По-настоящему, стр. 37
Потом – последний урок, последний классный час. Мы фотографировались с учителями, писали пожелания друг у друга на лентах, шутили, смеялись… Каждому из нас школа, в лице нашей любимой Татьяны Мироновны, подарила выпускной альбом – яркую книгу с фотографиями из школьной жизни: наши праздники, походы, концерты, брейн-ринги… Я листала альбом и не могла поверить, что этот кусок жизни уже в прошлом…
Потом мы ездили всем классом на озеро, снова фотографировались, снова пели… А вечером мы со Стёпой долго целовались в подъезде и никак не могли расстаться… И всё-таки зашли ко мне, смотрели запись праздника, сделанную моей мамой. Стёпин папа тоже снимал нас на видео, так что на днях у меня появится вторая кассета. Я категорически не понравилась себе на сцене. К счастью, Стёпка со мной не согласен.
А завтра начнутся консультации. 1-го июня пишем сочинение…
26 мая 2000 года
Как говорится, опаньки. Позвонил Максим. Рано утром, ещё до консультации по литературе, назначенной на 10 часов. Стал говорить что-то странное. Сначала, что ему нужны мои конспекты по литературе за последние два года («ты же так здорово пишешь!»), потом – что хочет почитать мои сочинения… И вдобавок – что ему нужно сообщить мне нечто очень важное. Что-то, что я должна узнать до выпускного вечера. Макс просил, чтобы я согласилась прогуляться с ним после консультации. Я замялась. С одной стороны, ничего такого в его просьбе нет, а с другой – как я объясню Стёпе, что иду домой не с ним?.. В итоге я сказала, что пока ничего обещать не могу.
Дальше – больше. На консультации Максим занял мою парту. Я откровенно удивилась.
– Ты что тут делаешь?
– Как что? Сижу. Тебя жду.
– Вообще-то… тут Оля сидит. И я.
– А может, ты со мной посидишь сегодня? А Оля – со Стёпой? Вы же все дружите! – умоляющим тоном произнёс Макс.
Тут вошла Оля.
– Что происходит? Макс, ты моё место занял?
Он замялся. Оля отреагировала мгновенно:
– Тогда мы с Мариной сядем на твоё, ладно? В конце концов, сколько можно за первой партой сидеть?
И, подхватив сумку, двинулась к парте Максима. Когда мы уселись, я тихонько объяснила Оле, в чём дело. «Донна Флор и два её мужа», – усмехнулась она. Видимо, у меня был очень протестующий вид. «Эх ты, литератор! Это же книжка Жоржи Амаду!» – рассмеялась она.
Стёпа вбежал в класс за несколько секунд до начала консультации. Утром ему нужно было съездить в военкомат. Собственно, только поэтому мы пришли в школу не вместе. Был такой интересный момент: он влетает в класс, глазами ищет меня на обычном месте, не находит, на лице написаны удивление и даже страх. Я машу ему рукой, и Стёпкино лицо расцветает улыбкой, а в глазах начинают плясать шальные искорки, которые я про себя называю «звёздочки любви». Да, знаю, звучит глупо, но мне нравится. В конце концов, это моя фраза, и, кроме меня, никто и никогда её не узнает. Ведь ты сохранишь мою тайну, дневничок?
Следующие полтора часа Татьяна Мироновна рассказывала нам о том, как должно выглядеть выпускное сочинение, какие книги можно брать на экзамен, что обязательно нужно повторить и вспомнить. Я невольно подумала, что нахожусь в очень выгодном положении: ведь благодаря своей «нелегальной» подготовке к экзаменам на журфак я перечитала уже добрую половину пройденных за школьные годы произведений. Кстати, интересно, что именно сейчас мне понравился Достоевский. А в 10-м классе я его просто не выносила… Наверное, я просто повзрослела за этот год.
После консультации Стёпа подошёл ко мне. Мы поцеловались прямо в классе, впервые. Мне было неловко, но все сделали вид, что ничего не заметили. Все, кроме Макса, который смотрел на нас несчастными глазами. Мы уже собрались идти, когда он, опустив голову, подошёл ко мне и спросил, принесла ли я тетрадки с конспектами. Я выдала ему толстую пачку тетрадей, получив заверения в том, что он скопирует их уже сегодня и занесёт мне вечером. Соглашалась я практически на ходу: Стёпа тянул меня к дверям, а Оля уже стояла там, всем своим видом показывая, что ждать нас ещё несколько минут в её планы не входит…
В школьном дворе мы встретились с Наташей, и все вчетвером отправились ко мне домой смотреть Стёпину кассету. Запись получилась гораздо лучше моей, Стёпин папа снял весь праздник, причём сделал очень много крупных планов моего лица с переходом на лицо Стёпы.
