После падения, стр. 13

– Просто выпили? С отцом-алкоголиком, с которым я пытаюсь построить отношения и которого хотела бы видеть трезвым. С ним, значит, ты «просто выпил»?

– Детка…

Я качаю головой.

– Сам ты детка. Я вполне взрослая.

– Ничего ведь не произошло. – Он обвивает пальцами мою руку, подтягивая к себе, но когда я вырываюсь, он спотыкается о кровать.

– Хардин, ты снова подрался!

– Немножко. Какая разница?

– Есть разница. Мне не все равно.

Он смотрит на меня со своей половины кровати покрасневшими глазами и говорит:

– Тогда почему ты от меня уходишь? Если ты так обо мне заботишься?

Сердце проваливается куда-то вниз.

– Я не хочу оставлять тебя, я прошу ехать со мной, – вздыхаю я.

– Но я не хочу туда ехать, – тянет он.

– Знаю, но это единственное, что мне нужно, кроме тебя, конечно.

– Я женюсь на тебе. – Он тянется к моей руке, но я отступаю назад.

Перехватывает дыхание. Я не уверена, что правильно расслышала.

– Что? – Я вытягиваю руки, не давая ему приблизиться.

– Я сказал, что на тебе женюсь, если ты выберешь меня.

Он встает и подходит ко мне.

Эти слова, пусть не имеющие смысла, потому что сказаны под действием алкоголя, все же меня волнуют.

– Ты пьян, – говорю я.

Он предлагает мне брак только по пьяни, и это хуже, чем не предлагать его вообще.

– Ну и что? Я же серьезно.

– Нет, не серьезно. – Я качаю головой и снова уворачиваюсь от его прикосновений.

– Нет, я женюсь. Не сейчас, конечно, но в пределах… шести лет или около того. – Он сосредоточенно трет пальцем лоб.

Я закатываю глаза. Несмотря на то что мое сердце дрогнуло, последняя фраза, предложение взять в меня в жены в неопределенный период «шести лет или около того» показывает, что Хардин возвращается к реальности, раз пытается меня убедить.

– Посмотрим, что ты скажешь об этом завтра, – замечаю я, зная, что завтра он, конечно, об этом не вспомнит.

– Ты наденешь эти штаны? – Его губы растягиваются в похотливой ухмылке.

– Нет, даже не начинай говорить об этих чертовых штанах.

– Ты их всегда надеваешь. Ты знаешь, как я к ним отношусь. – Он смотрит вниз, затем снова указывает на штаны, игриво поводя бровями.

Игривый, смеющийся, пьяный Хардин в каком-то смысле очарователен… но не настолько, чтобы я потеряла голову.

– Иди сюда, – нахмурившись, говорит он.

– Нет. Я все еще рассержена.

– Давай, Тесси, не сердись, – смеется он и трет глаза тыльной стороной ладони.

– Если кто-нибудь из вас назовет меня так еще раз, я…

– Тесси, в чем дело, Тесси? Тебе не нравится имя Тесси, Тесси? – усмехается Хардин.

Смотрю на него – и моя решимость улетучивается.

– Позволишь снять с тебя штаны?

– Нет. У меня сегодня еще очень много дел, и ни одно из них не связано со снятием штанов. Я хотела попросить тебя пойти со мной, но ты решил надраться. Так что мне придется идти одной.

– Куда-то собралась? – Голос словно доносится из-под воды.

– Да.

– Ты же это не наденешь, правда?

– Надену. Я, черт возьми, могу носить то, что хочу. – Хватаю футболку и иду к двери. – Вернусь поздно; не делай глупостей, из тюрьмы я тебя или отца не вытащу.

– Нахалка. Мне это нравится, но я думаю, что твоему язвительному язычку можно найти и другое применение. – Игнорирую его грязные намеки, и он шепчет: – Останься со мной.

Выбегаю из квартиры прежде, чем он убедит меня остаться. В дверях слышу, как он зовет меня «Тесси», и мне приходится отвернуться, чтобы подавить вырвавшийся смешок. Вот беда-то: когда дело доходит до Хардина, мой мозг не видит разницы между правильным и неправильным.

Глава 11

Подхожу к машине и начинаю жалеть, что не осталась в спальне с Хардином, ведь у него игривое настроение. Но у меня слишком много дел. Нужно позвонить квартирной хозяйке в Сиэтл, забрать кое-какие вещи в семье Хардина и, самое главное, хорошенько обо всем подумать.

