Повелитель крылатого диска, стр. 36
– Сейчас, сейчас! – радостно пропел Джафар. Он распахнул перед господином дверь камеры и вошёл туда первым, светя на ступеньки. Сетнанх и Атумхотеп спустились следом. Они сразу увидели узника и подошли к нему на расстояние вытянутой руки.
– Ну что, мятежник? – плотоядно улыбнулся Сетнанх. – Плохо тебе здесь? Наверно, ты раскаялся в своём преступлении и хочешь молить меня о пощаде? Увы, врагов я никогда не прощаю. Ты непременно будешь казнён. Но перед смертью подвергнешься мучительному допросу. Палач вытрясет из тебя душу и принесёт её мне на золотом блюде… Я вижу, ты дрожишь от страха. Утешься, ибо я милостив. Ты сможешь отдалить свою смерть и избежать пыток, если сейчас, не сходя с места, расскажешь мне всё без утайки.
Профессор Жуков, или, вернее, его ГВФ-проекция, неожиданно стал плоским и раздвоился. Двойники цветными тенями потекли по стене в разные стороны, а под потолком вдруг возникла фигура человека с головой ибиса, и громовой голос «бога» потряс тюремные своды:
– Падите ниц, смертные, ибо с вами говорю я, Тот, великий и мудрый!
Сетнанх и Атумхотеп переглянулись, попятились, потом оба повернулись к Джафару. Лицо младшего тюремщика Рамту исказилось гримасой благоговейного ужаса.
– Кто это говорит? – спросил Сетнанх, тараща глаза в темноту.
– П-п-по моему скромному разумению, это бог мудрости Тот, – притворно заикаясь, ответил Джафар.
– Куда же девался узник? – Атумхотеп был бледен от ужаса.
– Н-н-не знаю.
– Я призову на ваши головы гнев Амона-Ра! Пусть испепелит вас! – снова загремел голос. – Я вижу насквозь ваши преступные души. Их давно источил червь, их место в Аду! Подите прочь, нечестивцы!
Сетнанх и Атумхотеп отступили к двери, оба по очереди оступились на ступенях и опрометью выскочили в тюремный коридор.
Джафар, усмехаясь, вышел за ними следом и закрыл за собой дверь злополучной камеры. Вдалеке, в тюремном коридоре, ещё слышен был звук удаляющихся шагов Сетнанха и Атумхотепа.
29. Обманутый наследник
– Куда же девался узник? – уже в кабинете Сетнанха повторил свой вопрос Атумхотеп.
– Куда девался узник? – гневно передразнил его Сетнанх. – Это я тебя должен спросить, куда он девался!
– И неужели с нами сейчас говорил сам Тот? – продолжал Атумхотеп.
– Ну, это вряд ли, – ответил Сетнанх. – Старик определённо обвёл нас вокруг пальца. Он если и не волшебник, то уж наверняка опытный гипнотизёр.
– Не думаешь ли ты, о Сетнанх, что всё, что мы видели и слышали, нам почудилось?
– Именно так я и думаю. Старик провёл нас. Но это не пройдёт ему даром. Распорядись неделю не давать ему еды и питья. Он либо умрёт от жажды, либо заговорит.
– Так он всё ещё в камере?
– Удивляюсь я тебе, – поморщился Сетнанх. – Конечно, в камере. Где же ещё?
– Понял, – поклонился Атумхотеп. – Сделаю всё, как ты сказал.
Жестом Сетнанх отпустил главного тюремщика.
Настала пора подумать о завтрашнем, очень важном для него дне. Сестра права: власть нужно брать в свои руки, и желательно уже завтра. Не мешает ещё раз поговорить с Тотимесом. Узнать, не изменились ли его планы. Не успел ли кто-нибудь пагубно повлиять на него. Будет ли он до конца предсказуем или в последний момент выкинет какой-нибудь фортель.
«Да! Чем скорее, тем лучше», – подумал Сетнанх и, выйдя из кабинета, направился к покоям наследника…
Тотимесу нездоровилось. С утра он лежал в постели и безучастно смотрел в потолок. На потолке были нарисованы золотые пятиконечные звёзды. Тотимес думал о смерти, загробном царстве и своём перевоплощении в такую же золотую звезду.
«Как он похож на своего отца», – войдя и бросив взгляд на царевича, подумал Сетнанх.
– Жизнь, здоровье, сила! – громогласно произнёс он общепринятую формулу приветствия фараона.
Слабая улыбка тронула губы наследника.
– О какой силе ты говоришь? В твоих устах это звучит как насмешка.
