Отъявленный хулиган, стр. 11

Загнав скутер в «гараж», они уселись на высоком пригорке позади сарая. Отсюда весь посёлок был виден как на ладони. Погода действительно удалась. Неутомимое вечернее солнце, будто и не думая заходить, старательно золотило крыши знакомой пятиэтажки, школы, больницы…

– Всё-таки здорово мы сегодня день провели! – нарушил вдруг затянувшееся молчание Димка.

– Здорово!

– Подумаешь, тётку обрызгали, в поворот чуть-чуть не вписались. Всё бывает. Это же не велик какой-то, а очень даже «серьёзный аппарат!»

– А то! Серьёзный, конечно! – Ванька согласно кивнул.

Глава 16. Сирена, взорвавшая мир

Утром Ваньке пришлось пойти в школу. Лидия Сергеевна вчера позвонила маме и пожаловалась, что он прогулял. Мама долго кричала, называя Ваньку бессовестным, неуправляемым хулиганом и наконец пригрозила, что отправит его в Суворовское училище или в интернат для перевоспитания. Поэтому сегодня он решил не рисковать.

На первой перемене к нему подлетели Трусов с Солдатовым, оба с горящими от возбуждения глазами:

– А правда, что у вас с Димкой скутер появился?

– Ну, появился, – снисходительно посмотрел на них Ванька. – И чё?

– А можно нам тоже… одним глазком…

– Не кататься…

– Посмотреть хотя бы…

Ваньке не очень хотелось брать с собой этих двоих, но они с таким благоговением глядели на него, льстя его самолюбию, что…

– Ладно! – великодушно махнул он рукой. – Приходите в семь вечера к парку. Только чтоб никому ни слова!

Трусов с Солдатовым быстро-быстро закивали головами.

Когда Димка с Ванькой вечером подъехали к парку, они уже стояли возле одной из лавочек, переминаясь с ноги на ногу то ли от нетерпения, то ли от холода.

Погода и впрямь испортилась. Солнце скрылось, и с самого утра на улице было пасмурно, ветрено и прохладно.

Клычков сначала разозлился, что Ванька позвал одноклассников, пусть даже и посмотреть, но вскоре смягчился. Героям частенько нужны восторженные почитатели. Страстно желая прокатиться, Трусов с Солдатовым слушали героические Димкины повествования, вздыхая, восторгаясь и восклицая, а Димка распалялся всё сильней…

– Внимание! – наконец весело крикнул он. – А сейчас смертельный номер! Показываю только один раз!

Мальчишки не успели даже глазом моргнуть, как Клычков живо вскочил на своего железного коня и, резко газанув, помчался вглубь парка. Развернувшись там, он теперь также быстро нёсся обратно прямо на ребят, с каждой секундой всё стремительнее сокращая расстояние…

Все трое уже собирались было отпрыгнуть в сторону, но Димка вдруг резко, с заносом, затормозил перед ними, обдавая их грязным сыпучим снегом из-под колёс, острым запахом бензина и будоражащим чувством опасности.

– Ну как? – оглядывая мальчишек торжествующим взглядом, самодовольно поинтересовался он.

– Круто! – поспешили отозваться Трусов с Солдатовым.

– Да не, этот фокус так себе, на троечку! – улыбнулся Димка. – Мы с Ваньком ещё не то умеем! Да, Ванёк?

– А то! – улыбнувшись, поддержал его Ванька.

– Эх, везёт вам, – вдруг со вздохом протянул Солдатов, – такой скутер у вас классный…

– Ага! Вот бы и нам такой же…

– Да разве это скутер?! – живо перебил Димка Трусова. – Мотоцикл! Самый настоящий! Ничем не хуже! Видали, как шпарил?! И ещё быстрей может… Ладно, так и быть! – вдруг просияв, радостно махнул он рукой. – Сейчас я вам класс покажу, а потом прокачу или Ванёк прокатит. Только на дорогу надо, а то здесь снега много – не разогнаться!

Не теряя времени, мальчишки отправились к дороге. Все были оживлены и счастливы. Трусов с Солдатовым – от радостного предвкушения: ещё немного, совсем немного, и их прокатят. Димка от неожиданно свалившегося внимания, а Ванька просто оттого, что рядом шёл очень хороший друг и у них вдвоём был самый классный скутер на свете.

Жалко только, что сейчас вместе ехать было нельзя.

