Центурион, стр. 72

Стена под ногами дрогнула: это заперлись ворота. Врага по-прежнему не было ни видно, ни слышно. Пальцы Катона нервно тарабанили по ножнам меча.

— Чего они, побей их град, дожидаются? — бросил он в сердцах.

Внизу на агоре беженцы, пользуясь бездействием со стороны повстанцев, стали быстро рассеиваться с открытого пространства по улицам, ведущим от базарной площади. Вскоре мощеный участок уже пустовал; при этом звуков резни или отдаленных криков паники в недрах города тоже не слышалось.

— Что-то случилось, — сказал Катон. — Надо выяснить, что именно.

— Это может быть ловушка.

— Может. Но узнать надо.

— Надо — значит сделаем.

Макрон отошел к другой стороне воротного перешейка и склонился оттуда к легионерам.

— Центурион Бракх!

— Слушаю?

— Выслать два подвижных отряда. Проверить храмовный двор с купеческим подворьем. Людей сразу ко мне на доклад.

— Слушаю.

Бракх обратился к ближним солдатам и отдал распоряжения. Вскоре одна из створок ворот приоткрылась настолько, что через нее цепочкой смогли выдвинуться легионеры. Макрон с Катоном из-за зубцов наблюдали, как на агоре цепочка разделилась; часть солдат заспешила по агоре наискосок, ко двору храма, в то время как другая направилась прямиком к расположению повстанцев, где за укрепленной стеной виднелись метательные орудия. Добежав трусцой до угла, разведчики скрылись из вида. Погодя стало видно, как они беспрепятственно движутся вдоль стены по настилу. При этом неприятель своего присутствия не обнаруживал. То же самое и у храма. От обеих групп отделились гонцы и побежали обратно к цитадели.

Макрон, сделав лодочкой руки, крикнул им еще со стены:

— Что вы нашли?

— Ничего, господин префект! — отозвались те снизу. — Все брошено: и катапульты, и недоделанный таран. Мятежники как сквозь землю провалились!

— Что такое происходит? — обернулся к Катону Макрон. — Зачем им снимать осаду? И вообще, куда они, язви их, запропастились?

— Не нравится мне это. Все равно пахнет ловушкой.

— Не гляди так угрюмо, — сухо улыбнулся Макрон. — Троянский конь на горизонте все же не маячит.

Катон раздраженно сверкнул глазами.

— Тогда извини. Хотя тоже мне, нашел время для шуток.

— Время, согласен, неподходящее.

Макрон расстегнул застежки шлема, снял его. Мокрые от пота волосы гладко облегали череп; Макрон провел по распрямленным кудрям ладонью. Затем в сердцах пристукнул кулаком по каменному парапету.

— Что за игрища устроили эти бестии? Если их там нет, значит, за ночь они без шума оставили город. Вопрос: зачем?

Катону снова вспомнился тот разговор с князем Артаксом и гонец, прибежавший к нему с каким-то известием.

— Это… Лонгин, — с яркими от возбуждения глазами обернулся он к Макрону. — Их дозоры заметили его приближение. Повстанцы просто бежали.

— Лонгин?

— Ну а кто же! — Катон с силой хлопнул друга по плечу. — Мы спасены!

— Но-но, полегче, — остерег Макрон. — Если это Лонгин, то где он? Кроме того, он должен был спешить, как ветер, чтобы добраться до Пальмиры так скоро.

Катон подбежал к ближайшей лестнице и через две ступени взлетел на верх сторожевой башни. Там он с дико бьющимся сердцем подбежал к краю площадки и впился взглядом в горизонт. Поначалу ничего не было заметно вокруг простертого внизу города. Но вот вдали на востоке за невысоким гребнем он различил тонкую дымку пыли — вероятно, Артакс, бегущий к своим союзникам-парфянам. Взгляд Катона перекочевал на север, затем на запад, где не сразу, но наконец завидел дальнюю, смягченную дымкой расстояния слоистую поволоку. Поволока мало-помалу густела.

— Вон там! — выкинул перед собой руку Катон. — Макрон, вон там!

Тот с более низкого уровня посмотрел в указанную сторону, сощурился и наконец, рявкнув, вскинул в утреннее небо кулак.

— Мы спасены! — с победным воплем повернулся он ко всем, до кого мог докричаться на стенах. — Лонгин! Идет проконсул Лонгин!

