Жду тебя, стр. 64
– Эвери? Что за…
– Уйди с меня. – Я чувствовала, как съеживается мое тело. – Слезь. Пожалуйста. Слезь с меня.
Он тотчас скатился, и я судорожно схватила одеяло, закутываясь в него. Потом спрыгнула с кровати, попятилась назад, пока не ударилась о туалетный столик, сотрясая бутылочки с лосьонами. Они посыпались на пол, и от их мягких ударов о ковер я будто очнулась. Мое сердце колотилось так, что казалось – вот-вот разорвется.
– О боже, – хрипло прошептала я. Мой взгляд остановился на недоеденном нами рогалике, сиротливо лежавшем на столике.
Свет из коридора отбрасывал зловещую тень на побледневшее лицо Кэма. Его глаза казались огромными, как луны. В них плескалась тревога.
– Я сделал тебе больно? Я не…
– Нет. Нет! – Я крепко зажмурилась. – Ты не сделал мне больно. Ты даже не… я не знаю. Извини… – Я совсем запуталась и не находила слов.
Кэм глубоко задышал, приходя в себя.
– Поговори со мной, Эвери. Что случилось?
– Ничего. – Мой голос треснул. – Ничего не случилось. Я просто подумала…
– Что ты подумала?
Я покачала головой.
– Не знаю. Так, ерунда…
– Ерунда? – Его брови взметнулись вверх. – Эвери, ты только что напугала меня до смерти. У тебя началась паника, как будто я сделал тебе больно… или силой заставлял тебя делать это.
Я в ужасе вздрогнула.
– Ты не заставлял меня, Кэм. Мне нравилось то, что ты делал.
Повисла пауза, и он произнес:
– Ты же знаешь, что я никогда не обижу тебя?
– Да. – Слезы душили меня.
– И я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь делать. – Он говорил медленно, отчетливо проговаривая каждое слово. – Ты это понимаешь, да? Если ты еще не готова, я принимаю это, но ты должна поговорить со мной. Ты должна мне все объяснить, прежде чем мы пойдем дальше.
Крепче вцепившись в края одеяла, я кивнула.
И снова между нами протянулось молчание длиною в вечность, и его пристальный взгляд прожигал меня насквозь. В его лице промелькнуло что-то вроде догадки, и я закусила губу. Мне хотелось знать, о чем он думает, и в то же время я боялась это узнать.
– Что ты скрываешь от меня? – спросил он, как в ту ночь, на парковке.
Но я упорно молчала.
Он стиснул зубы.
– Что произошло с тобой?
– Ничего! – вырвалось у меня, словно пушечный выстрел. – Не о чем рассказывать, черт возьми. Забудь.
– Ты лжешь.
Вот. Он сказал это. Он тоже уличил меня во лжи.
Кэм сделал долгий и глубокий вдох.
– Ты мне лжешь. Что-то произошло из-за этого? – Он жестом показал туда, где только что мы были единым целым. – И это не из-за того, что ты не готова. Тут что-то другое, потому что ты знаешь – ты знаешь, Эвери, – что я готов ждать тебя. Клянусь, я буду ждать сколько угодно, но ты должна мне рассказать, что творится в твоей голове.
В груди защемило от этих слов, но я опять промолчала.
– Я умоляю тебя, Эвери. Ты должна быть предельно честной со мной. Ты говорила, что доверяешь мне. Так докажи это, потому что я знаю, что тебя что-то мучает. Я не тупой и не слепой. Я помню, как ты вела себя, когда мы впервые столкнулись, и, черт возьми, я запомнил твои слова в ту ночь, когда ты была пьяна.
О боже. Пол уходил у меня из-под ног.
Но Кэм продолжал:
– А эта эсэмэска? Ты хочешь сказать, что она не имеет к этому никакого отношения? Если ты доверяешь мне, тогда расскажи наконец, что, черт возьми, происходит.
– Я доверяю тебе. – Слезы стояли в моих глазах, размывая очертания его лица.
Кэм долго смотрел на меня, а потом встал и схватил с пола свои джинсы. Быстро натянул, застегнул молнию, но оставил пояс расстегнутым. Он повернулся ко мне, его лицо было напряженным.
– Я не знаю, что еще с тобой делать, Эвери. Я вывернулся перед тобой наизнанку. Рассказал то, о чем мало кто знает, но ты все равно не пускаешь меня к себе. Ты не доверяешь мне.
