Любимые дети, или Моя чужая семья, стр. 23
– Не смей никогда, никогда причинять ему боль!
Я пыталась понять ее. Она далеко не гений и все же куда умнее Энди. Возможно, у нее вполне обычный IQ, но у нее не было проблем с умственным развитием. Не было его «конкретного мышления», как называла это ма. На Кимми такое бремя не лежало. Плюс, в отличие от Энди, она вполне умела общаться с людьми.
– Энди сказал, что на общественные работы вы будете ходить в школу, – сказала она мне, как мог сказать взрослый человек, желая начать разговор.
– Не в его школе. В начальной. Рядом с его школой.
Я начну с понедельника. Слишком скоро. Жаль, что у меня нет в запасе хотя бы недели, а еще лучше – месяца до того, как придется выйти на люди.
– Почему ты не хочешь общественно работать в моей школе? – спросил Энди.
– Ходить на общественные работы, – поправила ма.
– Потому что ма уже договорилась о моей работе в «Дуглас Элиментери», тем более что сама работает там.
Энди воткнул вилку в кусочек зеленого перца.
– Туда ходит сестра моего друга Макса, – сообщил он. – А его отец не хочет, чтобы ты была там. Поэтому тебе лучше прийти в мою школу.
Моя рука, подносившая ко рту стакан с водой, замерла на полдороге, и я уставилась на мать.
– Начнутся проблемы?
– Я так не думаю, – покачала головой ма. – Особенно если мисс Террел и миссис Хедли дали зеленый свет.
– После обеда можно посмотреть кино, – сказал Энди Кимми, словно совсем забыв, что мы говорили об общественных работах.
– Тебе еще нужно сделать уроки, Энди, – напомнила ма.
– Я помогу тебе с заданиями. А потом можем посмотреть кино, – решила Кимми.
– Только ничего не делай за него, – предупредила ма.
Кимми закатила глаза:
– Я никогда так не поступаю, мисс Лорел.
После ухода Энди и Кимми я принялась убирать со стола.
– Она такая умница, – сказала я ма.
– Думаю, она хорошо на него влияет.
Ма открыла посудомоечную машину:
– Но это странно.
– Что именно?
Я попыталась найти слова:
– Видеть, как кто-то говорит с ним, словно родственник.
– Ну, это не сразу. Ты просто не видела, как развивались их отношения.
Я соскребла в пластиковый контейнер остатки пюре. Сколько я всего пропустила за этот год! Не видела, как развиваются отношения между дядей Маркусом и ма, например. Столько всего изменилось. И больше всего – я.
Я закрыла крышку контейнера.
– Физические отношения?
Ма, загружавшая посудомоечную машину, остановилась:
– Имеешь в виду сексуальные?
– Как бы там ни было.
Я не могла себе такого представить.
– О, пожалуйста, даже не думай! – рассмеялась ма. – Мы с Маркусом говорили с ним насчет… ты знаешь… не допускать большой близости. Мы наблюдаем за ними, и правило такое: когда они в его комнате или в комнате Кимми, дверь должна быть открыта. Ее родители тоже так считают. Но когда мы сегодня были в «Уол-Марте», Энди признался, что они несколько раз обнимались. Насколько я понимаю, если он так спокойно говорит об этом, значит, все нормально. Я видела, как они держались за руки, но это все.
– Важно то, что они делают, когда мы их не видим, – заметила я.
– Ты говоришь, как Маркус.
– Но, мама! Ты думала о том, чем я занимаюсь, когда это делала я?
Ма не ответила. И продолжала загружать посуду. Сказанное мной повисло в воздухе.
– Ты не рассказала о встрече с психотерапевтом, – сказала ма, когда я отдала ей сполоснутую тарелку. – Не хочу вмешиваться, но ты довольна? Она похожа на человека, с которым тебе хотелось бы говорить по душам?
Я рассмеялась:
– Прежде всего, Мэрион Джейкс – мужчина. Он стар и весит около четырехсот фунтов.
– Нет.
– Честное слово. Ну, по крайней мере, триста.
Она взяла из-под раковины моющий раствор для посудомоечной машины и налила в чашку.
Я подумала о том, как рыдала в офисе Джейкса. Стыдно вспомнить.