Хардин предлагает мне брак. Я почти потрясена, но знаю, что завтра это ничего не будет значить. Я пытаюсь не размышлять над его словами и думать о другом, но это не так просто, как кажется.

– Я женюсь на тебе, если ты меня выберешь.

Я удивлена, потрясена тем, что он сказал.

Хардин казался таким спокойным, его голос был бесстрастен, как будто он заявил, что пора ужинать. Хотя я знаю: он в отчаянии. Его отчаяние от моего переезда в Сиэтл и виски – единственные причины его предложения. Тем не менее не могу заставить себя то и дело не вспоминать эти слова. Это глупо, понимаю. Но, честно говоря, лучше добавить оптимизма, чем продолжать испытывать то, что я сейчас чувствую.

Приезжаю на место, так и не созвонившись с Сандрой (кажется, так ее зовут), чтобы обсудить аренду квартиры. Судя по фотографиям на сайте, место, кажется, хорошее. Не такая большая квартира, как та, в которой мы живем сейчас, но достаточно хорошая, чтобы я могла ее себе позволить на собственную зарплату. Там нет книжных полок и кирпичных стен, которые я так полюбила, но это неважно. Я готова к этому, к такой жизни в Сиэтле. Я готова пойти на этот шаг ради будущего, сколько себя помню, я этого ждала.

Брожу по магазину в раздумьях о Сиэтле и всем остальном – и скоро корзина наполняется случайными вещами, ни одна из которых мне не нужна. Таблетки для посудомоечной машины, зубная паста, новый совок. Зачем я все это покупаю, если все равно уеду? Кладу совок назад, вместе с цветными носками, которые также прихватила безо всякой причины. Если Хардин не переедет, мне придется начать все сначала, покупать новую посуду… Хорошо еще, что квартиру сдают с мебелью, так что можно вычеркнуть из списка сразу с десяток пунктов.

Сделала покупки и не знаю, чем еще заняться. Возвращаться к Хардину и отцу не хочется, но идти больше некуда. Я собираюсь три дня провести с Лэндоном, Кеном и Карен, но не хочу лишний раз ездить и их беспокоить. Мне действительно надо завести друзей или, по крайней мере, одного друга. Можно позвонить Кимберли, но она, наверное, занята собственными делами. Счастливая. Кристиан взял ее с собой в Сиэтл, но когда он смотрит на нее, я могу уверенно сказать, что он пошел бы за ней хоть на край света.

Прокручиваю список вызовов на телефоне, чтобы позвонить Сандре, и натыкаюсь на номер Стеф.

Интересно, что она делает? Хардин, вероятно, будет не против, если я ей позвоню, чтобы поболтать. Опять же, кто он такой, чтобы указывать мне, что делать, когда сам напивается в зюзю в разгар рабочего дня?

Позвоню, решаю я. Она отвечает почти сразу.

– Тесса! Как дела? – громко говорит она, стараясь перекричать голоса на заднем плане.

– Ничего. Стою на стоянке перед супермаркетом.

– О, хорошее настроение, да? – смеется она.

– На самом деле не очень. Что ты делаешь?

– Ничего, собираюсь пообедать с другом.

– А, ладно. Тогда позвони мне позже, что ли.

– Ты можешь с нами встретиться там, если хочешь, это в Applebee, сразу за кампусом.

Applebee напоминает мне о Зеде, но кормят там очень вкусно, а я сегодня еще не ела.

– Хорошо, я приеду, если ты уверена, что это нормально.

Слышу, как на заднем фоне захлопывается дверь.

– Да! Тащи свою задницу сюда! Мы там будем через пятнадцать минут.

По дороге звоню Сандре и оставляю ей голосовое сообщение. Я не могу не отметить облегчение, которое испытываю, когда в трубке звучит автоответчик, но не вполне понимаю почему.

Applebee переполнен; безуспешно ищу взглядом ярко-рыжую голову, потом обращаюсь к официантке.

– На сколько человек? – спрашивает она с приветливой улыбкой.

– На троих, думаю. – Стеф сказала, что она с другом, надеюсь, она имела в виду одного человека.

– Прямо сейчас есть свободный столик, так что возьмите на всякий случай, – улыбается девушка и берет четыре меню со стойки позади себя.

Я прохожу за ней в дальнюю часть ресторана и жду прибытия Стеф. Проверяю, не было ли сообщений от Хардина, но их нет; он бы, наверное, сейчас в обморок упал. Когда я оборачиваюсь, в крови у меня резко вскипает адреналин: вижу ярко-розовую копну волос.