Приемное отделение, стр. 32

Я, когда ехал в Москву, очень волновался, только, сама понимаешь, вида старался не показывать. И здесь волновался первое время, не без этого — как все сложится, что будет, приработаюсь или нет, а сложилось все наилучшим образом. И это я не о том, что про меня написали в газетах, газеты — это мимолетное, а о том, как складываются у меня здесь отношения с коллегами и начальством и какую репутацию мне удалось заработать. В общем, все хорошо, обжился, приработался, с людьми общий язык нашел. И вот теперь уже скажу тебе прямо — не так уж и страшна Москва, как кажется из Мышкина. Шумная она, суетливая, на то и столица. Мегаполис, как сейчас модно говорить.

Суеты много, это да. Иногда суета мешает работе. Вот, например, привозит недавно „Скорая помощь“ мужчину с диагнозом „двусторонняя пневмония“. Я слушаю — а там натурально бронхит, сухие хрипы, жесткое дыхание. Спрашиваю у врача — где, мол, он пневмонию выслушал? Оказалось, что у него фонендоскоп сломался, а он этого не заметил. Приставил к груди — слева ничего не слышно, справа ничего не слышно, вот и пневмония. Суета сует и всяческая суета.

Доктор Семаков дал мне прочитать рукопись своего романа „Марат и его бригада“ про „Скорую помощь“. Мне очень понравилось, читал и вспоминал, как во время учебы работал на „Скорой“ в Ярославле. Некоторые случаи прямо как из моей жизни. Пишет Семаков легко, живо, интересно. Странно, что такую книгу никто не хочет печатать. Подозреваю, что виной тому чрезмерное увлечение натуралистическими подробностями. Мне, как врачу, это не мешает и аппетита, как говорится, не портит, а вот людям, далеким от медицины, может быть неприятно. Я хотел поделиться с ним этим соображением, а потом передумал. Творческие люди легко ранимы, можно невзначай обидеть человека. А потом, каждый должен творить так, как ему хочется. Вот, например, если бы кто-то Достоевскому посоветовал бы вместо „Преступления и наказания“ детектив написать, то можно представить, что бы на это ответил бы Федор Михайлович! Семаков вообще очень интересная личность — работал на центральной подстанции, ко многим известным людям на дом ездил. Книг с автографами, подписанных дисков и фотографий у него столько, что хоть музей открывай. А историй знает немерено, ему бы по телевизору выступать, а он у нас в приемном дежурит. Я его пригласил к нам, в Мышкин, погостить, рыбу поудить, а заодно и в Доме культуры выступить. Он пообещал.

Межевову передай, что я разговаривал с нашими больничными массажистами, и оба они в один голос сказали, что сначала нужно найти место и только потом переезжать… А то можно и полгода искать работу. Массажистов в Москве пруд пруди, со всего бывшего Союза едут сюда на заработки массажисты, а в последнее время много появилось китайцев и вьетнамцев, которые не только разными техниками массажа владеют, но и иглоукалыванием, поэтому им во многих местах отдается предпочтение. Или, как вариант, он может устроиться на работу фельдшером, это без проблем, и потихоньку искать себе место массажиста. Живя в Москве, ему будет проще найти работу, чем из Мышкина по Интернету. Я ему звонил несколько раз, но у него телефон постоянно выключен, не дозвониться. Он такой же экономный в этом вопросе, как и ты.

Новый год мы с тобой скорее всего будем встречать порознь, потому что новичкам непременно ставят новогодние дежурства — тридцать первого или первого. Я должен дежурить первого января, если, конечно, не будет перекраиваться график. Но, так или иначе, на два дня я выберусь точно, а то и на все четыре, праздник же.

Не знал — писать тебе сейчас или сказать потом, когда уже прояснится, но так уж и быть, напишу пару слов. Есть в нашей больнице женщина, которая мне нравится, и недавно я дал ей это понять. Теперь — жду. В таком деликатном деле самое главное — не торопить события. Вспомнил к месту любимую присказку Ларисы Терентьевны: „Нахрапом хорошо в поезд без билета садиться“. Существует, правда, одно обстоятельство, которое… Ладно, не буду забегать вперед, поживем — увидим. Я это, собственно, к тому, что ты постоянно напоминаешь мне, мол, пора бы уже и семьей обзавестись. Я не против, было бы с кем. А то выйдет, как у Туркиных — работали вместе, сошлись-съехались, а теперь по два-три раза в день на всю Нагорную, выясняют, кто кому жизнь испортил. Хотя, может, им так и нравится, не нравилось бы — не жили вместе.