– Все нормально, – сказала я вслух. – Но думаю, что это зряшная трата времени. У меня был целый год, чтобы подумать о том, как все произошло с Беном, пожаром и всем остальным. Однако мне нужно туда ходить. Значит, буду ходить.
– По-моему, это важно, Мэгги, – сказала ма, закрывая дверцу посудомойки. – Существует большая разница между тем, что случилось с тобой, и беседами с психотерапевтом.
– Полагаю, что так.
Лучше просто соглашаться.
Телефон зазвонил, и я вытерла руки, после чего проверила номер звонившего.
– Это дядя Маркус, – сказала я, нажимая кнопку «разговор». – Привет.
– Привет, Мэгги. Как хорошо, что именно ты взяла трубку. Я так рад, что ты дома.
– Я тоже. Ты даже не представляешь. Хочешь поговорить с ма?
– Скажу тебе первой. Только что слышал от Флипа, что примерно час назад был анонимный звонок на горячую линию «Остановить преступление».
– Правда? И что?
– Звонивший сообщил, что он или она, не знаю точно, видел, как в понедельник утром в лес за «Фуд Лайон» в Хэмпстеде ушли двое, мужчина и женщина. Звонивший не разглядел их хорошенько. Но описание женщины подходит под описание Сары.
– О нет!
Я повторила сказанное матери. Она прижала руку ко рту.
– Больше ничего не сказали?
– Мужчина шел очень близко к женщине, так что, возможно, вел ее силой.
– О нет, – повторила я.
– Что? – спросила ма.
Я отдала ей трубку. Вся история с исчезновением Сары вдруг показалась мне такой реальной. До этого момента вся моя работа – составление профиля в Интернете, переговоры с женщиной на сайте «ProjectJackson», упомянутом офицером Гейтсом, изготовление листовок и все остальное – казалась только обязанностью, и до меня попросту не доходило, что с ней действительно могло случиться что-то ужасное. Я не могла вынести мысли о том, что ее насильно увел в лес какой-то мужчина, и уж точно – о том, что могло случиться с ней после этого. Бедный Кит.
Я снова вспомнила, как он обозлился во время вчерашней встречи. И еще вспомнила, что сказала мне Летиша после того, как Ящерица избила меня во второй раз.
– Ее гнев порожден страхом, – сказала она. – Помни это.
Тогда я не поняла. Ящерица боится? Я так не думала. Но сейчас до меня дошло. Дошло, что Кит злится, потому что испуган. Да и кто бы не испугался, когда исчезла твоя мать?
Я села за стол, глядя в обеспокоенное лицо матери, пока она слушала дядю Маркуса. Она была бледна как полотно, когда положила трубку.
– Он сказал, что это, возможно, ложный след.
Ма прислонилась к стойке и прижала руку к щеке.
– Он сказал, что есть люди, которым доставляет удовольствие наводить полицию на ложный след, как, скорее всего, в этом случае.
– Но не могут же они это проигнорировать, – сказала я.
– Не могут. Завтра утром начнут обыскивать лес за «Фуд Лайон». С собаками. Офицер Гейтс спросил, сможем ли мы с Дон собрать волонтеров.
Она открыла дверцу шкафа, где лежал список телефонных номеров друзей и соседей. После чего потянулась к телефону.
Я наблюдала за ней, испуганная и пристыженная, поскольку знала, что мне предстоит стать одним из волонтеров. Но я не могу находиться среди людей. Я сделаю все, чтобы помочь, только из безопасного укрытия. Из своего дома. Но я не готова выйти на люди. Ни ради моего единокровного брата. Ни ради Сары.
Ни ради кого бы то ни было.
15. Кит
Нам полагалось идти рядом, на расстоянии нескольких футов, растянувшись цепью. Мы двигались медленно, в самом деле медленно, через лес за «Фуд Лайон». Проходили десять футов, останавливались и изучали каждый квадратный дюйм земли, камней и травы, сорняков и кустов вокруг нас. Я никогда не представлял, сколько мусора в лесу. Повсюду бутылки из-под газировки и пива, обертки от еды из «Дин-Дон» и «Твинкиз». Бумажные пакеты из «Макдональдса». Пустые картонки, все еще не высохшие после вчерашнего дождя. Чья-то туфля. Дерьмо! У меня едва сердце не остановилось, когда один из волонтеров крикнул, что нашел туфлю. Но это была детская обувь. Кроссовка. Ничего такого, что могло бы принадлежать матери.