Синее золото, стр. 56

Оказалось, Кларенс отнюдь не старпер, и Остин даже пожа­лел, что так торопился и не хотел с ним поначалу встречаться.

—    Если не возражаете, нам бы очень хотелось услышать ва­шу историю, — сказал он.

Дед Тинук с шумом выскреб из тарелки остатки рагу и, отнеся посуду в раковину, снова сел на место. Прищурился, словно с трудом припоминал давние события, однако, когда он заговорил, стало ясно: старик уже не раз делился воспо­минаниями.

—    Пошел я как-то на охоту. В реке тогда водилось много форели и лосося, в лесах — много лис и оленей. Никогда я с пустыми руками не оставался. Была у меня алюминиевая лод­чонка с мотором, хорошая такая, удобная. От дома я отходил далеко и потому сразу не возвращался. Ночевал пару дней на старом аэродроме.

Остин глянул на Завалу. На Аляске аэродромов пруд пруди.

—    Где находился тот аэродром?

—    Где-то на севере, он еще после Второй мировой остался. Служил перевалочным пунктом для боевых самолетов про­тив русских. Аэростаты там запускали, чтобы подлодки ис­кать. От базы мало чего сохранилось. Я себе присмотрел од­ну хатку, где можно огонь развести, обсохнуть да согреться. Спокойно передохнуть до возвращения домой.

—    И как давно это было?

—    О, лет пятьдесят назад. Память сейчас уже не та. Пом­ню, правда, как мне запретили там показываться.

—    Военные?

Старик кивнул.

—    Несколько месяцев никто не приходил. Потом явились двое... Сижу, значит, готовлю себе уху из форели, и тут они примчались. Белые, на вид крутые. Показали значки якобы из правительства, спросили, зачем я пришел. Ну, я рыбкой их угостил, и они тут же подобрели. Говорят: не ходи сюда, тут тайна большая. Разрешили, однако, продавать им свежую ры­бу и мясо. Один даже подарил карабин — тот самый, чтобы я с ним охотился. Рыбы и мяса я им натаскал много; правда, на саму базу меня никогда не пускали. Всегда на полпути к ней останавливали.

—    Самолеты вы видели?

—    О да-а, много. Прилетали, улетали... Однажды вышел я на охоту, и надо мной пронесся ну совсем необыкновенный самолет: громадный, как целая деревня, шумит, что сотня рек, и форма чудная.

—    Чудная?

Встав и сняв со стены гарпун, старки приложил к пальцу металлический наконечник.

—    Вот. Примерная такая.

Остин пристально посмотрел на деда Тинука.

—    Долго вы снабжали тех солдат мясом?

—    С полгодика. Как-то прихожу, а они говорят, дескать, не надо им больше. Говорят, не ходи сюда, на мине подорвешь­ся. Винтовку зато оставили. Сами ушли, торопились очень.

Завала сказал:

—    Мы ищем авиабазу, которая находится на куске суши в форме орлиного клюва. Никак найти не можем.

—    Да-да, с формой вы не ошиблись, просто лед и погода все изменили. Летом реки разливаются, и земли уходят под воду. Сейчас очертания другие. Карта есть?

Достав из кармана карту, Остин развернул ее. Толстым пальцем дед Тинук провел по карте вниз и ткнул прямо в об­веденную карандашом точку.

—    Вот здесь.

—    Прямо над ней пролетели, — произнес Завала.

—    Скажите, — попросил Остин, — те люди не называли сво­их имен?

—    Называли: Билли и Дилли.

Завала хихикнул.

—    Кажется, Вилли отлучился по делам.

Старик пожал плечами.

—    Когда я ходил на торговых судах, то читал комиксы про Дональда Дака. Те вояки, похоже, думали, что я всю жизнь только и питался китовым жиром. Не стал их разочаровывать.

—    Правильно сделали.

—    Говорю же, ребята они были крутые, но мы почти сдру­жились. После войны я ходил к базе. Думаю, про мины на­врали, хотели меня отпугнуть. Там скорее оставили отраву какую-то. — Он задумался ненадолго. — Может, вы мне ска­жете? Все не могу понять, что там за секрет такой большой? С японцами мы не сражались. Война-то закончилась.

—    Некоторые без войны жить не могут, — ответил Остин. — Закончилась одна, они тут же начинают другую.

—    Как по мне, дураки. Хотя откуда мне знать... Давно дело было. Вам-то зачем на базу?