Последнее контрольное взвешивание на наших отделенческих весах показало прибавку на три килограмма. Это я к тому, что не голодаю, а наоборот. Все собираюсь начать бегать по утрам (больничная территория для этого подходит идеально), но никак не соберусь — разленился. Ругаю себя, а что толку? Нехорошо, надо взять себя в руки. Но зато стараюсь побольше ходить пешком, компенсирую. Да и больница у нас большая, иной раз за дежурство так набегаешься, что ноги гудят.

Под Новый год собираюсь разориться на ноутбук, в смысле — на складной компьютер, который ты называешь „книжечкой“. Очень удобная штука и совсем не тяжелая. И не очень дорогая. С учетом моей экономии на жилье можно себя побаловать.

Прошу тебя, мама, не думать, то есть не подозревать, что я чего-то не договариваю. И переживать за меня не надо. У меня действительно все хорошо, я не вру и не хорохорюсь. Хорошие люди кругом, хорошая работа, хорошая зарплата, все у меня хорошо. А что живу в больнице, так это только к лучшему. Деньги экономлю и время — на работу добираюсь за полминуты, а некоторые по полтора часа на дорогу в один конец тратят. Не хоромы, конечно, согласен, так это же не родной дом, а временное жилье, типа общежития. Много ли мне надо? И это я снова не хорохорюсь, а говорю все как есть, начистоту. И вообще, я тебя очень серьезно предупреждаю, мама (не помню, уже в какой раз), в отношении этих твоих переживаний. От переживаний и давление поднимается, и сердечный ритм нарушается, и пищеварение расстраивается… Когда шутят, что все болезни от нервов, то не очень-то и преувеличивают. Так что заканчивай со своими переживаниями, пока они тебя не доконали. Станет скучно — лучше звони мне, поболтаем о том да о сем. Лучше на телефонный разговор десять рублей потратить, чем сотни на лекарства спускать. А до этого рано или поздно дойдет, если не взять себя в руки. Вспомни хотя бы Валентину Митрофановну, аптекаршу. Она вот так переживала-переживала за своего Сашу, переживала-переживала, да до инсульта и допереживалась. Я не пугаю, а просто хочу, чтобы ты осознала вред этих беспочвенных переживаний. А хочешь — приезжай в гости, посмотришь сама, как я тут, в Москве, устроился. Заночевать у меня не получится, в этом, наверное, единственный минус моего жилья, но можно приехать утром, а вечером уехать. Поспишь две ночи в поезде, под стук колес, ты же всегда говорила, что тебе нравится в поезде спать. Приезжай, увидишь, как я живу, какие люди вокруг. По центру погуляем, вкусностей каких-нибудь поедим… Вот пишу и вижу, как ты читаешь эти строки и сразу же начинаешь вздыхать насчет того, что билеты дороги. Приезжай и о билетах не думай, мне они по карману. Лучше один раз своими глазами увидеть, чем сто раз услышать или в письме прочитать. Подумай, а?

Перечитал письмо, кое-что надо бы вычеркнуть, для пущей ясности, да ладно уж. Вот такие мои новости.

PS. Чайник, который я привез, пользуй, не береги его, а то знаю я тебя, небось, когда меня нет, воду на плите кипятишь».

Игрушечные стрелы Купидона

«Все на борьбу с Деникиным!» — бросил однажды клич Ульянов-Ленин. Не прошло и года, как генерал Деникин ушел в отставку и эмигрировал.

«Все на борьбу с курением!» — призвало Министерство здравоохранения, тогда еще называвшееся Министерством здравоохранения и социального развития. Призыв был услышан всеми подчиненными учреждениями (а попробуй-ка не услышь!), подхвачен (попробуй не подхвати!) и немедленно воплощен в жизнь (попробуй не воплоти!).