Ва-банк!, стр. 29

Но именно из-за этого у Ника возникали проблемы. Он был слишком уж внимателен и щедр. За несколько недель бедная женщина привыкала к этой волшебной сказке, а он вдруг отбирал хрустальные башмачки и объявлял, что бал окончен. Реакция принцесс, снова превратившихся в Золушек, была вполне типичной – от истерики до попыток самоубийства.

Время от времени Ник сдавался и женился на какой-нибудь из них, но кончалось все одинаково – разводом, в результате которого его капитал уменьшался еще на один солидный кусок. Уайли так давно наблюдал за этой каруселью, что в свое время смог точно предсказать день, когда Ника покинет последняя супруга.

Ник выплыл из ванной в алом шелковом халате, с курчавых волос капала вода. Уайли подал ему пиво, Ник уселся в обитое леопардовой шкурой кресло и сделал жадный глоток.

– Ну и на сколько нас ободрали? – спросил он.

– Ободрали? – спросил Уайли. – А разве я об этом что-нибудь говорил?

– Просто я привык, что, когда казино обдирают, ты тут как тут.

– Вот уж не знал, что я такой предсказуемый, – Уайли поморщился.

– Именно такой. – И Ник снова глотнул из бутылки.

– Тони вычислил Фонтэйна, – сказал питбосс.

Ник наклонился, халат его распахнулся, обнажив сморщенные гениталии.

– И ради этого ты прервал мой лучший трах за последние полгода?

Уайли ухмыльнулся:

– Совершенно верно.

– Что такого смешного ты увидел?

– Ваши яйца.

Покраснев, Ник запахнул халат. Уайли снова посерьезнел, а Валентайн, стараясь не расхохотаться, торопливо пил воду.

– Скажите сами, – обратился к нему Уайли.

– Это Сонни Фонтана, – сказал Валентайн.

– Кончайте придуриваться! – воскликнул Ник и одним глотком прикончил пиво. – Фонтана умер. Ему на озере Тахо башку дверью прищемили.

– Эту историю все знают, – сказал Валентайн. – Поверьте, Ник. Это точно он.

– Вы уверены?

– Да.

– На сто положительных процентов?

– И на сто тоже.

Но Ник не желал верить. Он посмотрел на Уайли и спросил:

– А ты и Сэмми с этим согласны?

– Да. Вот почему мы и пришли.

Ник вскочил и принялся мерить шагами комнату. Валентайн краем глаза заметил, как из ванной выбежала и скрылась в спальне Шерри. Если Ник и услышал, как открылась и закрылась дверь, то вида не подал.

– Сонни Фонтана! – воскликнул Ник и с силой выкинул вперед кулак, словно пытаясь сбить с ног воображаемого противника. – Моя жизнь превратилась в какой-то долбаный фильм катастроф! Какого черта Сонни Фонтана выбрал именно меня? – Повернувшись на пятках, Ник вперил указующий перст в своего питбосса: – Идеи есть?

– Я по-прежнему полагаю, что Нола замешана. – Уайли помедлил, но добавил: – Тони тоже так считает.

Уайли понимал, что мнение Валентайна для Ника куда важнее.

– Это правда? – переспросил Ник.

Валентайн кивнул.

– Попросите полицейских заставить Нолу снова пройти испытание на полиграфе.

– И вы полагаете, мы что-нибудь узнаем?

Валентайн снова кивнул. У Фонтаны всегда имелся помощник из числа служащих казино – это отличало его стиль.

– Нола утверждает, что не знает Фонтэйна, но я готов поставить свою пенсию на то, что ей хорошо знаком Фонтана.

– Боже! – в ярости заорал Ник и швырнул пустую бутылку, которая, несколько раз лениво повернувшись в воздухе, разбилась о голову явно не ожидавшей такого удара фарфоровой копии Венеры Милосской. – Как же так получилось, что я не запомнил эту шлюху?

И Ник требовательно глянул на Уайли, словно тот просто обязан был знать ответ. Питбосс пожал плечами:

– Зато она уж точно вас запомнила.

Ответа умнее питбосс придумать не мог.

13

В воскресенье утром Нола долго кружила по крытой стоянке возле аэропорта Маккаррана, но место нашла только в полумиле от зала вылета. Так что ей пришлось тащиться пешком по такой жаре, что туфли буквально прилипали к асфальту.

