День "М", стр. 72

Однажды пришлось видеть, как играли в волейбол советские олимпийцы. Зрелище выдающееся: огромные парни, мощная гибкая мускулатура, рубящие удары и невероятное умение обнаружить слабину — только противники (тоже свирепые) ослабили на долю секунды защиту кусочка площадки, и именно на этот кусочек обрушивается удар всесокрушающей силы, который нельзя отразить. Да наши не просто били, а с обманом: бьют вроде в одну сторону, попадают — в другую. У противников тоже обманных трюков было отработано во множестве, но наших не обманешь. Реакция советских олимпийцев была сверхчеловеческой. Я бы не сказал, что волчья реакция или тигриная, нет, это было нечто за гранью возможного.

И особенно отличался в этом деле Юрий Чесноков. То, что он делал на площадке, было непонятно. Противник в страшной силе замаха сгибается, как стальная пружина, и уж видно, что ударит в правый дальний угол; вся советская команда бросается в правый дальний угол, и только один Чесноков бросается… в левый ближний. Через долю секунды следует удар, и именно туда, куда уже прыгнул Чесноков. Все происходило одновременно, но я никак не мог отделаться от ощущения, что сначала Чесноков прыгает туда, куда надо, а уж потом противник именно туда удар и наносит. Выходило, что Чесноков предугадывал самые коварные удары и потому их отбивал.

После матча спросил у поклонников Чеснокова, правда ли, что он наперед знает, куда будет нанесен удар? Правда — отвечают. А как он это может знать? Интуиция — отвечали одни. Гениален — отвечали другие. Читает мысли противников — отвечали третьи.

Было ясно, что Чесноков наделен необычайной физической силой и выносливостью, было видно, что способен концентрировать волю в короткий момент отражения удара и немедленно расслаблять ее, сохраняя тем силы и способность в следующий момент вновь вложить всю мощь в удар потрясающей точности. Но был еще и какой-то секрет.

После завершения спортивной карьеры олимпийский чемпион Юрий Чесноков свой секрет раскрыл: он действительно читал мысли противников. Все вокруг были неграмотными, читать на лицах не умели, а он умел. Соперник мог выписывай, любые трюки, но в самое последнее мгновение перед ударом его нос поворачивался точно туда, куда будет нанесен удар. Чесноков это подметил, а потом и установил, что в правиле исключений нет.

И вот по носу он читал замыслы своих американских, китайских, японских и других соперников. И за долю секунды до удара бросался именно туда, куда надо. И побеждал всех…

Любой фокус прост. Когда секрет известен. Секрет Чеснокова мне почему-то напомнил историю летчика Голованова…

В феврале 1941 год а летчик гражданской авиации Александр Голованов был призван в Красную Армию, получил свое первое воинское звание — подполковник и первую должность — командир 212-годальнебомбардировочного полка специального назначения — Спецназ. Советская дальнебомбардировочная авиация (ДВА) в то время имела в своем составе:

— пять авиационных корпусов, в каждом по две дивизии; — три отдельные авиационные дивизии, которые в состав корпусов не входили;

— один отдельный авиационный полк, который не входил ни в состав дивизий, ни в состав корпусов.

Вот именно этот полк Голованов и возглавил в феврале 1941 года. Впрочем, полка не было, его предстояло сформировать. С этой задачей Голованов справился: самолеты ему дали, дали летчиков, инженеров и техников, дали аэродром в районе Смоленска. Голованов сформировал полк и стал его первым командиром. Над собой полковник Голованов не имел ни командира дивизии, ни командира корпуса, подчинялся прямо командующему ДБА. Теоретически. На практике полк Голованова подчинялся Сталину.

В июне 1941 года 212-й дальнебомбардировочный полк Спецназ начал боевую работу. Использовался полк Голованова, как и вся советская дальняя авиация, не по прямому назначению. Дальние бомбардировщики предназначались для действий ночью по дальним неподвижным целям: городам, заводам, мостам, железнодорожным станциям, а их использовали днем по подвижным целям на переднем крае. Дальние бомбардировщики бомбят с большой высоты цели, по которым не промахнешься. А им ставили непосильную задачу, для решения которой они не предназначались: бомбить танковые колонны противника. С большой высоты в движущийся танк не попадешь, пикировать дальний бомбардировщик не может, приходилось снижаться…

Эту работу должны делать штурмовики, ближние и пикирующие бомбардировщики, причем, только под прикрытием истребителей. Но штурмовики, ближние и пикирующие бомбардировщики погибли на приграничных аэродромах в первые дни войны, а вместе с ними погибли и истребители. И вот дальние бомбардировщики выполняют чужую работу, для которой они не предназначены, которую они выполнить не способны, и делают ее без прикрытия, в условиях полного господства противника в воздухе. Все полки, дивизии и корпуса дальних бомбардировщиков несли неоправданные потери.

Досталось и 212-му полку, но все же полк Голованова на фоне других отличался. Подполковником Голованов ходил меньше полугода. В августе 1941 года полковник Голованов становится командиром 81-й дальнебомбардировочной авиадивизии Спецназ. Эта дивизия была подчинена прямо Ставке ВГК. (Генерал-майор авиации М.Н. Кожевников. Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне. С. 81). Проще говоря, Голованов вновь подчиняется только Сталину. 81-я дивизия под командованием Голованова и при его личном участии бомбила в 1941 году Берлин, Кенигсберг, Данциг, Плоешти.

Понятно, использование ДБА в первые дни войны не по прямому назначению и понесенные при этом потери резко снизили мощь дальней авиации. Но все равно дивизия Голованова отличалась, и можно было ожидать назначения Голованова на должность командира авиационного корпуса. Этого не случилось. Потому эту ступень Голованов пропустил. Не был он и заместителем командующего ДВА, а сразу стал командующим.