История первого дракона (СИ), стр. 42

Тем жутче звучали непривычно построенные недостихотворные фразы, произнесённые хором и безо всякого выражения.

— Уже хорошо. А как я сюда попала?

— С богиней смерти, Огнегривой Лу.

— Ну, хоть что-то я правильно запомнила, — я вздохнула. Последним, что я помнила, была уютная рубка Элу, где мы с рыжей пили. Что-то крепкое и терпкое. Из горла и, кажется, без закуски. Но всё равно шло хорошо. А вот на вопрос, как мы оказались здесь, память отвечать отказывалась. — И где она теперь?

— Богиня не даёт отчёта смертным о планах и желаниях своих, — откликнулся сфинкс, за прошедшее с моего пробуждения время ни разу не шелохнувшийся, если не считать той мимолётной улыбки.

— Нормально, — такого ответа я точно не ожидала. Получается, рыжая меня напоила и за каким-то лешим притащила сюда. И сама сбежала. — И где её теперь искать? Или мне своим ходом на корабль тащиться? — мрачно вздохнула я, оглядываясь.

— Увы, но пеший путь до моря невозможен, — сфинкс качнул головой. — Тела людей хрупки, и в одиночку никто из них не в силах преодолеть пылающих песков.

— Песков? — переспросила я. — Мы в пустыне?

— Ты правильно всё поняла, вокруг — пустыня, зовущаяся «Мёртвые пески». Оазис этот и прохлада — лишь наше волшебство, гостеприимству дань. Но если мне не веришь — пройдём со мной, увидишь всё сама.

— Нет, спасибо, поверю на слово. Интересно, что богам полагается за похищение? — вздохнув, я вновь огляделась по сторонам. В общем-то, изолятор временного содержания меня, горемычной, тянул на королевский «люкс» какого-нибудь сверхроскошного отеля в ОАЭ (я не была, но примерно так себе подобное представляла), так что жаловаться было грешно. Опять же, бассейн есть, существенный плюс по сравнению с кораблём. Узнать бы ещё, зачем богиня меня сюда сунула, устранив с корабля. Что-то подсказывает, эта скандальная дама с манерами портового отребья ничего не делает просто так. Да и в забывчивость богини смерти не верится, так что вариант с рассеянностью, благодаря которой меня до сих пор не забрали, следует отмести заранее. — А эта Огнегривая, она ничего не просила мне передать?

— Она сказала лишь, что ты — здесь гостья, что мы должны сберечь любой ценой. Потом ушла.

— М-да. И вы её вот прямо так беспрекословно послушались? Она же не ваша богиня? Или вы в неё тоже верите?

— Наш умер бог. А верить в сказки, придуманные собственной игрой воображенья, попросту смешно. Здесь нет богов, достойных нашей веры.

— От скромности не умрёте, — я вздохнула. — Но, в общем-то, мысль не лишена логики. А кто же вашего бога убил?

— Беда случилась далеко, в иных мирах, и даже мы не в силах правды знать, — он удручённо качнул головой.

— В иных мирах? То есть, вы помните того бога, который создал этот мир? — догадалась я.

— Как можем мы забыть? — всё тем же безразличным тоном риторически вопросил он. — Он создал нас, подобными себе, для помощи в хранении Весов и Правды. Потом погиб, и смысл наш иссяк. Мы не родимся боле и не гибнем, лишь созерцаньем заполняя дни.

— О-фи-геть, — я задумчиво поскребла затылок. Михаэль пел, что это были заклинания, которые иссякли. А они — вот, пожалуйста. Живут, здравствуют и созерцанием занимаются. — А Лу-то вы почему послушались?

— Война богов — не самый страшный бич, — он слегка склонил голову к плечу. — Ворвётся Хаос в мир, и сгинет тот навеки. Мы не хотим подобного конца, и здесь согласны с Огнегривой Лу.

— Так вы, стало быть, на нашей стороне, — пробормотала я. Рассуждать вслух, конечно, невежливо, но слушать только это речитативное многоголосье — невыносимо. А так слышно хотя бы свой голос, и голова не слишком кружится. Хорошо ещё, этот сфинкс больше не улыбается. — Но всё равно непонятно, какого лешего Лу меня сюда притащила. Под охрану? От чего?! И почему только меня одну?

