Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП), стр. 11

Мы устроились на старом синем детском одеяле Марго из шишковидной пряжи с изображением белки. Я расставила треснутый чайный сервиз, мини-кексы с черникой, посыпанные сахаром, которые заставила купить в продуктовом магазине, а также рассадила плюшевых мишек рядом с каждой из нас. Мы все были в шляпках – на этом тоже настояла я.

– На чаепитие ты должна надеть шляпу, – беспрестанно повторяла я, пока Марго наконец-то ее не надела, хоть и лишь для того, чтобы я прекратила. На ней была мамина соломенная садовая шляпа, Китти нацепила теннисный козырек, а я старую меховую бабушкину шапку, украсив ее несколькими искусственными цветочками на макушке.

Я разливала чуть теплый чай из термоса по чашкам, когда Джош взобрался на забор и стал за нами наблюдать. Месяцем ранее мы из детской наблюдали, как въезжала семья Джоша. Мы надеялись на новых девочек-соседок, но увидев, что грузчики выгружают мальчишеский велосипед, вернулись обратно к игре.

Джош просто молча сидел на заборе. Марго очень напряглась и смутилась, а ее щеки пылали, но она не сняла шляпу. И тогда Китти его окликнула.

– Привет, мальчик, – сказала она.

– Привет, – ответил мальчик с длинными, растрепанными волосами, которые он непрестанно откидывал с глаз. На нем была красная футболка с дыркой на плече.

– Как тебя зовут? – спросила Китти.

– Джош.

– Ты должен поиграть с нами, Джош, – велела сестренка.

Что он и сделал.

Тогда я и не подозревала, насколько важным станет этот мальчик для меня и для самых любимых мною людей. Но даже если бы я и знала, что бы это изменило? Мы бы все равно никогда не были вместе. Даже если бы…

Я думала, что уже переболела им.

Когда я написала свое прощальное письмо, я действительно подразумевала избавление от чувств, клянусь. Мне даже не было тяжело, ну, не очень. Однако было достаточно подумать о том, как сильно он нравился Марго, как сильно она его любила. Как я могла держать обиду на первую любовь сестры? На саму Марго, которая ради нас столь многим пожертвовала? Она всегда-всегда ставила меня с Китти на первое место. Отпустить Джоша – было своего рода моим способом поставить интересы Марго выше своих.

Но теперь, сидя в одиночестве в гостиной, когда сестра находится за четыре тысячи миль отсюда, а Джош – по соседству, я могу думать лишь о том, что Джош Сандерсон понравился мне первой. И по всем законам справедливости был моим. Если бы мы были вместе, я бы упаковала его в свой чемодан и взяла бы с собой или же сама осталась бы тут. Я бы никогда его не бросила. Ни за что на свете.

Размышлять над всем этим, испытывая подобные чувства, больше, чем вероломство. И я это знаю. Это полнейшее предательство. Мне кажется, что моя душа грязна. После отъезда Марго не прошло еще и недели, а я уже поддалась соблазну. Как же быстро во мне проснулись прежние чувства. Я самая худшая из всех ныне существующих предательниц, потому что я предаю свою собственную сестру, а в мире нет ничего хуже этого. Но что теперь? Что я должна делать со всеми этими чувствами?

Полагаю, я могу сделать только одно. Написать ему еще одно письмо. Постскриптум. С таким количеством страниц, с каким потребуется, чтобы вычеркнуть все оставшиеся к нему чувства. Необходимо решить этот вопрос раз и навсегда.

Я иду в свою комнату и нахожу специальную перьевую ручку с черными чернилами, достаю тяжелую почтовую бумагу и начинаю писать.

P . S . Я все еще люблю тебя

Я все еще люблю тебя и для меня это действительно огромная проблема, а также по-настоящему большой сюрприз. Клянусь, я не знала. Все это время я думала, что переболела тобой. Как же могло быть иначе, ведь ты любишь Марго? Всегда была только Марго…

Закончив, я кладу письмо в свой дневник, а не в коробку из-под шляпы. У меня такое чувство, что я еще не все написала и мне еще многое нужно сказать, просто пока я об этом не подумала.