Крик прокатился по стене, разнесся вниз к воротам, и воздух взбух от заполошно-радостных криков защитников. Вся голодная усталость предыдущих дней как-то позабылась; люди с радостным хохотом скакали, дурачились и хватали друг друга в восторженные объятия. Вниз с башни сбежал Катон и, подлетев, стиснул другу предплечья:

— Мы это сделали! О боги, мы выстояли! — Спохватившись, он принял чуть более степенный вид. — Поздравляю вас, господин старший префект.

— Хм, поздравляю. Еще немного, и мы бы… — Макрон не докончил фразы. — Буквально несколько дней, а там…

— Да брось ты! — как от пустяка отмахнулся Катон. — Ведь выстояли, и теперь спасены!

— Спасены? Ну да. — Макрон, кивнув, оглядел сверху агору, а с нее — ту улицу, по которой навстречу судьбе двинулась с ребенком на руках Джесмия. — Да, мы спасены. Теперь и вправду все.

Глава 28

— Господа, ваши деяния беспримерны и достойны всяческих похвал, — торжественно изрек проконсул Лонгин. — В наилучших канонах воинской доблести. Можете быть уверены: ваши достижения не будут позабыты, когда я с нарочным пошлю свое донесение в Рим.

— Благодарю вас, господин проконсул, — преклонил голову Макрон.

Сейчас они стояли в цитадели, в царской зале приемов. Правитель Вабат со своими советниками уже успел перебраться в куда более роскошные помещения своего дворца на той стороне города. Там же встали стражей греческие наемники. Своего спасителя венценосец приветствовал велеречивыми излияниями благодарности, вслед за чем распахнул перед союзной армией свой город: дескать, берите что хотите. За этим щедрым жестом отчасти стояло желание скрепить дружбу с Римом, но сквозило и намерение отыграться на тех из горожан, кто принял сторону Артакса или просто не оказал поддержку своему истинному царю и благодетелю. Лонгин поблагодарил, но предложением не воспользовался: незачем распускать армию пьянством и грабежом. По завершении аудиенции у правителя Лонгин назначил встречу обоим командирам передовой колонны. Ранее он уже в возвышенной форме вынес благодарность Семпронию с его свитой, а теперь пора было возвращаться к делу.

— Вы говорите, князь Артакс покинул город вчера вечером. В таком случае он отдалился от нас миль на пятнадцать-двадцать. Я намерен пуститься по его следу сразу же, как только моя колонна пополнит запас провианта и воды. Свой главный обоз я рискнул оставить в Халкиде, иначе бы у меня не получилось так быстро добраться до Пальмиры. Так что выйдем сравнительно налегке. Возьмем лишь то, что можем нести с собой. Ну а когда настигнем мятежников, расправимся с ними без пощады. Сил у нас с лихвой, чтобы сурово наказать этого зарвавшегося князька с его сбродом.

Сомневаться в этом не приходилось. Лонгин привел с собой два легиона — Десятый и Третий, — а также несколько когорт ауксилиариев. Шестой легион остался на защите провинции. В отношении армии Лонгина настораживало, пожалуй, лишь одно. А потому Катон, кашлянув, подал голос:

— Господин проконсул?

— Слушаю, префект.

— По словам Артакса, в двух или трехдневном переходе от Пальмиры находится войско парфян. Причем это было вчера. Если он сказал правду, то мы рискуем нагнать князя уже тогда, когда он сплотит свои силы с парфянами.

Лонгин невозмутимо кивнул:

— Это только к лучшему. Мои доносчики сообщают, что собрать большую армию у Парфии получится лишь через несколько месяцев. Так что мы одновременно и сокрушим повстанцев, и дадим урок парфянам. А дав им раз по носу, мы надолго отобьем у них охоту соваться в дела Пальмиры.

— Уверен в вашей правоте, господин проконсул. Если нам удастся их одолеть.

— Если? — Лонгин улыбнулся. — Ты сомневаешься в нашей победе над парфянами?

— Никоим образом. Мы их безусловно победим, если предпримем необходимые меры предосторожности.

— Меры предосторожности? Интересно. Какие же предосторожности ты имеешь в виду?

Катон прикинул, как бы повнятней изложить свои причины обеспокоенности.