Пузатый реактивный лайнер пророкотал над головой, дав пассажирам последний шанс взглянуть на оставляемую ими землю, и скрылся в белых облаках. Поскольку Нола выросла на южном берегу Лонг-Айленда, неподалеку от Куинса, она провела немало времени возле аэропорта Кеннеди – покуривала травку, лежа в укромных ложбинках вдоль дороги, и смотрела на исчезающие в небе самолеты. Странно: тогда жизнь казалась ей довольно гадкой, почему же теперь она вспоминает юность с такой щемящей тоской?

Холодный кондиционированный воздух терминала взбодрил ее. Тот, кто проектировал этот аэропорт, явно предпочитал пешие прогулки, и вскоре Нола пожалела, что не надела более удобные для ходьбы туфли. Она решила принарядиться, и сейчас шпильки давали себя знать на каждом шагу.

К нужному выходу она добиралась уже босиком, держа туфли в руках. Металлоискатель заверещал, пробудив закемарившего охранника. Тот проверил ее ручным искателем – ну конечно, ключи…

Чтобы добраться до нового терминала D, ей пришлось проехать в вагончике внутренней железной дороги и пройти еще двумя длиннющими коридорами. Наконец Нола нашла нужный выход. Там она купила себе кренделек и остановилась у игрального автомата, принимавшего только четвертаки: по гороскопу у нее сегодня был счастливый день, и она дернула за ручку автомата: капелька удачи ей явно не помешает.

Пятью минутами позже и двадцатью долларами богаче Нола прошла к выходу 84. Накопитель к этому времени уже опустел – очередной рейс отсюда отправлялся не скоро. Нола снова надела туфли, достала из сумочки бинокль и принялась разглядывать летное поле. Она увидела то, что искала, – автобус с зарешеченными окнами и надписью «Служба иммиграции США» на борту. Возле него стояли человек двенадцать мексиканцев – скованные цепью, они ожидали депортации. Нола внимательно изучила их лица: Рауля среди них не было.

Сердце ее подпрыгнуло: Рауль способен выбираться из сложных обстоятельств с мастерством, достойным самого Гудини, и, вполне вероятно, уже сидит, раздетый до трусов, в гостиной Нолы и поджидает ее возвращения.

А потом она все-таки увидела его, и нарисовавшийся хэппи-энд разбился на тысячу осколков. Полицейские обрили его наголо и нарядили в гадкую тюремную робу – неудивительно, что она его с первого раза не узнала. Глаза Нолы наполнились слезами. Ее нетрудно было заставить рыдать, а рыдая, она обычно впадала в ярость. На этот раз эта ярость была направлена против правительства. «Мы – нация, основанная иммигрантами, – думала она. – Кто дал им право вышвыривать людей, которым надо всего лишь заработать на пропитание своим семьям?»

На летном поле показался грузовой самолет, он подкатил прямо к автобусу. Нола глянула на часы: ровно семь пятнадцать, как и говорилось в полученном по электронной почте сообщении. Спасибо тебе, Фрэнк Фонтэйн, кем бы ты на самом деле ни был.

Нола видела, как Рауль сказал что-то охраннику. Тот захохотал, вытащил сигарету, вставил ее в рот Раулю и поднес зажигалку. Ах, Рауль, ты кого угодно можешь обаять, думала Нола, вытирая слезы.

Подкатили трап, и узники по очереди стали подниматься и исчезать в брюхе самолета. Рауль помедлил у входа, сигарета выпала у него изо рта, он загасил ее ногой. И вошел внутрь.

– Прощай, мой сладкий мальчик, – прошептала Нола.

Самолет покатил по взлетной полосе, на его крыльях плясали солнечные лучи. Она еще долго провожала его взглядом, пока наконец мужчина, который возродил ее веру в любовь, не исчез в синем небе.

– Я так тебя любила, – неслышно проговорила она одними губами, по которым растеклась помада. – Мы снова будем вместе, детка, обещаю тебе. Береги себя. И не забывай меня, прошу, не забывай!

Она снова разрыдалась. Затолкала бинокль в сумочку, порылась в поисках платка.

– Вот, возьмите, – услышала она за спиной мужской голос.

Нола подскочила от неожиданности.

За ее спиной стояли лейтенант Лонго и четверо полицейских в форме плюс Сэмми Манн, Уайли и какой-то пожилой итальянец с волосами цвета соли с перцем и довольно симпатичным лицом. За ними начали собираться любопытные. Нола взяла протянутый Лонго бумажный платок и энергично высморкалась. Что ему здесь надо?