о чем-то переговариваясь. Он не подал виду, что заметил меня, не обратил внимания ни на кого из посетителей, но я знал, что стоит мне выйти по нужде, как он последует за мной. В этот момент Холт поставил передо мной миску с мясом, тарелку с хлебом и сыром. Взглянув искоса, я заметил, что в глазах клювоносого мелькнуло удивление.

– Ну вот, мистер Джеффрис, можете наслаждаться своим ужином, – сказал хозяин. – Эта порция никому не покажется маленькой.

– Это точно, – согласился я, принюхиваясь к баранине. От нее сильно пахло перцем. Без горчицы это блюдо наверняка было бы несъедобным.

– Когда допьете джин, я подам вам еще стакан, – заявил Холт, прежде чем вновь занять свою позицию за стойкой.

Я был настолько голоден, что обрадовался и этой непритязательной еде; кроме того, она должна была помочь мне одолеть худший в мире джин; по крайней мере, я надеялся на это. А ведь сегодня вечером, если Викерс вернется, мне должно понадобиться все мое остроумие.

Сегодня матери было намного хуже; она погружена в дремоту, которая не сулит ей долгой жизни.

М. X. разъезжал по делам Баварского договора. Он вернулся одетый, как сельский сквайр, и выглядел так, будто на охоте неудачно свалился с лошади прямо в свору псов. Осмотрев его, я обнаружил, что из раны на плече идет кровь, а он продемонстрировал мне оружие – небольшой нож с тонким опасным лезвием, охотники такими свежуют дичь. «Было бы оно подлиннее, – сказал он, – и мне пришлось бы послать за Саттоном раньше срока». За время своего отсутствия он узнал, что, видимо, будет предпринята попытка выкрасть Соглашение, прежде чем оно будет подписано. Никакие мои уговоры не заставят его рассказать о своих похождениях больше, чем он найдет нужным. Он надеется, что Г. удастся добыть сведения, которые помогут предотвратить похищение, иначе произойдет большое несчастье.

Глава 5

Викерс появился в пивной гостиницы «Бильбоке» после девяти вечера. К этому времени я почти убедил себя, что сегодня он не придет, и решил удалиться в свою сырую и неприглядную каморку. Это несколько расхолодило меня, и я был уже не настолько готов к встрече с этим человеком, как два-три часа назад.

– Ну что, мистер Джеффрис, удалось вам решить свои проблемы? – спросил Викерс вместо приветствия. Получив от Холта стакан портвейна, он занял то же место, что и вчера.

– Я нашел солиситора, пожелавшего заняться моим делом, если вас это интересует. За тридцать фунтов. – Последние слова я прошипел, чтобы мой гнев, вызванный этими непомерными требованиями, не остался незамеченным.