Выбор, стр. 47

— Здравствуйте, товарищ Стрелецкая.

— Здравствуйте, товарищ Сталин.

— Я просмотрел все материалы, которые собраны на вас, включая фильм про расстрел. Главное в нашем деле — контроль. Я вам устроил контроль. Все испытания вы прошли. Вы хорошо себя вели… А Холованов хорошо расстреливал. Главное, стрелять рядом с головой, но не повредить слуховые нервы проверяемого. Обморок при контрольном расстреле для девушки вашего возраста, как мы теперь установили, явление обычное. У вас был глубокий обморок. — И улыбнулся. — Надеюсь, вы не обижаетесь на меня за то, что я контролирую своих людей не совсем обычными способами.

И она улыбнулась:

— Я бы своих людей тоже контролировала… Необычными способами. Этот ответ явно понравился Сталину. Он этого не скрывает. Бывали в его жизни моменты, когда над всеми его качествами вдруг поднималась-искрилась человечность. В эти моменты он не играл роль и не обманывал собеседника, собеседник это знал. Этими редкими моментами откровенной человеческой доброты Сталин мог заворожить любого. Хлеще всякого чародея.

И если бы Настя Жар-птица в этот момент получила приказ отдать жизнь за Сталина, она бы приказ выполнила, без мгновений на размышления. Он давно очаровал ее. Сейчас она просто смотрит в веселые озорные огоньки его лучистых глаз, видит и не видит их, она упивается счастьем быть с ним.

— Товарищ Стрелецкая, вы прошли контроль, и я вызвал вас, затем чтобы задать один не вполне обычный вопрос. Минуту на размышление не даю. Требую мгновенный ответ без размышлений…

Спецкурьер Центрального Комитета ВКП (б) Стрелецкая Анастасия Андреевна, агентурный псевдоним — Жар-птица, вышла из сталинского кабинета испанской инфантой, наследницей престола. На сталинский вопрос она ответила просто, быстро и решительно: да, испанской королевой быть готова. Сталин знал наперед ее ответ, только такого ответа, только такого тона от нее и ждал. Сталин сказал, что она будет испанской королевой, будет непременно, но для этого надо много работать над собой. А для начала она назначается испанской принцессой, инфантой по-ихнему. Зачитал товарищ Сталин соответствующее совершенно секретное постановление Центрального Комитета и пожелал успехов в освоении новой профессии.

В сталинской приемной на наследницу испанского престола внимания не обратили. На лбу у наследников их высокие титулы не написаны, корона еще не положена, впереди не бегут трубачи, и фанфары не возвещают о появлении царствующей особы. Пока. И вместо королевских нарядов на наследнице престола гимнастерка с алыми петлицами да командирский ремень широкий. Так что смотреть-то в общем и не на что. Кабы не ордена.

В сталинской приемной своей очереди ждет молодой авиаконструктор: на широком отвороте полосатого пиджака орден Ленина. Один орден. Еще ждет приема бывший заместитель народного комиссара оборонной промышленности. Тот без орденов. Его прямо из Амурлага на прием к товарищу Сталину дернули. В фуфаечке. Холованов на «Сталинском маршруте» доставил. В полете бывшего заместителя наркома ананасами кормили и рябчиками, потому как для пассажиров «Сталинского маршрута» рацион единый без различия, зам ты наркома или бывший зам. Так вот он без орденов. У обитателя Амурлага вместо орденов номера многозначные грудь украшают. И спину. Его не признать. Вообще надо сказать, что обитатели Амурлага почему-то быстро вес сбрасывают и внешний вид меняют. Потому бывший зам наркома на себя не похож. Потому другие ожидающие его не узнают. Как бы. В окошко смотрят, трещинки на стене кремлевской разглядывают. Бывшего повелителя, который круто правил гигантскими заводами от Воронежа до Комсомольска, узнать и вправду нелегко: шея — что у вашего гуся. С кадыком. А уши на бритом черепе — вроде ручки у кувшина. Оттопырились.

Еще в приемной усатый командарм сидит. У того — четыре ордена Красного Знамени. Рядочком сверкающим. Есть и орден Ленина. Но только один. А тут из сталинского кабинета фифочка выпорхнула: ни тела, ни мяса, душа одна ремнем перепоясана. А на груди два ордена Ленина сверкают платиной и золотом. То ли полярница со льдины, то ли разведчица из вражьего стана.

Все трое ей вслед развернулись: сильна!

— Товарищ Сталин, какие будут указания по испанской группе?

— Жар-птица из группы исключена, ей там больше делать нечего. Ее готовить индивидуально по основному варианту. Ответственный за подготовку — Мессер, а на вас, товарищ Холованов, возлагаю персональную ответственность за агентурный выход.

— Есть.

— Испанской группе — трое суток каникул. Позаботьтесь, чтобы люди отдохнули. Загнанных лошадей мне не надо. Да и вам бы, товарищ Холованов, отоспаться пора. По моим сведениям, вы не выполняете приказа и положенных четырех часов в сутки не спите. От такого рвения производительность не повышается, а падает. Приказываю отдохнуть.

— Есть отдохнуть.

— После трехдневного отдыха подготовку испанской группы продолжать, но теперь уже по запасному варианту. Цель подготовки испанской группе разрешаю открыть. Понятно, эту цель не называть запасной.

— Здравствуй, Жар-птица. Я — чародей. Ты будешь моей ученицей.

— Здравствуй, чародей.

Понятное дело, вопрос возникает: имеет ли право Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) назначить кого-то на должность испанской инфанты?

Тут я вынужден сказать чистую правду: Центральный Комитет имеет право назначить на любую должность.

— Знай, Жар-птица, я выступил против тебя. На мой взгляд, ты лучше всех, но испанской королевы из тебя все равно не получится. А у товарища Сталина другое мнение. Товарищ Сталин приказал готовить тебя. Приказ я выполню, за короткое время постараюсь научить тебя многому. Запомни сразу: если хочешь добиться успеха, никому не подражай. Учиться у других можно и нужно. Ты должна у всех учиться. Но не смей никому подражать. Если поэту говорят, что его стихи так же хороши, как стихи Пушкина, то поэт не должен воспринимать это как похвалу. Наоборот, это самое страшное, что он может услышать. Это означает, что Пушкин первый, а наш поэт всего лишь второй, пусть даже и после Пушкина. Лучше быть первым Пушкиным, чем вторым Пушкиным. Помни, Жар-птица, ты должна быть первой. А для этого надо искать свой собственный путь. Пути, пройденные Коперником, Гоголем, Фордом, Магелланом, Айвазовским или Огиньским, вели к успеху только потому, что по этим путям до них никто не ходил. Каждый, кто за ними пойдет во второй, третий и сотый раз, — всего лишь подражатель. А успех лежит на тропинках, которых еще нет, которые никем не протоптаны. Потому требую: ищи свой путь. Совершенно необычный. В любом деле ищи свой стиль, свой подход. В тебе эта черта есть. Ты всегда по бездорожью ходишь. Так пусть же так и остается. Твое дело — разведка, твое дело — захват и удержание власти. Ищи свой путь в этих делах. Иди своим путем, чтобы другие тебя ни с кем не сравнивали, чтобы другие знали: ты на этом пути первая. Пусть другие тебе подражают…