Остин впервые не нашелся с ответом. Он мог бы сказать, будто хочет опередить корпорацию «Гокстад» и не дать ей за­владеть анасазием, не дать провернуть аферу мирового мас­штаба. Однако дело о похищении воды стало для него куда более личным. История Базза Мартина перевернула его пред­ставление о том, что правильно, а что — нет.

—    Жил однажды мальчик, который похоронил живого от­ца, — лучшего ответа Остин не придумал.

Старик кивнул так, словно прочел мысли Остина и отлич­но все понял.     

—    Спасибо, что поделились воспоминаниями, — сказал Остин. Мысленно он унесся вперед, к завершению миссии. — И за обед спасибо, — добавил он, поднимаясь на ноги.

—    Погодите, — окликнул их Кларенс. Он присмотрелся к фигуркам и, выбрав две, вручил по одной каждому из аген­тов НУМА. — Возьмите. Медведь — для силы, волк — для хи­трости.

Остин и Завала поблагодарили старика за щедрость.

Я вас отправил в такое опасное место, не могу же отпу­стить без талисманов. Чувствую, они пригодятся.

ГЛАВА 30

Первый раз из-за солнечных бликов на воде Орлиный нос они не заме­тили. Была видна лишь долька изрезанного участка тундры, переходящего в грушевидную бухту. Завала накренил само­лет так, что под прозрачной поверхностью воды стали вид­ны темные очертания носа генерала Макартура. Остин пока­зал напарнику большой палец: отлично, мол. И ткнул паль­цем вниз — спускаемся.

Описав круг над сушей, Завала пролетел над всем полу­островом на высоте примерно в двести футов. Изогнутый па­лец земли в длину составлял примерно милю и полмили в ширину. Вдоль берегов растянулись малярийные болота, ко­торые внесли свою лепту в изменение очертаний.

— Постарайся сесть поближе к тем моренам, — сказал Остин, указывая на низкие, изрытые ледником холмы в том месте, где полуостров переходил в материк.

Козырнув, Завала ответил:

— Раз плюнуть. Эта крошка и на булавочную головку ся­дет. Смотри, сейчас будет образцовая посадка.

В напарнике Остин ни капли не сомневался. Завала нале­тал сотни часов на всех мыслимых видах воздушных судов. Правда, порой Курту мерещилось: собачка Снупи рассекает по воздуху верхом на конуре, словно та — одномоторный истре­битель времен Первой мировой. Остин поспешил избавить­ся от бредовых мыслей. Завала как раз пошел на второй круг, опустился к самой воде и сбавил скорость. Поплавки косну­лись мелководья.

И вдруг снизу раздался глухой удар, а вслед за ним — скре­жет металла. Самолет раскрутило, как на карусели; ремни без­опасности натянулись, больно впиваясь в грудь. Наконец са­молет остановился, замерев под пьяным углом. Завала еле на­шел силы вырубить двигатель.

Когда пропеллер перестал вращаться, Остин проверил, на месте ли голова.

—    Если это — образцовая посадка, то как выглядит аварий­ная? Что, не на ту булавку сели?

Натянув кепку, Завала поправил зеркальные очки.

—    Прости, — несвойственным ему скромным тоном произ­нес он. — Головки у булавок стали крупнее.

Покачав головой, Остин предложил выбраться наружу и осмотреть повреждения. Стоило напарникам вылезти из ка­бины на поплавки, как они тут же нарвались на встречающую делегацию: облако комаров размером с кондора, голодных до кровушки, загнало людей обратно в кабину. От души опры­скав себя репеллентом, Остин и Завала повторили попытку, спустились в воду глубиной два фута и принялись изучать искореженную стойку правого поплавка.

—    С фирмой-прокатчиком придется объясняться, но взле­теть мы сможем, — заметил Завала. Проследовав назад по пу­ти приводнения, он нагнулся и позвал: — Эй, взгляни на это.

Подойдя, Остин увидел металлический столбик в несколь­ких дюймах под водой. Там, где верхушку сорвало, металл яр­ко поблескивал; торчала наружу медная проводка.

—    Поздравляю. Ты нашел посадочный маяк.

—    Птица Джо всегда найдет путь к родному гнезду, — от­ветил Завала так, словно врезался в маяк нарочно. Поискав немного, он отыскал еще один, только целый и невредимый.