– А когда, собственно, свадьба? – спросила вдруг Оля. – Раз уж предложение руки и сердца сделано в нашем присутствии, мы с Наташей надеемся получить приглашение!
– Следующим летом, – твёрдо сказал Стёпа.
– Это же так долго, – протянула Наташа. – Вы уверены?
– Да, – так же твёрдо ответил он.
Я молчала, с трудом сдерживая вихрь эмоций, кружившийся во мне. Свадьба, Стёпа, год ожидания… Я люблю его, но уверена ли я, что мы переживём этот год вдали друг от друга? Будет ли он любить меня через год или забудет, увлёкшись какой-нибудь московской барышней? Где и как мы будем жить? Сто вопросов – и ни одного ответа…
Девчонки ушли заниматься, а мы со Стёпой всё сидели на потёртом диване в комнате моих родителей и разговаривали. Целовались, обнимались, говорили какие-то важные глупости, какие-то слова, которые так хотелось слышать. Про «не забуду», «буду любить вечно» и «мы обязательно будем вместе…» Я зарывалась лицом в его волосы, такие пушистые и вкусные, и всё хотела надышаться его запахом. Меньше месяца осталось. Меньше месяца, и он уедет.
Степка ушёл с трудом. Мы никак не могли оторваться друг от друга. И я впервые поняла, что не только люблю его, но ещё и… хочу?
Что же это? Я – испорченная глупая девчонка? Или так и должно быть? Я не понимаю, не понимаю… Но когда я вдыхаю запах его волос, когда я целую его влажные губы, меня просто накрывает волной такого странного и нового чувства, которое словно шепчет мне: «Ещё… Ещё… Ещё…» И мне просто нечеловечески хочется расстегнуть его рубашку. И я вижу, что с ним происходит то же самое. Наши объятия становятся такими страстными, что я на самом деле боюсь, как бы в один прекрасный день мы не потеряли головы.
Мне кажется, что, если сейчас мы реализуем все свои желания, это будет неправильно.
И ещё – мы оба слишком неопытны. Ни у меня, ни у Стёпы этого ещё не было. Во всяком случае, насчёт себя уверена…
А вечером, когда домой вернулись родители и Димка и мы ужинали, уютно устроившись на кухне, в дверь позвонили. Оказалось, это Максим, с моими тетрадями. Я вышла к нему в подъезд. Мы поговорили о конспектах и о предстоящих экзаменах. Он извинился, что не принёс сочинения, потому что их откопировать не успел. Я уже собралась уходить, когда Макс сказал: «Марина, ты мне очень нравишься. Ты самая красивая и умная девушка в школе». И убежал вниз по лестнице. А я в полном оцепенении ещё несколько секунд стояла у дверей.
27 мая 2000 года
Консультации, зубрёжка… Как хочется, чтобы всё это поскореё закончилось!
И так мало дней остаётся у нас со Стёпой до его отъезда. И так мало минут, которые мы проведём вместе.
Мы стали говорить по телефону ночами. В 12 ночи, когда в квартире горит только осторожный огонёк моей настольной лампы, раздаётся тихий звонок. Я специально отключаю основной аппарат в коридоре, а радиотрубку уношу к себе. Мы разговариваем тихо, вполголоса, и я почему-то всё время плачу. Проходит тридцать, сорок минут, может быть, даже час, и мы прощаемся. Иногда я засыпаю прямо за столом и, открывая глаза, с удивлением обнаруживаю, что спала, уронив голову на учебники…
Подготовительные курсы занимают всё больше и больше времени. Занятия стали интенсивнее и идут теперь не три раза в неделю, а почти каждый день. На автобусной остановке меня часто встречает Олег. Он рассказывает какие-то смешные истории, травит анекдоты, я улыбаюсь, смеюсь, и он говорит, что никогда ещё не слышал такого «колокольчикового» смеха. Я вижу, что нравлюсь ему, и, как всякой девушке, мне приятно это осознавать. Но не более. Я люблю Стёпу. Скучаю по нему. И постоянно думаю, как мне прожить весь следующий год – без него. И как – опять без него – пройти всю это тайно-вступительную эпопею с двумя вузами…