Китти все еще на меня злится. Из-за откровения Джоша я напрочь о ней забыла. Сестренка игнорирует меня все утро, а когда я спрашиваю, хочет ли она поехать со мной в магазин за школьными принадлежностями, то она огрызается:

– И на чем мы поедем? Ты же разбила машину Марго.

Упс.

– Я собиралась взять папину, когда он вернется из «Хоум дипоу». – Я как можно дальше отхожу от сестры, чтобы она не смогла наброситься на меня с пинками или ударить. – Не зачем вредничать, Кэтрин.

Китти практически рычит – именно на такую реакцию я и рассчитывала. Ненавижу, когда Китти злится и не хочет со мной разговаривать. Но затем она бросается прочь и, не оборачиваясь ко мне, бросает:

– Я с тобой не разговариваю. Ты прекрасно знаешь, что сделала, поэтому не утруждай себя, пытаясь вернуть мое расположение.

Я следую за ней, старясь вывести на разговор, но от этого нет никакого проку. Меня просто отвергли. Поэтому я сдаюсь, возвращаюсь в свою комнату и включаю саундтрек из «Русалки». Когда я раскладываю на кровати наряды для первой учебной недели, приходит смс от Джоша. При виде его имени на экране телефона у меня по спине пробегает дрожь, но я строго напоминаю себе о своей клятве. «Он по-прежнему Марго, а не твой. И не важно, что они расстались. Он был ее первым, что означает, он всегда будет ее».

«Хочешь покататься на велосипеде в парке?»

Езда на велосипеде – одно из любимых занятий Марго. Это она обожает гулять, ходить в походы и кататься на велосипеде. А не я. И Джош это знает. У меня даже больше нет собственного велосипеда, а двухколесный железный монстр Марго для меня слишком велик. Велик Китти и то больше мне подойдет.

В ответ я пишу, что не могу, поскольку должна помочь папе по дому. Я бы не назвала это чистой ложью, ведь папа действительно попросил меня помочь пересадить некоторые из его растений.

«С чем ему нужно помочь?» – снова пишет Джош.

Ну и что мне на это ответить? Нужно быть осторожной в своих оправданиях. Он запросто может посмотреть в окно и увидеть: дома ли я или нет. Так что отсылаю ему совершенно неопределенный ответ: «Да так, повседневные дела». Зная Джоша, уверена, он заявился бы к нам с лопатой, граблями или любым другим инструментом, нужным для работы. А затем остался бы на ужин, потому что всегда остается поужинать, когда заходит к нам.

Джош сказал, что я придаю ему сил. Я, Лара Джин. Я хочу быть для него таким человеком, желаю быть той, кто помогает ему справляться в это трудное время. Хочу быть его смотрителем маяка, пока Марго не вернулась. Но это тяжело. Тяжелее, чем я думала.

Просыпаюсь я очень счастливая. А как иначе? Это ведь первый учебный день. Я всегда больше любила первый учебный день, нежили последний, поскольку именно он нес в себе предвкушение чего-то совершенно нового.

Пока папа и Китти умываются наверху, я готовлю блины из пшеничной муки с ломтиками бананов – любимое лакомство Китти. Завтрак первого учебного дня всегда было великим событием для мамы, потом его приготовление переняла Марго, теперь же, полагаю, настала моя очередь. Блинчики получились немного толстоватыми, не такими легкими и нежными, как у сестры. И кофе… ну… должен ли быть кофе светло-коричневым, как какао? Спустившись вниз, папа весело произносит:

– Я чувствую запах кофе! – Затем отпивает его и в знак одобрения поднимает большой палец, однако я замечаю, что он сделал всего один глоток. Полагаю, печь у меня получается лучше, чем варить кофе.

– Ты похожа на девчонку с фермы, – произносит Китти с некой подлянкой в голосе, и я понимаю, что она все еще немного на меня злится.

– Спасибо, – отвечаю я. На мне выцветший комбинезон и цветочная рубашка с круглым вырезом. Действительно, выглядит по-фермерски, но мне очень даже нравится. Марго оставила свои коричневые армейские сапоги на шнуровке, которые велики мне лишь на полразмера. Так что с толстыми носками будут сидеть как влитые.