– Нет, я доверяю тебе. – Я шагнула к нему, но остановилась, когда увидела выражение его лица. – Я доверяю тебе свою жизнь.
– Но не правду? Это абсурд, Эвери. И не надо говорить о доверии. – Он прошел мимо меня и направился к двери.
Я смотрела ему вслед, и у меня тряслись руки.
– Кэм…
– Хватит. – Он схватил с пола свитер и повернулся ко мне. – Я не знаю, что еще сделать. Да, наверное, я еще много чего не знаю в этом мире, но одно знаю точно: отношения так не работают.
Страх ударил меня наотмашь.
– Что ты такое говоришь?
– А как ты сама думаешь, Эвери? С тобой явно что-то происходит, и не надо смотреть на меня так, будто я сказал что-то ужасное. Неужели ты думаешь, что я порву с тобой, потому что узнаю о тебе что-то? Как это уже было однажды, когда я увидел твой шрам и ты решила, что я посмотрел на тебя другими глазами? Я знаю, ты так подумала, но это чушь собачья. – Обида и злость прорывались в его голосе. – Разве может быть будущее для нас, если ты не честна со мной? Если ты так и не можешь поверить в силу моих чувств, тогда у нас нет будущего. Это то, что ставит крест на отношениях. Не прошлое, Эвери, а настоящее.
У меня перехватило дыхание.
– Кэм, пожалуйста…
– Это конец, Эвери. Я уже говорил тебе когда-то – все, что мне от тебя нужно, это чтобы ты доверяла мне и не отгораживалась от меня стеной. – Он повернулся к двери. – Ты не доверяешь мне и снова отталкиваешь своим недоверием.
И он ушел, громко хлопнув дверью. Я сумела доковылять до дивана, прежде чем у меня подкосились ноги. Я сидела, прижимая колени к груди, и мне казалось, что я слышу, как трещит, рассыпаясь на куски, мое разбитое сердце.
Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука.
Наверное, я слишком привыкла молчать.
Глава 30
Я провалялась в постели весь четверг и пятницу, придавленная тяжелым одеялом гнетущего, удушающего чувства. Я все разрушила. Капитально. Как мантру я повторяла это вновь и вновь, проникаясь жалостью к себе. Это было правдой, и других слов я не находила.
Не о таких весенних каникулах я мечтала.
Зарывшись головой в подушки, я не подходила к телефону. Потому что не хотела сделать себе больнее, убедившись в том, что звонит не Кэм. Да и бессмысленно было бежать к телефону. Я знала, что он не позвонит.
И это когда у меня уже не оставалось никаких сомнений в том, что я люблю его. Это была вовсе не влюбленность, а настоящая любовь, но я не смогла ее удержать, и она утекла, как вода, просочившись сквозь пальцы.
Я потеряла Кэма.
Он доверял мне, а я оскорбила его недоверием. Если бы в ту ночь я открылась ему, между нами все сложилось бы по-другому. Но я опять промолчала, как молчала все эти годы.
В субботу, в какой-то момент, глубокая, пронзительная горечь пробудила во мне неведомую дремавшую силу. Я скинула одеяло и встала посреди спальни, дыхание вырывалось из груди судорожными толчками. Оглядевшись по сторонам, я схватила с тумбочки флакон с лосьоном и швырнула его через всю комнату. Он ударился о дверцу шкафа и с грохотом упал на пол.
Но этого мне было мало. Я схватила другую бутылочку и размахнулась сильнее. Эта влетела в стену, треснула штукатурка. Прощай, мой депозит за сохранность стен.
Но мне было все равно.
Злость поднималась и окутывала меня горячим паром. Я стащила с кровати одеяло и простыни.
Следующим атаке подвергся мой гардероб.
Я ненавидела все эти скучные свитера, водолазки, кардиганы, мешковатые рубашки. Я ненавидела все, но больше всего ненавидела себя. С истошным криком я срывала одежду, и голые вешалки с грохотом сыпались на пол. Глазами, полными слез, я оглядывала комнату, присматривая следующую жертву, но ничего подходящего больше не было. Ни картин на стенах. Ни обоев, чтобы содрать. Не было ничего. И я еще больше разозлилась – на себя.
Выйдя в коридор, я прижалась к стене, крепко зажмурилась. Тяжело дыша, я с силой ударилась головой об стену, и крик замер в горле.
Молчание убивало меня.