– Помилуй, царевич! У меня и в мыслях такого не было! Все мы желаем тебе здоровья. Весь народ молит Амона послать тебе выздоровление и долгую жизнь…
– Зачем ты пришёл? – оборвал его Тотимес.
– Завтра – оглашение наследника. Сможешь ли ты присутствовать на церемонии?
– Смогу, – поспешно ответил Тотимес. Потом, подумав, добавил: – Надеюсь, что смогу… Если ничто мне не помешает.
– Я тоже на это надеюсь. И пришёл поговорить с тобой не как с будущим фараоном, а как с будущим зятем.
– Но ведь всё уже обговорено, – Тотимес пошевелился и вдруг застонал от боли. – Я коронуюсь, а страной будешь управлять ты.
– Я передумал и не хочу быть регентом, – сказал Сетнанх. – Завтра ты отречёшься от трона в мою пользу, провозгласишь меня наследником и только после этого сможешь стать моим зятем. Поверь, это для твоей же пользы.
Тотимес тяжело задышал, собираясь с мыслями. То, чего он больше всего опасался, свершилось: Сетнанх захотел короноваться. И, что самое страшное, помешать ему никто не сможет.
– Почему же ты передумал? – спросил Тотимес, приподнимаясь на ложе. – Может, из-за Хатшепсут? Так знай: она не будет моей женой. Следовательно, не сможет оспорить твоё регентство.
– Регентство здесь уже ни при чём, – плотоядно улыбнулся Сетнанх. – Просто мне очень хочется стать фараоном… Завтра… Надеюсь, ты мне в этом поможешь?
– Будь по-твоему, – сказал Тотимес, в изнеможении опуская голову на подушку. – Завтра ты станешь наследником, если Амону будет угодно.
Сетнанх не уловил тайного смысла последней фразы. Улыбаясь, он отступил к дверям, лёгким кивком простился с Тотимесом и вышел в коридор, где его ожидала свита.
Тотимес лежал неподвижно, ожидая пока в коридоре стихнут голоса и шаги. Потом он повернулся на бок и сделал знак своему пажу.
– Что будет угодно повелителю? – верный слуга подбежал к ложу.
– Ты нашёл её? – спросил Тотимес.
– Да. Она здесь.
– Приведи её сюда и позаботься, чтобы нас никто не подслушал.
Паж склонился в поклоне и бросился выполнять приказание. Через минуту он вернулся, ведя за руку робеющую Мерит.
Одним жестом Тотимес отпустил пажа, другим приказал служанке приблизиться.
– Тебя зовут Мерит?
– Да, повелитель.
– Ты служанка моей сестры Хатшепсут?
– Да, повелитель.
– Ты любишь свою госпожу?
– О да, конечно! Очень люблю! – пылко воскликнула Мерит.
– Ты готова отдать за неё жизнь, если потребуется?
Мерит опустила глаза, собираясь с мыслями.
– Наверное, – честно сказала она.
– Знаешь ли ты, где сейчас твоя госпожа?
– Нет, не знаю, – поспешно ответила Мерит.
– А если бы знала, сказала бы мне?
Мерит закусила губу и вновь опустила глаза.
– Нет, не сказала бы, – виновато ответила она.
– Спасибо за правду… Но ведь я её брат, я не могу желать ей зла.
– Это, конечно, так, но…
– Что «но»?
– Повелитель, сжальтесь надо мной, – взмолилась Мерит, падая на колени. – Не губите меня! Я ничего не знаю.
– Жаль, что не знаешь, – Тотимес опустил голову на подушку и закрыл глаза.
Мерит удивлённо взглянула на него. Она подумала, что царевич засыпает, и поднялась с колен, собираясь потихоньку уйти.
– Я не сплю, – сказал Тотимес, услышав шорох её платья. – Выслушай меня, Мерит. Завтра – важнейший день и для меня, и для Хатшепсут, и для всего Египта. Он может войти в историю как день воцарения Сетнанха.
Но я уверен, что в наших силах изменить всё к лучшему. Если ты найдёшь Хатшепсут и передашь ей мои слова, если Хатшепсут найдёт способ помешать церемонии и если все мы переживём завтрашний день, то в стране Та-Кемет на долгие времена воцарятся мир и покой… Подойди ко мне ближе. Я скажу тебе на ухо то, что ты должна будешь передать госпоже…
Мерит повиновалась. В эту минуту она не знала, как, где и когда разыщет свою госпожу, но желание сделать это во что бы то ни стало уже завладело её разумом и душою.