— Ты слишком уязвима и важна, чтоб рисковать; она могла так рассудить. Я не считаю сей поступок мудрым, и смысла мало в предприятии таком. Но Огнегривая излишне горяча была всегда, и спорить с ней — пустое.

Я хмыкнула. А эти сфинксы практичные ребята. Чем ругаться со взбалмошной богиней, проще меня потерпеть пару дней. Вряд ли дольше; к финалу-то меня, надеюсь, пригласят. Сомневаюсь, что им нужна только половина дракона.

Очень странно это — быть чьей-то половиной. Выражение, в общем-то, вполне устоявшееся, и никаких излишних эмоций не вызывающее; просто два человека, которым вместе очень хорошо. А вот так, в буквальном смысле… Слияние с Элу, которое мне довелось испытать, это другое; там всё было на уровне ощущений и гораздо проще. А тут… ощущений нет, есть только осознание собственной… неполноценности, что ли? Впрочем, кто знает, что будет дальше: может, и изменится что-то в этом состоянии. Ведь чувствовал же Стерх мою боль во время «наглядной демонстрации».

Та ещё, кстати, новость. Очень неприятно знать, что я, во-первых, являюсь уязвимым местом сероглазого, причём в самом физическом смысле этого выражения. А, во-вторых, эта связь ведь наверняка работает и в обратном направлении. Стерх терпеливый, всё понятно. А в моём случае — болевой шок ещё никто не отменял, и скончаться от него не хочется. Кроме того, и смерть-то у нас наверняка одна на двоих. Или, может, всё-таки нет?

— Ты — дракон, и это очевидно, — вдруг ответил на мои мысли сфинкс. Я осеклась, сообразив, что рассуждала вслух; правда, момент, когда я начала это делать, отсечь не получилось.

— Погоди. Ты знаешь, кто такие драконы?

— Увы, я знаю очень мало, — он склонил голову. — О драконах мысль Создателю явилась слишком поздно, он с нами поделиться не успел. Скорей всего, он воплотил её, погибнув, в стремлении последнем защитить создание своё от хаоса и мрака. Дракон придёт, когда он будет нужен, един в двух лицах, честен и силён. Всё остальное — лишь предположенья, которых я не вправе разглашать, не будучи уверенным в словах.

— Нет в жизни совершенства. Постой! Ты можешь мне сказать… Тьфу! Какой прилипчивый слог, — я затрясла головой, вцепившись ладонями в виски. — Как тебя зовут? А то невежливо как-то получается. Меня вот зовут Вася.

— Я сфинкс. Других имён наш род не знает, — откликнулся он. — Друг друга различаем мы и так, а встречи с прочими народами редки.

— Занимательный обычай, — задумчиво пробормотала я, придумывая, что бы ещё ценного узнать. Но так и не успела.

— На этом я хотел бы попрощаться, — он одним грациозным движением поднялся на ноги и коротко поклонился, сложив ладони перед грудью; одну на другую, нижнюю — ладонью вверх, а верхнюю, соответственно, вниз. — Тебе необходимо прийти в себя, а для того — побыть одной. Распрощавшись, он вышел в один из широких проёмов. Ну, хоть что-то в этих сфинксах нормальное есть; я, признаться, ожидала, что он банально испарится.

Проводив взглядом странное существо (а посмотреть было на что; в лучших традициях крупных представителей семейства кошачьих, двигался сфинкс плавно, с завораживающим изяществом), я вздохнула и тоже встала. Приходить в себя, не мудрствуя лукаво, решила в бассейне; в конце концов, не просто же так его тут выкопали.

Глава 9. Снова кошки и новости

— А что, эони на это мероприятие пригласить никто не подумал? — полюбопытствовал Рем, разглядывая присутствующих. Здесь были обе старших богини, а также Стерх со всей компанией, подобранной на берегу. Даже Тан под столом вытянулся. А вот Васи почему-то не было.

— Пусть спит, зачем её беспокоить, — отмахнулся Стерх.

— Видал? — прокомментировал это Серж. — Домостроевец! Я хотел пойти разбудить, пригрозил убить. Да я ей сам потом перескажу в подробностях, этому всё равно веры нет, — махнул лапой гаргулья.

— И всё-таки… — начал капитан, но был перебит Лу.

— Да [цензура] вы меня все уже! Сядь, не маячь. Нет Васьки в каюте.