– О, давайте здесь! – предложил Клычков, остановившись на вершине крутого холма. – Как раз горка! Подожди, Ванёк, я сейчас! – и, снова живо вскочив на своего железного коня, Димка надавил на газ и помчался, помчался куда-то вниз по неровной мокрой дороге. Окрылённый чувством свободы, скорости и собственной значительности, он не заметил, как из-за крутого поворота резко вывернул грузовик…

Всё произошло очень быстро. Ванька не сразу понял, что именно. Трусов с Солдатовым в ужасе метнулись туда, в самый конец дороги, он, скорее, машинально бросился за ними. К горлу вдруг подступил огромный ком, на секунду не хватило воздуха, словно кто-то отнял у Ваньки этот сырой весенний воздух. В метре от него на грязном, подтаявшем снегу неподвижно лежал Димка, его Димка. Ветер безжалостно теребил ставший родным капюшон с ободранным мехом. Ваньке хотелось треснуть им: и ветру, и проклятому скутеру (вернее, тому, что от него осталось), – всем им – за друга… Сердце Ваньки оглушительно стучало, глотая слёзы, он отчаянно вглядывался в бледное Димкино лицо. Ничего, сейчас друг встанет, обязательно встанет, и всё будет хорошо…

Вглядывался, не обращая внимания на собравшуюся толпу зевак, на громкие пустые разговоры, вздохи, пересуды, на надвигающуюся темноту, вглядывался до боли в глазах…

Пронзительная, тревожная сирена показавшейся из-за поворота «скорой» разорвала этот мир пополам.

Глава 17. Что делать?

Ночью Ванька спал плохо. Он то в тревоге просыпался, то снова погружался в какую-то тёмную полуреальность, которую тяжело было назвать сном. Вчера там, на дороге, в Ванькино измученное сознание ворвались непонятные, пугающие буквы, брошенные врачом в темноте: ЧМТ [1]. ЧМТ… у Димки. Какая-то женщина рядом вскрикнула, закрыв лицо руками, и Ванька понял, что это плохо, опасно, очень…

Ночью эти зловещие буквы не давали ему покоя, они вдруг ожили, стали огромными. «Ч» безудержно хохотала, «М» сердито раздувалась, а «Т» оглушительно стучала, словно хотела забить огромные сваи. Звук мучительно отдавался в Ванькиной голове, превращаясь во вчерашний пронзительно-громкий скрежет металла. Огромный грузовик, искорёженный скутер, Димка… Ванька метался по подушке, пытаясь спастись от ночного кошмара…

Утро не принесло облегчения. Тусклое, усталое, с низкими туманно-белыми облаками. Казалось, после вчерашнего оно не должно было наступить, но наступило. Зачем? И что теперь делать?

Ванька стоял у входной двери бледный, потерянный, несчастный. От отчаяния хотелось плакать. Если бы сейчас хоть на минуту увидеть друга. Просто увидеть, что он открыл глаза. Что ему чуточку лучше… Надо в больницу. Точно! Скорее к нему в больницу!

Ванька торопливо вышел на улицу, но вдруг вспомнил, что туда пускают только в часы посещений. Вспомнил и снова расстроился. Что делать? Куда идти?

Он бесцельно побрёл по подтаявшей, грязной дороге, уныло озираясь по сторонам. Вот знакомая остановка и резкий поворот возле неё, в который они не вписались тогда с Димкой, а вон та самая лужа, только слегка подсохшая. Димка, скутер… К горлу вдруг подступил огромный ком. Если бы только всё вернуть назад! Никогда в жизни они бы не сели на этот дурацкий скутер!

Улица нестерпимо напоминала о Димке – больше гулять не хотелось.

В школу Ванька пришёл ко второму уроку. А куда ещё идти?! Вместе со вчерашним страшным происшествием здесь обсуждали ещё одну новость: Лидия Сергеевна уволилась. Некоторые ребята считали, что её довёл Шишкин. Может, раньше Ванька и обрадовался бы, даже почувствовал себя героем, а теперь… Какой он герой? Какие они герои?!

На уроках Ванька сидел молчаливый, задумчивый, безучастный, словно толстый прозрачный купол отделял его от происходящего вокруг. Он даже не сразу заметил, как прозвенел звонок с последнего, пятого урока. Теперь можно было идти к Димке.

«К Димке!» – Ванька наконец очнулся, и сердце его взволнованно забилось.

Волнение усилилось, когда он подошёл к серому трёхэтажному зданию больницы. Обогнав его, в раскрытые чугунные ворота въехала «скорая». Такая же «скорая» вчера забрала его друга. Тяжело вздохнув, Ванька быстро пошёл вслед за ней. У двери с табличкой «Приёмный покой» он увидел врача… того самого… и, собравшись с духом, спросил у него про Димку.